Дж. К. Хатчинс - Седьмой сын
Томас улыбнулся.
Макги кивнул своим взрослым детям. Сорок лет назад он был главной темой обеденных бесед в сонном Стентоне, штат Оклахома. Гэвин привлек свою бывшую жену к суду и получил опеку над Эллин и Марком. Шелли не годилась в матери, сказал он судье. Она пьянствовала, таскалась по барам и не могла подать детям правильный пример. Судья принял его сторону, и Гэвин стал первым мужчиной в Стентоне, выигравшим подобное дело.
— Жизнь — хорошая штука, — прошептал Макги. — Не так ли, святой отец?
— Да, Гэвин, жизнь хороша. Она прекрасна.
Томас выполнил последний обряд. Гэвин Макги поведал о своих грехах, попросил прощения и сказал, что верит в Отца, Сына, Святого Духа и Святую апостольскую церковь. Во время причастия он пожал руки своим детям, причастился, а затем, когда все закончилось, устало улыбнулся.
За шесть лет своей службы Томас видел подобную сцену дюжины раз. Комнаты и люди менялись, а суть оставалась неизменной: чья-то жизнь подходила к концу. Интересно, его родители успели почувствовать это примирение? Их смерть была внезапной. Но конечно, Бог продлил те последние секунды, и они испытали такую же умиротворенность, как Гэвин Макги.
«Нам всем даруется этот покой», — подумал священник.
Когда Томас вышел на парковку госпиталя и направился к своему «шевроле кавальер», его остановил вооруженный человек. Он вежливо попросил священника выполнять его указания. Зеленоглазый мужчина с коротким ежиком на голове (возможно, военный) сказал, что не ищет неприятностей и просто хочет, чтобы Томас сел в машину. Через секунду к ним подъехал «краун вик» с затемненными стеклами. Священник ответил, что не имеет при себе наличных денег. К тому же он занимался карате и обладал черным поясом первой степени. То есть в случае необходимости мог прибегнуть к самозащите.
Из машины вышли еще двое мужчин. Они тоже были вооружены. Их старший сказал, что вряд ли дело дойдет до карате.
Капелька пота скользнула вниз со лба Джея и, повисев немного на брови, упала на щеку. Ему хотелось смахнуть ее, но он не мог. Во-первых, из-за страха. Во-вторых, из-за того, что его руки были скованы наручниками. Два незнакомца, ворвавшиеся в его квартиру, расхаживали по гостиной, рассматривали мириады книг в шкафах и на полках и привередливо вертели в руках безделушки из далеких стран. Их белые перчатки из латекса создавали неприятный контраст со многими потемневшими от времени предметами.
Третий мужчина стоял рядом с Джеем, точнее, над ним. Громила вытащил из нагрудного кармана белый носовой платок и, чуть склонившись, вытер пот с лица жертвы. Джей молчал. Эти люди велели ему не произносить ни слова, пока кто-нибудь из них не задаст вопрос. И он покорно подчинился. Он в безмолвном ужасе наблюдал за действиями трех загадочных визитеров. Один из них с интересом осмотрел фотографию Михаила Горбачева. Увидев снимок, на котором Джей пожимал руку Кофи Аннану, мужчина удивленно хмыкнул.
Полчаса назад Джей наслаждался сладким чаем и игрой в «Тетрис» — двумя его субботними пороками, если их так можно было назвать. Патрисия позвонила и сообщила, что задержится. По непонятным причинам в метро сбой графика, объяснила она. Это давало Джею несколько бонусных минут для верчения тетрисных блоков. Затем он вспомнил, что обещал Патрисии купить куриные грудки на рынке. Он оделся и отправился на Восьмую авеню. Его не было дома около двадцати пяти минут. За это время в квартиру вломились грабители.
Они налетели на него, как ночные хищники. Удар в плечо. Сильный толчок в грудь, после которого он, пролетев через всю комнату, упал на диван. Демонстрация оружия. Бесстрастные взгляды на квадратных лицах. Все это убедило его, что они неплохо знали свое дело.
