Эрве Жюбер - Кадриль убийц
— С какого времени вы работаете на Криминальный отдел… мадам Моргенстерн?
— Прежде всего мадемуазель. Второе: перестаньте мне напоминать об этом. И в-третьих, около двадцати лет.
Мартино задумался над ответами и присвистнул, сообразив, что означал последний.
— Значит, вы начали до метчиков и милиции!
— Ветеранские заслуги. Я отношусь к старой школе сыщиков. Вы ими восхищаетесь?
— Простите?
— Метчиками, милицией, всеми этими, наноштуковинами, которые носятся повсюду, собирают, классифицируют, предсказывают, бьют тревогу, предупреждая Безопасность. Вы ими восхищаетесь?
Мартино на несколько секунд задумался.
— Я восхищаюсь Добром, побеждающим Зло. Метчики и милиция — всего лишь инструменты.
Молодой человек родился в эпоху химических добавок, которые помогали полиции так, как никогда в истории. Как он мог сбросить их со счетов? Чтобы преступление вновь стало безнаказанным? Исторические города были последними анклавами, куда метчики не допускались. И результат был налицо: выпотрошенная женщина, ее убийца на свободе…
Мартино вытащил из папки экземпляр Бюллетеня исторических городов. Ряд репортажей рассказывал о некоторых городах Сети и их основных аттракционах, достопримечательностях, празднествах. Лондон был представлен в довольно обширной статье, рассказывающей о знаменитой башне, где хранились королевские драгоценности.
Статья «Чувствительных просят воздержаться» описывала два города из творений графа Палладио. Они разрушались раз в неделю и отстраивались за двое суток: Лиссабон и Сан-Франциско. В одном воссоздавался опустошительный пожар, который контролировался специальными службами, а во втором в заданные часы дрожала земля. Въезд в эти города разрешался только после медицинского освидетельствования. Сердечников, детей и стариков туда не пускали.
«Мало интересного», — подумал молодой человек.
Из журнала к ногам Мартино выпал конверт. Он поднял его, повертел. Конверт был запечатан. Следователь распечатал его и вынул два листка бумаги и лиловую карточку. Внимательно прочел первый листок и отложил в сторону. На втором была написана загадочная фраза: «Я убил полковника Гардинера».
Карточка была бесплатным пропуском в Лондонскую башню. Мартино поспешно убрал ее, когда Моргенстерн вновь обратилась к нему.
— Знаете, почему люди любят исторические города? — спросила она. — Почему они никогда не пустеют?
— Из-за анонимности, потому что там запрещены метчики, — поспешно ответил он.
Роберта с торжествующим видом кивнула.
— Согласен, — продолжил Мартино. — Вы не любите метчиков. Но здесь я с вами не согласен, поскольку именно в этих исторических городах может случиться что угодно, а мы об этом не узнаем. А если бы Криминальный отдел не узнал об этом убийстве?
Молодой человек кипел от негодования.
— Картотека есть Безопасность, — уверенно отчеканил он.
— Исторические города не подчинены Картотеке, но в них ведутся журналы прибытия и отбытия. Весь мир работал по этому принципу до появления метчиков.
Мартино знал условия доступа в Сеть исторических городов. И знал, что эти журналы не помогут им отыскать убийцу.
— Ну конечно. Нацарапаешь имя, быстро покажешь документы и, пожалуйста, входи кому не лень!
Роберта замолчала, предпочитая закончить беседу. Но Мартино не мог остановиться.
— Зло! — патетически воскликнул он. — Вот за чем мы охотимся с метчиками или без!
Роберта помассировала виски, спрашивая себя, как затронуть проблему Мартино.
— Зло… Вы полагаете, что сам Дьявол распотрошил эту молодую женщину?
— Нет, конечно, нет. Дьявол не существует, — ответил он с детской улыбкой.
Козлоногий не появлялся так давно, что Колледж колдуний даже приступил к расследованию, чтобы доказать его существование. Бог умер, дело закрыто. Но Дьявол?
— Быть может, вы правы, — смягчившись, согласилась Роберта.
Двигатели пеликана вдруг взревели, чтобы оторвать судно от поверхности лагуны. Плотина, тянувшаяся до бесконечности в оба края, пронеслась под брюхом гидросамолета, который опять плюхнулся на воду и продолжил бег, подпрыгивая на волнах. Из динамиков донесся голос, обращавшийся к пассажирам:
— Добро пожаловать на территорию исторического города. Температура в Лондоне двенадцать градусов. Облачное небо с яркими просветами. «Морские линии Палладио» благодарят вас за доверие и надеются вновь увидеть вас на борту своих судов.
— Боже, храни королеву, — пробормотала Роберта, вглядываясь в величественную панораму декоративного города на горизонте.
Колдунья думала, что граф Палладио лично встретит их у трапа Пеликана. Официальная телеграмма Министерства безопасности предупреждала об их приезде. На причале ждали три чиновника, два бобби и сухой мужчина в черном костюме. Могильщик с натянутой улыбкой подошел к Роберте и Мартино.
— Граф просит его извинить, — поспешил сказать он, — но завтра День Хрусталя, а сборка Дворца требует его присутствия.
Роберта огляделась. Она еще никогда не бывала в историческом городе, но Лондон вблизи ничем не выделялся. Она словно попала в обычный порт на суше.
— Граф знает, что на его землях было совершено преступление? — бесстрастно спросила она.
— Он встретится с вами завтра на инаугурации. Мое имя Симмонс, Уолтер Натан Симмонс. Мы предусмотрели все для беспрепятственного ведения следствия. Вашим багажом займутся. Следуйте за мной, прошу вас.
Симмонс довел их до другого причала, где стояло удивительное судно. Его тридцатиметровую палубу покрывал лес мачт. На вершине каждой с легким жужжанием вращался пропеллер, удерживая корабль над поверхностью воды. Корпус с обеих сторон имел заостренную форму, как у боевой галеры. На носу и корме медленно вращались два горизонтальных пропеллера.
Они поднялись на борт, и мостик тут же убрали. Винты взревели, и машина величественно взмыла в лондонское небо.
— Добро пожаловать на борт Альбатроса! — воскликнул Симмонс. — Этот корабль нужен для раскрутки нового проекта. Он — предвестник города Верн. Грандиозный замысел, предмет ежедневных и еженощных забот графа Палладио.
— Альбатрос? — переспросил Мартино. — Вы хотите сказать Альбатрос Робура?
— Самого Робура-Завоевателя, — помпезно ответил их гид. — Построен из соответствующих материалов и работает на электричестве. Только одна энергия, о которой Жюль Верн мало знал, соответствует вкусам дня. Вам повезло! — Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть рев вращающихся на полной мощности винтов. — Небо Лондона сегодня почти безоблачное!
