Кира Измайлова - Ведется следствие
– Уж и везунчик, скажете тоже… Куда мне до вас! – отвечал поименованный Карлос, действительно, редкостный красавец явно южных кровей, с крупными серьгами в обоих ушах. – Рад знакомству…
– Это наша Каро, – пояснил Эммануэль, – она сачковала на «Беде» в четвертой экспедиции.
– Та самая?! – восхитился Истаревски и галантно поцеловал Каролине руку. – Премного польщен! О ваших подвигах ходят легенды, а ваши портреты не передают и сотой доли вашей красоты и обаяния!..
– Хм… – сказал поручик и привстал.
– Полноте, уважаемый Вит-Тяй, – остановил его следователь. – У них тут боевое братство. Не беспокойтесь за Каролину, отведайте лучше жаркого! Правда, я не берусь определить, из кого именно оно приготовлено… Теодор?
– Местное, – коротко ответил тот. – Возить сюда припасы – занятие накладное, а на болотах предостаточно вполне съедобной живности. Так что – сперва в виварий или в лабораторию, потом – на стол.
– Надо же, практически безотходный метод! – подивился Бессмертных, а Дэвид побледнел и отодвинул тарелку. На его счастье, попробовать гуляш он не успел. – Господин поручик, как вы относитесь к такой пище?
– Дело хорошее, – прогудел тот, – сразу видно, люди не последнего разбора: сами поймали, сами съели. А вот тот, – покосился он на Карлоса, расточавшего комплименты Каролине, – прохвост, сразу видать! И смазливый слишком. Еще и серьги… позор для мужчины!
– Это традиция такая, – сказал кочегар-исследователь. – Он же летное училище заканчивал, испытывал потом аппараты тяжелее воздуха… Ну, дело-то опасное, вот у них там так и повелось серьги носить: одну на похороны, вторую – на поминки. Удобно.
– Ну, похороны он явно желает устроить пышные, а поминки по себе – богатые, – усмехнулся в усы Бессмертных.
– Ну а чего уж после смерти-то мелочиться? – хмыкнул Шемяко.
– А как же он здесь оказался? – поинтересовался Дэвид.
– Да… – махнул рукой Робин. – Он толком никогда не рассказывает, знаем только, что загремел он однажды со своим этим… аппаратом, еле жив остался, переломался весь, хромает маленько… Но не летать не может, вытребовал, чтобы перевели его в «сачки», ну, это у нас так бортовых операторов ловчих сетей называют.
– И как работает?
– Ну… – тот подумал и ответил честно: – У Каролины, конечно, талант, но Карлос – в первой десятке. Он парень упорный и серьезный, хоть так сразу и не скажешь…
Каролина с пилотом и «сачком» тем временем все-таки сумели достучаться до сознания Залетайло, тот радостно обнял госпожу Кисленьких, и началось выяснение того, кто же из них более велик. Чувствовалось, что затянется это надолго…
– Отчего это вы ничего не едите, Дэвид? – участливо поинтересовался следователь. – В вашем возрасте нужно как следует питаться, не так ли, Теодор?
– Именно, – подтвердил доктор и положил себе еще салата из неведомых трав. А может быть, грибов. Или… Впрочем, Дубовны усилием воли запретил себе приглядываться к салатнице: может быть, туда просто случайно попал червячок, вот и шевелится! – К тому же, где еще вы попробуете подобное?
– У нас в Беарии-то, конечно, готовят лучше, – высказался Вит-Тяй, бывший в некотором роде гурманом, – однако и здешние блюда недурны!
– Пол, а вы что скажете? – спросил Бессмертных.
Офицер суда по сторонам не смотрел, методично расправляясь с тем, что оказалось у него на тарелке. К этому чему-то Дэвид тоже старался не присматриваться, чтобы не мучиться потом вопросом, была ли это птица, а если так, то откуда у нее лапки на сгибах крыльев?
– Весьма, – лаконично ответил Топорны. – Рекомендую.
Дэвид заметался.
– Благодарю, я… я не голоден… Был такой замечательный обед, и потом… потом я еще пирожок купил! – осенило стажера.
– Значит, все-таки приобщились к институтской стряпне, – удовлетворенно кивнул Бессмертных. – А с чем были пирожки? С фаршем из многозуба пупырчатого или с рубленой водоплюйкой?
– С водоплюйкой… – выдавил юноша.
– И почем они нынче?
– По два грошена, – собрался с силами Дубовны.
– Да ладно! С водоплюйкой по три с полтиной! – вмешался кочегар-исследователь. – Ее поди добудь, заразу такую… Вот с многозубом – те по полтора, его поймать нетрудно, да и неопасный он.
Дубовны покраснел.
– Не умеете врать, так уж не беритесь лучше, – вздохнул Бессмертных. – А еще…
Что еще он хотел сказать незадачливому стажеру, так и осталось неизвестным, потому что раздался душе-, а лучше сказать – ушераздирающий вой сирены.
К удивлению Дэвида, только что растекающиеся по столикам сотрудники мгновенно взвились на ноги и ринулись на выход. Получилось некоторое столпотворение, но через несколько секунд кафе практически обезлюдело.
– Что, что случилось? – подскочил стажёр, воображение которого рисовало уже самые страшные картины.
– Да на пузырь пошли, – меланхолично ответил Шемяко.
– А?..
– Ну, бывает, на болоте вроде как волдырь образуется, – пояснил тот. – Растет, растет, потом лопается. Вот как лопнет – тут-то самое интересное и начинается: столько всего по округе разбрасывает, знай, собирай!
– А вы, простите, отчего не со всеми? – спросил доктор.
– Так я ж на танке дальней разведки хожу, – пожал плечами Шемяко. – Его пока раскочегаришь… Даже и под парусами к прорыву не успеть, да и ветер не в ту сторону. А так… Сейчас дирижабли туда подойдут, соберут, что смогут, а там уж и мы подоспеем, будем искать то, что летуны наши сверху не разглядели!
– А ведь говорили, что танки на дирижаблях можно транспортировать, – вспомнил Дэвид. – Отчего же ваш нельзя так?
– Почему нельзя? – удивился тот. – Можно. Только зачем? Танку в момент прорыва пузыря близко лучше не оказываться: оно, конечно, интересно, но ведь и опрокинуть может! Бывало, такие волны по болоту ходили… Что ж, господа, спасибо за компанию, заговорился я с вами, а пора уж, правда, и за дело!
– Последний вопрос! – Дубовны чуть не вцепился в рукав Шемяко. – А почему вы – кочегар-исследователь? Как это?
– Да просто, – терпеливо ответил тот. – В танке места-то мало, вот и приходится совмещать. Я вот, между прочим, недавно монографию выпустил о механизмах мимикрии у шерстолапых многоглазок, – добавил Шемяко с гордостью. – А командир экипажа – так тот и вовсе доктор наук. Ну, всего доброго, господа! Пора!
– Всего доброго, – отозвались те.
Дэвид вздохнул. Вот так служба! И он еще смел жаловаться на трудности своей стажировки? Хорошо еще, не вслух, но…
– Эммануэль, а ты почему не торопишься? – раздался позади голос Каролины.
– А куда торопиться? – философски отвечал тот. – Они сейчас там переругаются, кому вперед вылетать, гонки еще устроят, чего доброго… А мы спокойненько, без толкотни отбудем, да еще первыми на месте и окажемся!
