Зиновий Юрьев - Иск
— Куда вам нужно? — спросила она, не поворачивая головы. Ей было на вид лет тридцать с небольшим. У нее были упрямо поджатые губы и напряженно прищуренные глаза. Она включила мотор, и машина медленно выехала со стоянки супермаркета.
— Лучше всего к вам, — сказал я. — Нам нужно несколько спокойных дней… Поверьте, мы ничего не…
— Вы что, в своем уме? О чем вы говорите? Я считаю себя довольно гостеприимным человеком, — сказала женщина, — но не до такой степени…
— С кем вы живете? — спросил я.
— С мужем и двумя детьми…
Она была скверной актрисой. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что она врет.
— Хорошо, — сухо сказал я, — мы с удовольствием познакомимся с ними.
— Но я вас не приглашала, — сказала женщина. Она уже нервничала, и голос ее дрожал. — Я попрошу вас…
— У меня в кармане пистолет, — как можно спокойнее сказал я, — и пока вы не делаете глупостей, он там останется. Вот он, чтобы у вас не было сомнений. Видите? Мы еще раз просим прощения за назойливость, но для нас это вопрос жизни и смерти.
Женщина закусила нижнюю губу, подумала и спросила:
— А если я привезу вас в полицейский участок?
— Вполне уместный вопрос. Но поскольку у нас нет выбора, я вынужден буду застрелить вас. Не думаю, чтобы это имело особый смысл.
— И вы… выстрелите в безоружную женщину? — спросила женщина, и мне показалось, что в голосе ее появились едва уловимые нотки любопытства.
— Без всякого удовольствия, мадам, — галантно сказал я. — Но выстрелил бы.
— Вы считаете, что ваша жизнь дороже моей?
Странная, однако, особа, подумал я.
— Хороший вопрос. Поверьте, мне не хотелось бы садиться перед аналитическими весами и уравновешивать чашки вашей и моей жизни.
— Тем более, — сказала Луиза, — что никто не собирается покушаться на вашу жизнь, если вы приютите нас на несколько дней.
— Вы не похожи на гангстеров, — сказала женщина, и неясно было, прозвучало в ее голосе облегчение или осуждение.
— Мы не гангстеры, — обиделась Луиза.
— А кто же вы?
Я не смог удержаться и фыркнул:
— Что бы мы ни сказали, вы все равно не поверите. Да и нужно ли вам это знать? Вам угрожали оружием, и вы вынуждены были подчиниться.
Женщина, казалось, долго обдумывала то, что я сказал ей, кивнула наконец и заметила:
— В общем, логично. — После паузы она вдруг добавила: — Я сказала вам неправду.
— Что именно?
— Я живу одна.
— Я в этом не сомневался, — серьезно сказал я.
— Почему?
— Не знаю. Просто я почему-то не поверил вам, когда вы перечислили нам состав своей семьи. А может быть, потому, что вы слишком вяло сопротивлялись. Наседка куда решительнее.
Владелица машины бросила на меня быстрый взгляд и усмехнулась:
— А вы действительно не похожи на гангстеров. Но учтите, у меня маленькая квартирка, и боюсь…
— Ничего, мы не будем особенно капризны.
— Что я должна буду делать?
— Ничего. Ровным счетом ничего. Вы даже не пойдете на работу.
— Как это не пойду на работу? Я служу библиотекарем, и у нас…
— Вы позвоните и скажете, что плохо себя чувствуете. Или что ваша матушка тяжело заболела, и вы должны на несколько дней поехать к ней.
— Я что ж, не смогу даже выйти на улицу?
— Боюсь, что нет, мадам.
— Ну да, я понимаю. Вы боитесь, что я могу привести полицию?
— Совершенно верно.
— Но мне может что-нибудь понадобиться…
— Моя спутница постарается выполнить ваше поручение.
— И часто вам приходится вот так… врываться в чужие дома?
— В первый раз, мадам.
— Странно, — усмехнулась она, — у меня впечатление, что это у вас отрепетированный трюк.
— Что делать, — сказал я, — мы просто оба прекрасные актеры.
— Вы не оставляете мне выбора. Меня зовут Софи Вольта. Мои предки из Италии.
— Очень приятно. К сожалению, мы не можем представиться вам так же подробно. Поэтому я буду Диком, а моя приятельница, скажем, Джэнет. Дик и Джэнет.
Квартирка Софи Вольта оказалась действительно крохотной: одна комната, которая служила одновременно спальней и гостиной, и кухонька, если этим словом можно было назвать закуток без окна.
— К сожалению, моя кровать несколько узковата для троих, — усмехнулась наша хозяйка. — Еще один человек может скорчиться на кушетке, но для третьего, боюсь, места нет. Может быть, вы поищете что-нибудь более подходящее? Этажом выше живет моя приятельница. У нее, правда, семилетний сын, но зато две довольно просторные комнаты. И потом, представляете, какое счастье это будет для мальчишки? Три дня под дулом пистолета. Да он же станет героем! Ваш визит, может быть, перевернет всю его жизнь.
— Я рад, что вы обретаете способность шутить, — сказал я и поймал на себе взгляд Луизы. Бедняжка, наверное, решила, что сейчас самое время для меня начать кокетничать. Поцелуйте меня, мисс Вольта, иначе я разряжу в вас этот маленький пистолет. — Но давайте договоримся, что вы будете делать, если ваша приятельница вдруг заявится сюда.
— А что я должна делать?
— Не знаю… Это уж ваша забота. Во всяком случае, не пытайтесь послать ее за полицией.
Софи Вольта вдруг улыбнулась:
— Боюсь, вы плохо меня знаете… Признаться честно, я веду довольно размеренный образ жизни, и небольшое приключение… я буду считать его маленьким отпуском. Если, конечно, вы не сделаете мне дыры в голове своим зловещим пистолетом. Располагайтесь, Джэнет и Дик. Правильно я запомнила ваши имена?
— Абсолютно верно, мисс Вольта. Мисс?
— О, я уже побывала замужем. Почти такое же приключение, как и то, что вы мне предлагаете: столь же короткое и столь же неожиданное. Только не нужно было пистолета, чтобы я пригласила к себе этого негодяя. На второй день я увидела на нем следы от шприца. Еще через час он признался, что он наркоман… Чашечку кофе?
— Джэнет, ты как? — спросил я.
— С удовольствием. Спасибо, мисс Вольта. Если вы покажете мне, где у вас кофе и сахар, я все сделаю сама.
— Нет, — твердо сказала мисс Вольта. — У меня мало принципов, но один из них гласит: у себя в доме я хозяйка.
Она с трудом влезла в кухоньку, почти целиком заполнив ее собой, и вскоре появилась с тремя дымящимися чашечками.
— Спасибо, — сказал я, — я не пью кофе.
— Нервная система? К сожалению, у меня нет кофе без кофеина, знаете, такие есть сорта…
— Я вообще не пью кофе.
— Простите, но у меня нет ничего покрепче.
— Спасибо, я ничего не пью.
Мисс Вольта поставила чашечки на низенький столик и с любопытством посмотрела на меня.
— Боже, как стало трудно жить, — пробормотала она.
— В каком смысле?
