Maks - Записки практикующего адвоката.
Закончив формальности, и убедившись, что отводов не последует, судья приступила к пояснениям сторон.
Первым, как и положено истцу, выступал Соэрель. Я угадала - истцом и в самом деле оказался младший эльф, а тот, что постарше, был его представителем.
Не знаю, каким он был пятнадцать лет назад, но сейчас он производил просто ледяное впечатление, так что у меня просто не хватало воображения, чтобы представить его влюбленным. На его каменно-надменной физиономии вообще затруднительно было заметить хоть малейшие следы эмоций, да и тон голоса вызывал ассоциации с обжигающим холодом.
Позиция истца по делу была проста и определенна. Он настаивал, что сын очень мало что унаследовал от матери, а потому ему будет плохо и неуютно расти среди драконов.
Если его послушать, то эльф руководствовался исключительно интересами ребенка, во что лично мне верилось слабо. Неужели Соэрель и в самом деле так уж сильно любил сына? Судя по его холодному, отстраненному поведению в коридоре суда, это было маловероятно. Ну не может нормальный отец, который и в самом деле заботится о собственном ребенке, так откровенно мешать сыну общаться с матерью! Что ни говори, ребенку нужны оба родителя, и лишать его матери - глупо и жестоко. Это можно было бы понять, если бы мать была алкоголичкой или крэкоманкой. Тогда ребенка и в самом деле следовало оградить от общения с такой нерадивой мамашей. Вот только Шелина вела совершенно нормальный образ жизни и, судя по всему, искренне любила сына.
Да и вообще, что бы ни говорили сами бывшие родители, в своих распрях они зачастую руководствуются отнюдь не интересами ребенка.
Впрочем, подловить эльфа на слове не представлялось возможным. Его речь была хорошо отрепетирована и выверена до последнего слова.
Хм, интересно, как он будет реагировать на мои провокационные вопросы? Вскоре мне представилась возможность это проверить.
- Скажите, пожалуйста, где вы проживали с ответчицей до расторжения брака? - задала я первый вопрос истцу.
- Мы обитали в Вотанхейме. - снисходительно сообщил он.
- А почему же не в Альвхейме? - нарочито удивленно поинтересовалась я. - Насколько мне известно, вы родом из столицы?
Соэрель заколебался. Такого вопроса он явно не ожидал, а спросить подсказки у своего адвоката он не мог.
- Мой Дом не пожелал лицезреть мою супругу в Альвхейме. - наконец ответил Соэрель.
- Неужели ваши родственники не захотели даже общаться с вашими женой и сыном? - продолжила давить на истца я.
Истец кинул отчаянный взгляд на своего представителя, и тот поспешил вскочить с места и возразить. - Ваша честь, вопрос не имеет отношения к предмету спора. Какое касательство имеет то, где жили супруги, к определению места жительства ребенка после расторжения брака?
- Истец доказывает, что с ним ребенок будет расти среди своих соплеменников, эльфов. А теперь выходит, что эльфы из его Дома вообще не желают видеть мальчика, а уж тем более, заниматься его воспитанием. Безусловно, это имеет значение для дела. - парировала я.
Представитель истца не нашелся, что на это возразить.
Судья внимательно посмотрела на меня и определилась.
- Отвечайте на вопрос представителя ответчика, истец. - велела она.
- Мой сын - эльф, и после совершеннолетия мой Дом примет его, как полноправного члена Дома. - вздернув голову, заявил Соэрель.
- А до тех пор другие эльфы не будут участвовать в его воспитании? - настаивала я.
Эльф помялся, но выдавил. - Нет.
- И на каких условиях ваш Дом примет Шериэля? - вкрадчиво поинтересовалась я.
Представитель истца вновь вскочил с места и начал возражать, впрочем, безрезультатно. Судья уже и сама заинтересовалась, что же так старательно скрывает эльф, а потому отклонила протест. Так что эльфу пришлось отвечать.
- Шериэль докажет, что он настоящий эльф, и мы сможем вернуться в Альвхейм. - надменно изрек он.
Я не стала выяснять, как именно бедный ребенок должен будет доказывать, что он настоящий эльф. И так понятно, что ему устроят самый настоящий экзамен и вывернут наизнанку, выясняя, сколько в нем драконьего и сколько эльфийского. Я поспешила ухватиться за оговорку эльфа.
- Мы? Так значит, и вы сами, господин Соэрель, не можете вернуться в Альвхейм, пока ваш сын не докажет, что он истинный эльф?
И тут темперамент, скрытый под маской спокойствия, подвел эльфа. Неудивительно, ведь для непривычного человека судебное рассмотрение является большим стрессом, и многие не выдерживают такого напряжения.
- Да, Хель вас побери, не могу! - взорвался он (Хель - в скандинавской мифологии богиня смерти - прим. автора). - Из-за этой…
Его представитель тут же принялся дергать своего клиента за полу, требуя немедленно замолчать, отчего Соэрель прервал свою речь на полуслове.
- У меня больше нет вопросов, ваша честь. - улыбнулась я.
Судья только кивнула, внимательно изучая истца. Кажется, она поняла, что я пыталась показать. Соэрель действовал отнюдь не в интересах ребенка, и он только что ясно это показал.
Ну что ж, продолжим. Следующей была очередь моей клиентки. Она встала и постаралась принять спокойный вид, но ее вишневые глаза вовсе не были безмятежными. Впрочем, этого и не требовалось. Лучше будет, если судья увидит горе матери, разлученной со своим ребенком, а не спокойное равнодушие.
- Я долго мирилась с поведением мужа, - начала рассказ драконица. - Но чем дальше, тем больше он винил меня в том, что я увела его из Дома. Он стал считать, что я виновата в том, что он не занимает того места, которое считал заслуженным. Мы начали ругаться из-за этого… А потом родился Шериэль, и все стало еще хуже. Муж не хотел даже слушать о том, чтобы представить сына моей Семье, как положено. Он заявил, что Шериэль эльф, и никогда не будет драконом. А все из-за того, что отец Соэреля сказал, что он сможет вернуться, но только если докажет, что он сумел вырастить из сына-полукровки настоящего эльфа. Только так он, вроде как, мог загладить свою вину. Соэрель, как услышал это, вообще одержимым стал. Только и думает, как воспитать сына эльфом. А Шериэль ведь ни при чем, за что его мучают!
Судья, выслушав пояснения ответчицы, принялась задавать уточняющие вопросы. Но Шелина отвечала вполне достойно, не сбиваясь и не противореча уже сказанному. По завершении вопросов, судья откинулась в кресле, переводя взгляд с истца на ответчицу. По всей видимости, она уже пришла к какому-то выводу, знать бы еще, к какому именно.
- Каково мнение по делу органа опеки и попечительства? - просила судья.
Представитель органа опеки и попечительства, пожилая орка, встала и попросила. - Ваша честь, если возможно, я определюсь со своей позицией после опроса ребенка.
