Анастасия Лик - Во власти притяжения (СИ)
- Любимая, я уже подумывал сходить за тобой, - заявил Рагон, стоя в центре комнаты во всей своей красе.
Я ухмыльнулась, осматривая его скептическим взглядом. Нагишом и в своём настоящем облике? Нет, мой супруг хотя и экстравагантен, но не на столько. И пусть Ханна знала кто мы, рисковать и выходить из спальни без артефакта... нет, мы так никогда не поступали.
Поставила вино на стол и подошла к нему вплотную. Слева на стене висело ростовое зеркало в массивной деревянной раме - единственный предмет мебели, с которым мне будет жаль расставаться, если вдруг мы надумаем уехать. Взять его с собой? Нет, не хочу...
Подняла руки и запустила пальцы в густую шевелюру и, не отрываясь, смотрела на наше отражение. Да, действительно, рядом мы смотримся странно. Высокий, сильный мужчина, с абсолютно правильными и гармоничными пропорциями тела - широкими плечами, узкими бёдрами и длинными, красивыми ногами, прижимал к себе неказистую "серую мышку". Но, в отличие от моего благоверного, я скрывала не только то, что может выдать во мне дэфари, глаза и мерцание кожи, а всё. И сейчас, когда он снимал платье с некрасивого, угловатого тела, которое было слишком худым, слишком длинным и неуклюжим в руках идеального мужчины, я улыбалась. Улыбалась, потому что знала, что он полюбил меня такую - с короткими волосами неопределённого блеклого цвета, бледной кожей, серыми глазами и отсутствующей фигурой. А то, что открылось после, стало для него приятным бонусом, очень, очень приятным.
Рагон быстро расправился с платьем, небрежно отбросив его в сторону, развернул к себе спиной и, уткнувшись носом мне в затылок, начал ловко расшнуровывать корсет.
- Ненавижу эту штуку, - ворчал он, спускаясь к шее и покусывая нежную кожу.
- Я тоже, - прошептала я, улыбаясь своему отражению. Ещё немного и Рагон доберётся до артефакта, снимет его.
- Не надевай его больше.
- У аристократов принято носить корсет, иначе меня засмеют.
- Плевать. Завтра на базарной площади я во всеуслышание заявлю, что не люблю женщин в корсете, и они моментально выйдут из моды, - прорычал Рагон, наконец, расправляясь с ненавистной деталью одежды и откидывая её в сторону, обхватил меня рукой, с силой прижал к себе, разворачивая лицом к зеркалу.
Я рассмеялась такой самонадеянности, хотя, вполне возможно, подобное может случиться. Откинула голову на плечо мужа и, прикрыв веки, продолжала смотреть в зеркало. Одна его рука по-прежнему у меня на груди, крепко удерживая на месте, а вторая на замочке тонкой цепочки с подвеской на талии.
Одно точное движение и она падает на пол. Во взгляде его нет ничего человеческого, он жадно пожирает меня глазами и наслаждается тем, как с меня словно волнами сходит чужая личина. Сначала тело становится другим, появляется грудь, бёдра, ягодицы, создавая женственный силуэт, затем кожа. Она по-прежнему светлая, но не бледная как у мертвеца, а нежного цвета слоновой кости, гладкая, матовая, с явным перламутровым отливом. Волосы удлиняются почти в пять раз, теперь они полностью покрывают спину и грудь, становятся густыми и чёрными. Но если у мужа они имели просто глубокий чёрный цвет, то моя копна волос богато прорежена серебристыми и тёмно-синими прядями. Как и глаза. Больше никакого серого цвета, теперь радужка была чернильно-синего цвета, украшенная серебристой искрой в центре.
Рагон прикрыл веки и изогнул губы в хищной улыбке. Теперь мы одинаковые. Мы не люди.
Он дышал тяжело, горячо, уткнувшись мне в шею, но продолжая смотреть прямо. Руки медленно опустились мне сначала на талию, затем бёдра и я вздрогнула, когда он впился в них пальцами. Но не от боли. Нет, хотя и казалось, что он мог проткнуть пальцами мне кожу, пустить кровь, наслаждение, что дарили его руки, было выше в стократ. Настоящее, всепоглощающее, и всегда на грани боли.
- Я люблю тебя, Ланирель, - прошептал он мне на ухо и улыбнулся, почувствовав мой вздох. Редко, слишком редко я слышу своё настоящее имя. Рагон никогда не называл меня Розалией, и неважно на базарной площади или на губернаторском балу, я для него всегда была любимой. И только здесь, в нашей спальне, когда мнимые личины спадали, я могла насладиться тем, как Рагон произносит моё имя. Мягко, сладко, и в то же время с угрозой, словно предупреждение.
Его Сила, горячая и густая, поднималась от его рук, лаская мою кожу, заставляя трепетать тело, обнимала меня невидимым живым одеялом шёлка. Я глубоко вздохнула, пропуская её через себя, смешивая с своей Силой и возвращая обратно.
Любовь двух дэфари, это не совокупление двух тел, а нечто большее - это объединение души и магии.
***
Мне было жарко. Очень.
Я открыла глаза и первое, что увидела - было безмятежное лицо Рагона. Он прижимал меня к себе руками и ногами, словно плющ, обвиваясь вокруг моего тела, и стоило мне только пошевелиться, подгрёб под себя и лёг сверху. Ох, теперь дышать стало ещё тяжелее.
- Любимый, ты рискуешь овдоветь, - прокряхтела я и дунула себе под нос, но чёрные волосы Рагона подлетели и снова вернулись на место, а именно мне на глаза.
- Что? - он приоткрыл один глаз, увидел меня под собой и растянул губы в улыбке. - Что поделать, любимая, меня тянет к тебе даже во сне.
- Ты уже не спишь, - заявила я. - Вставай, живо.
Но мой смешливый тон не был оценён по достоинству, Рагон сжал челюсть и прикрыл глаза, как будто терпел боль.
- Я не хочу, чтобы ты уезжала.
- Великие Силы, да никуда я не уезжаю, - закатила я глаза от досады. - Съезжу в контору, посмотрю как дела у Доро. Он говорит, что есть несколько интересных дел... и потом мы это обсуждали уже сотни раз, я работаю, и буду работать.
- Хорошо, - процедил сквозь зубы Рагон, наклонился, поцеловал меня напряжёнными губами и отстранился. - Пока тебя не будет, я хочу с Тимом съездить на ранчо.
- Ранчо? Но оно ведь далеко... - возмутилась я. Да туда только в одну сторону ехать сутки.
Я поднялась с кровати вслед за мужем и посмотрела на его исцарапанную в кровь спину - результат нашей страстной ночи.
- Мы вернёмся до твоего возвращения, - ответил он холодно и вздрогнул, когда я обняла его со спины, поцеловала в плечо. - Не надо, любимая, - добавил он уже мягче, когда я призвала свою невеликую Силу, чтобы залечить следы своего злодеяния.
- Почему?
Рагон никогда не отказывался от лечения, всё-таки это не эстетично, да и неприятно с такими ранами ходить. Да, я страстная дама, а он очень страстный кавалер, и всегда наши любовные игры заканчиваются пусть небольшими, но травмами, но я ведь могу всё исправить.
