Пол Андерсон - Сокровища марсианской короны
Инспектор побагровел и приподнялся со стула.
— Послушайте, вы!..
— Вы заявляете, что невиновны,— не унимался Штейнман.— А чем, спрашивается, ваше слово лучше моего?
Шиалох знаком приказал обоим помолчать.
— Будьте добры не ссориться. Ссориться нефилософично.— Его клюв раскрылся и щелкнул, что у марсиан было равносильно улыбке.— Нет ли у кого-нибудь из вас своей собственной теории? С удовольствием выслушаю любую свежую идею.
Наступила тишина. Затем Холидэй пробормотал:
— Да, у меня, пожалуй, есть идея.— Шиалох прикрыл глаза и спокойно ждал, попыхивая трубкой. Холидэй неуверенно усмехнулся.— Но боюсь, что если я прав, то не видать вам этих сокровищ, как своих ушей...
Грегг зашипел.
— Я порядком пошлялся по Солнечной системе,— продолжал Холидэй.— В космосе чувствуешь себя таким одиноким. Вам никогда не понять, как он велик и пустынен, пока вы не остались с ним лицом к лицу. А я оставался, и не раз: увлекаюсь любительской разведкой урана, правда, пока без особого успеха. Так вот, я не верю, что нам известно все о Вселенной, не верю, что между планетами — только вакуум и ничего больше.
— Вы что, о пустотниках? — фыркнул Грегг.
— Хотите назвать это суеверием? Валяйте. Но если вы проведете в космосе достаточно долгое время... ну, в общем, тогда вы тоже поймете. Там есть живые существа, газовые, радиационные, вообразите их какими угодно, но в космосе кто-то живет.
— Но зачем пустотникам коробка с сокровищами? Холидэй развел руками.
— Откуда мне знать? Быть может, мы беспокоим их тем, что шатаемся на своих ракетах по их мрачному королевству. Кража сокровищ короны — прекрасный способ оборвать торговлю с Марсом, не правда ли?
Воцарилось гнетущее молчание.
— Ну что ж...— Грегг беспомощно повертел в руках пресс-папье из метеоритного железа.— Мистер Шиалох, у вас есть еще вопросы?
— Только один.— Веки третьего глаза разомкнулись, и на Штейнмана глянула сама бесстрастность.— Если не возражаете, дорогой мой, то чем вы увлекаетесь в свободное время?
— А?.. Шахматами. Я играю в шахматы А вам-то что?
Штейнман опустил голову и насупился.
— И больше вас ничто не интересует?
— А что еще должно меня интересовать?
Шиалох посмотрел на инспектора, который кивком подтвердил слова техника.
— Ясно. Благодарю вас. Может статься, мы когда-нибудь сыграем с вами партию. У меня есть по этой части кое-какой небольшой опыт. Пока что у меня все, джентльмены.
Техники вышли из конторки — при малой гравитации их движения казались замедленными, как во сне.
— Ну? — спросил Грегг, глядя на Шиалоха умоляющими глазами.— Что же дальше?
— Совершеннейший пустяк. Полагаю... да-сс, пока я здесь, я хотел бы увидеть персонал за работой. При моей профессии надо иметь представление о самых разнообразных занятиях.
Грегг вздохнул.
Роль гида взял на себя Раманович. В порт как раз прибыл «Ким Брэкни» — сейчас корабль стоял под разгрузкой. Они с Шиалохом то и дело натыкались на людей в скафандрах.
— Не сегодня-завтра придется снять запрет,— сказал Раманович.— Или, на худой конец, открыть, почему он введен. Склады ломятся от товаров.
— Это будет благоразумно,— кивнул Шиалох.— Да, скажите-ка мне... такое снаряжение применяется на всех станциях?
— Вы имеете в виду костюмы, которые носят ребята, и инструменты, которыми они пользуются? Безусловно. Все это повсеместно одинаково.
— Могу я осмотреть такой костюм поближе?
— Что?..— «Боже, избави нас от любознательных посетителей!» — подумал Раманович. Но тем не менее подозвал одного из механиков.— Мистер Шиалох желает, чтобы вы объяснили ему устройство своего снаряжения.
— Пожалуйста. Обычный космический скафандр, усиленный по швам.— Руки в металлических перчатках задвигались, показывая детали.— Обогревательная система питается вот от этой батареи высокой емкости. В этих баллонах — запас кислорода на десять часов. Эти захваты служат для крепления инструментов, чтобы не растерять их в условиях невесомости. Этот резервуар на поясе — для краски, которая распыляется с помощью вот этой насадки...
— А зачем нужно красить космические корабли? — поинтересовался Шиалох.— Разве металл в вакууме подвержен коррозии?
— Сказать по правде, сэр, мы только прозвали ее краской. На самом деле это липучка — запечатывать трещины в корпусе, пока мы не заменим целиком пластину, или метить повреждения иного рода. Метеоритные пробоины и тому подобное...
Механик нажал на скобу, из насадки вырвалась тонкая, почти невидимая струйка и застыла, едва коснувшись грунта.
— Но вашу липучку не так-то легко заметить,— возразил марсианин.— Я, по крайней мере, в безвоздушном пространстве вижу с большим трудом.
— Это верно. Свет не рассеивается, следовательно... впрочем, вещество радиоактивно — ровно настолько, чтобы ремонтная бригада могла найти повреждение со счетчиком Гейгера.
— Понимаю. А каков период полураспада?
— Право, не знаю. Месяцев шесть, наверное. Считается, что липучку можно обнаружить в течение года.
— Благодарю вас...
Шиалох величаво двинулся прочь. Рамановичу пришлось бежать вприпрыжку, чтобы удержаться рядом с ним.
— Вы подозреваете, что Картер спрятал коробку в резервуар с краской? — высказался землянин.
— Нет, вряд ли. Резервуар слишком мал, да и обыск, по-видимому, проводили тщательно.— Шиалох остановился и откланялся.— Вы были очень добры и терпеливы, мистер Раманович. Я выполнил свою задачу, а уж инспектора как-нибудь найду и сам.
— Зачем вам инспектор?
— Разумеется, чтобы сообщить ему, что запрет можно снять.— Шиалох издал резкий шипящий звук.— А затем я ближайшим катером должен вернуться на Марс. Если я потороплюсь, то успею на вечерний концерт в Сабеусе.— Голос его стал мечтательным.— Сегодня первое исполнение «Вариаций на тему Мендельсона» композитора Ханиеха в переложении на классическую нотную систему Хланнах. Мне предстоит, вероятно, незабываемый вечер.
Через три дня Шиалох получил письмо. Он извинился перед именитым гостем и, учтиво предложив тому подождать на корточках, пробежал по строчкам глазами. Затем с поклоном сообщил соотечественнику:
— Вам будет небезынтересно узнать, сэр, что доставленные венцы привезены на Фобос и в настоящий момент возвращаются к местам хранения...
Клиент, член кабинета министров и депутат Палаты деятельных, прищурился:
— Прошу прощения, вольноклюющий Шиалох, но вы-то какое к этому имеете отношение?
— О... видите ли, я дружу с полицейским начальником бесперых. Он полагал, что доставит мне радость, сообщив об этом.
