Линн Шоулз - Заговор Грааля
— И не будет. Церковь не рискнет признать, что ее предал собственный служитель. Они не станут болтать, выметать сор из избы, но я ожидаю, что через несколько дней объявят об отставке Януччи. И это весьма кстати для нас.
Синклер чувствовал — старик к чему-то клонит. Это ясно по настойчивому, подчеркнуто негромкому голосу, по выражению лица, по тому, как он помолчал, прежде чем продолжить.
— Внимание к деталям очень важно, — произнес старик. — Вы это знаете. — Он прищурился. — Не теряйте кардинала из виду ни на секунду. И вы должны отвлечь Стоун. Нельзя о ней забывать. Как только Януччи выполнит свое предназначение, избавьтесь от него.
Синклер кивнул, глядя на реку. Она смывает все на своем пути.
— Мы начали работать в лаборатории, — сказал он, чтобы сменить тему. — Где-то на день раньше срока. Сейчас очень тонкий момент, не будем торопиться, чтобы не наделать ошибок.
— О, я уверен, по части науки все так, как и должно быть, Чарлз. Вы лучший в мире — самый подходящий человек, чтобы помочь свершиться нашему чуду, разве нет? — Он на минуту замолчал. — Совершенство во всем, Чарлз. И никаких компромиссов.
Старик посмотрел прямо в глаза генетика. Синклер узнал эту ярость — он словно видел, как в зрачках полыхает адское пламя.
Хватка на горле ослабла.
— А теперь расскажите о провале в Майами. Синклер качнулся и прислонился к спинке скамьи.
— Уингейт развел самодеятельность. Он не понимает. Мы сообщали ему только самое необходимое. Но я велел ему ничего не делать со Стоун, просто дать интервью, очаровать ее, отрицать все намеки на шантаж.
От взгляда старика Синклер почувствовал, как внутри все жжет, словно он глотнул кислоты.
— Мы ее нейтрализовали уже через час после покушения. Заблокировали ее банковский счет, кредитки. Отрезали ее, обездвижили. Но Стоун помог ее приятель-священник. Когда она попыталась купить билет на самолет в Эшвилл, мы кое-что проверили и выяснили, что у его семьи там дом. Она сейчас там. Приехала вчера вечером. Мы думаем, священник тоже направляется туда.
— И?
— Она и священник бегут. Мы на них давим. Это лишь вопрос времени.
Старик скрестил ноги и повернулся к огромной магнолии, растущей неподалеку.
— Я с нетерпением жду, когда она вновь зацветет, Чарлз. Цветки нежного кремового цвета. Тонкий аромат. Одно из прекраснейших созданий, вы согласны? — Он снова взглянул на Синклера. — Ведь вы открываете окна, чтобы ветерок принес аромат, правда? Было бы жаль это пропускать.
— Когда она зацветает, да, — ответил Синклер. Что это: просто старческая болтовня или…
— У идеального цветка нет пятен. Несовершенные бутоны оскорбляют взгляд. Садоводу ни к чему экземпляры с недостатками. Он избавляется от них без малейших сомнений. Уингейт — это пятно. Я уверен, вы меня понимаете.
ЗАПИСКИ ТОРНТОНА
Задремав, Коттен подпрыгнула от глухих ударов.
— Черт, — прошептала она, хватая пистолет и бросаясь к окну.
Она всю ночь смотрела и вслушивалась, иногда хватаясь за оружие. С рассветом немного успокоилась и смогла заснуть.
Теперь в комнату просочился бледный свет пасмурного утра. Коттен приоткрыла занавеску и выглянула на улицу.
Рядом с ее машиной стоял красный джип «чероки».
Коттен отпрянула от окна и прижалась к стене. Вряд ли это Джонс. Красный джип не в его духе, да и на ферме она не заметила такой машины.
Снова тот же звук. Теперь, проснувшись, она поняла, что это такое. Стук в дверь.
Подняв револьвер обеими руками, она посмотрела в глазок. На крыльце спиной к ней стоял какой-то человек, голову его скрывал капюшон теплой куртки.
— Кто это? Кто здесь?
Человек повернулся и, улыбаясь, стянул капюшон.
— Джон! — Она распахнула дверь и обняла его за шею. — Слава богу, ты здесь.
— Ты же не собиралась меня пристрелить, а?
— Даже подумать страшно.
— Ну-ка, иди в дом, пока не замерзла, — велел он, обнимая ее за плечи и подталкивая внутрь. — Коттен, мне так жаль твою подругу, Ванессу. — Джон закрыл дверь и снял куртку.
У Коттен сжалось горло.
— У Несси были недостатки, но она была доброй, мягкой, хорошей подругой. Она не заслужила такой смерти.
— Никто не заслужил. — Он повесил куртку и потер руки. — Ты знаешь, кто может желать тебе зла?
Коттен покачала головой:
— Нет. Ну, то есть, я многих злила, но не до такой же степени, чтобы они захотели меня взорвать.
Сначала Торнтон, потом Ванесса. Следующей буду я.
— Джон, если кто-то хотел убить Торнтона и представить его смерть как несчастный случай, это ведь несложно? Особенно учитывая его диагноз. Если они такие сильные, что могут вот так меня уничтожить, значит, они тем более могли узнать все, что надо, о Торнтоне. Они сделали так, чтобы его смерть списали на естественные причины.
— Да уж, взрыв автомобиля не собирались выдавать за естественные причины. Даже за несчастный случай.
Коттен уселась на диван, поджав ноги.
— Это меня и смущает. Они так тщательно организовали смерть Торнтона, а меня пытались убить так грубо. Я не понимаю. Одно убийство — такое умное, а другое — просто страшное. Никакой логики. Грааль — единственная ниточка, связывающая Арчера, Торнтона и меня. Ванессе просто не повезло.
— Кто-нибудь знает, что ты здесь? Ты с кем-нибудь говорила?
— Нет, только с тобой и Джонсом. — Коттен потерла кулаками глаза, надеясь унять легкую головную боль. — Никому не сказала. Позвонила из самолета Теду Кассельману, но не стала ему говорить, куда лечу.
— Ты хоть немного спала?
— Почти нет. Кажется, ночью кто-то приходил, но это может быть игрой воображения. Я уже ничего не понимаю. Я такая дерганая, что подпрыгиваю от любого шороха. Хорошо, что ты здесь. Может, теперь смогу немножко расслабиться.
— Давай чем-нибудь согреемся, и ты обо всем расскажешь.
Она пошла за ним.
— Я вчера вечером не нашла ни кофе, ни чая.
— Здесь есть тайные припасы, — отозвался Джон. Он открыл дверь в кладовку, вынул пылесос и швабру, и в глубине обнаружились узкие ступеньки.
— В кладовой прохладно круглый год, и не нужно беспокоиться о том, что кто-нибудь обчистит холодильник или шкафы и уничтожит мои запасы. Так я всегда уверен, что смогу сварить себе чашку кофе.
Даже сквозь небольшое отверстие в узком проходе она заметила, какой внизу кавардак.
— Я сейчас, — сказал Джон, протискиваясь в кладовку и исчезая внизу лестницы. Через пару минут он вернулся со старой жестянкой в руке. — Voila[27].