Поселившись в Нью-Йорке, Джей Смит быстро научился нескольким правилам. Например, если мужчина, вооруженный пистолетом, требует твой бумажник, ты должен выполнить его просьбу. И даже если он заставит тебя произнести клятву верности американскому флагу на суахили или другом языке, ты просто обязан подчиниться ему. Не нужно возражать или угрожать. Адреналин можно сжечь и другими способами. Например, отдать бумажник и потом совершить прогулку по городу. Свои желания ты можешь воплотить попозже — в виртуальной реальности, а не здесь и сейчас.
Джей поерзал на диване, ища беспроводной телефон. Нужно только набрать 911. Бессловесный звонок, отслеженная линия, и к нему отправят патрульную машину… Трубки не было. Они забрали ее.
Один из мужчин, проводивших обыск, взял с полки фотографию в декоративной рамке и передал ее громиле, стоявшему рядом с Джеем. Это был черно-белый снимок Патрисии. Короткая прическа, брови, выгнутые в удивлении и радости. Третий мужчина взял фотографию и с усмешкой посмотрел на Джея.
— Твоя жена? Симпатичная штучка. Таких не часто встретишь. Могу поспорить, что ты пойдешь на все ради нее. Верно, приятель?
Джей слизнул пот с верхней губы и пожал плечами.
— Да.
— Могу поспорить, что она огорчится, если, вернувшись домой, найдет мужа с пулей в башке вместо мозгов. Как думаешь?
— Да, огорчится.
— И я могу поспорить, что ты не хотел бы увидеть, как мы встретим твою маленькую мятную конфетку, когда она придет домой и застигнет нас здесь. Прикинь, Джей. Нас! Для такой привлекательной леди это было бы очень плохо… и крайне опасно. Разве я не прав? Ведь она станет ненужным свидетелем, и нам придется сделать что-то с ее зоркими глазками.
— Вы же сами понимаете…
Мужчина поднес ствол девятимиллиметрового пистолета к его лицу.
— Отвечай на вопрос!
Джей снова пожал плечами.
— Вы правы.
— Ты прости меня за драматизм, но это лучший способ убеждения, — сказал мужчина. — И весьма эффективный.
Зрачки его карих глаз сверлили Джея.
— Значит, ты будешь хорошим мальчиком?
Джей кивнул. Один из мужчин поднял его с дивана и подтолкнул к передней двери.
Майк Смит посмотрел на свое отражение в зеркале мужского туалета. Он улыбнулся и пригладил волосы. Он повернул подбородок влево и вправо, выискивая оставшуюся щетину. Майк раздул ноздри в поисках волосков, коварно торчавших из носа, и критически взглянул на свои ногти. Возможно, они не годились для близкого ракурса видеокамеры, а внешность решает все; она влияет на мнение людей. Он поправил галстук. Он ополоснул лицо водой. Щетина действительно немного проступала. Но через пять минут ему наложат макияж, так что это, в принципе, не важно. Хотя сейчас все было важным.
«Это мой звездный вечер, — подумал он. — Начало неудержимой карьеры. Десять минут на Си-эн-эн. Десять минут у Ларри Кинга. У Ларри, мать его, Кинга! Книга попадет во все списки. Ее рейтинг взлетит. О ней загудят сетевые ресурсы. Десять минут с Кингом. Затем двадцать с Опрой. Канал Эй-би-си вытащит из отставки Барбару Вай-Вай и пошлет ее за эксклюзивным интервью. Чуть позже меня пригласят на телевизионные дебаты. О нирвана! Ток-шоу с ведущими политиками. Возгласы восторженных зрителей, которым я буду рассказывать о своих взглядах на мироустройство. За такую возможность я одарю Рашель самым долгим, лизучим и сочным поцелуем. Черт! Когда интервью с Ларри Кингом закончится, я одарю и его не менее долгим и сочным поцелуем, как это сделал однажды Марлон Брандо. Вот оно! Начало моей неудержимой карьеры!»
