Стивен Джонс - Мистика
И когда на следующее утро мы отправились в путь, Понс уже больше не возвращался к этой теме. Был пронзительно холодный день, даже еще холоднее, чем накануне. Мы с Понсом тепло оделись, чтобы хоть как-то защититься от пробирающего до костей холода. Мы сошли с поезда на открытой всем ветрам станции в Грейвсенде, где пересели на местную железнодорожную ветку.
С устья реки Томас дул ледяной ветер. Я глядел из окна вагона на унылые, бескрайние акры жидкой грязи. Мой взгляд то и дело наталкивался на увязшие в иле остовы полузатопленных барж, облепленные морскими птицами. В жизни не видел более гнетущего пейзажа!
Но Солар Понс улыбался как ни в чем не бывало. Плотно закутавшись в пальто-реглан, он бесстрастно дымил своей любимой трубкой.
— Грандиозно, Паркер! — заметил он, — Атмосфера просто замечательная! Самая что ни на есть подходящая для выхода на сцену болотного кошмара нашего Гримстоуна!
Я бросил на своего компаньона удивленный взгляд:
— Вы меня просто поражаете, Понс! Никогда бы не подумал, что вы любитель природы.
— Атмосфера, Паркер! Я говорил об атмосфере, — укоризненно произнес Понс. — Это две большие разницы.
Поезд ненадолго остановился у маленькой захолустной станции. Дверь вагона открылась, впустив порыв холодного воздуха. В купе вошел какой-то бородатый здоровяк. Он извинился за вторжение, а мы, в свою очередь, сдвинули багаж в сторону и потеснились, чтобы дать ему место.
— Благодарю вас, джентльмены! — сказал незваный гость грубым, но не неприятным голосом.
Мужчина был одет в твидовый костюм, на голове красовалось плотное клетчатое кепи с наушниками, на ногах — тяжелые сапоги, заляпанные грязью. На шее у него висел бинокль в кожаном футляре, а откинутый клапан большой парусиновой сумки открывал любопытному взору образцы растений, корни которых все еще были покрыты льдом.
У него было красное обветренное лицо, глубоко посаженные серые глаза смотрели на нас с живым интересом.
— Ну и холод! — бросил я пробный камень.
Он от души рассмеялся:
— Ну, меня это особо не беспокоит, джентльмены! Я натуралист-любитель и привык собирать образцы и наблюдать за птицами на болотах в любую погоду. У сельского врача в таких местах не слишком-то много развлечений.
Я взглянул на него с интересом:
— Могу себе представить. Я ведь тоже врач.
— В самом деле?! — удивленно поднял брови наш попутчик.
— Моя фамилия Паркер, — продолжил я. — А это мой друг мистер Понс.
— Счастлив познакомиться. Доктор Стренджвейз. Когда-то практиковал в Лидсе. — Здоровяк привстал с места и обменялся с нами рукопожатиями.
— Значит, вы хорошо знаете болота, доктор, — сказал Солар Понс. — Вы наверняка сможете что-нибудь рассказать нам о поместье Гримстоунов. Мы как раз туда направляемся.
— Ну, тогда мы еще увидимся. У меня обширная практика, но живу я в деревушке Стейвли, неподалеку, — многозначительно усмехнулся доктор.
— Мы остановимся в "Хэрроу" и пробудем там несколько дней, — добавил я.
Доктор Стренджвейз бросил на меня пристальный взгляд.
— Мы здесь не избалованы гостиницами, но эта самая лучшая. — Чуть поколебавшись и переводя взгляд с меня на Понса и обратно, наш попутчик продолжил: — Вы уж меня извините, доктор, но здесь нечасто встретишь посторонних, а Гримстоунские болота — не самое подходящее место для двух таких джентльменов, как вы.
Я взглянул на Понса. Тот коротко ответил:
— Мы по делу к мистеру Сайласу Гримстоуну.
Доктор саркастически улыбнулся:
— Ну, тогда желаю вам удачи, мистер Понс. Он один из моих пациентов. Уже месяцев восемнадцать не платит по моим счетам, хотя богат, как Крез.
— Весьма прискорбно это слышать, — вежливо ответил я и снова обратил взгляд на безрадостные, скованные снегом болотные просторы, медленно проплывавшие за окном.
— Я наслышан о его скаредности, — сказал Понс. — Но как это недостойно, что он тянет с оплатой. Врачи, конечно, должны хранить медицинскую тайну, но хотелось бы узнать, не навещали ли вы его в последнее время.
Доктор Стренджвейз бросил на моего компаньона испытующий взгляд и покачал головой:
— Да нет, ничего страшного. С удовольствием отвечу на ваш вопрос, мистер Понс. Этические нормы тут ни при чем. Скорее, деловая мораль. Я не пользовал его уже месяцев восемь. Не стал с ним миндальничать и заявил, что не приеду, пока он не заплатит по счету.
— Исключительно правильная линия поведения, доктор Стренджвейз, — одобрительно заявил Понс и пустил в потолок струю сизого дыма.
Неожиданно мой друг сменил тему разговора:
— Вы много ходите по болотам, доктор, и, должно быть, не раз сталкивались со странными вещами.
Доктор пожал плечами и откинулся на сиденье.
— У нас здесь прелюбопытнейший уголок, — признался он. — Именно поэтому Диккенс выбрал наши места для наиболее эффектных сцен своего романа "Большие надежды".
— Ах да, — вмешался я в разговор. — Это когда юный Дэвид Копперфилд пробирается в Дувр.
— Вы ошиблись с книгой, — осуждающе заметил Понс. — Но ему действительно, наверное, пришлось немало покружить.
Доктор Стренджвейз весело рассмеялся:
— Доктор Паркер, конечно, пошутил.
— Без сомнения, — лукаво улыбнулся Понс. — Я тут слышал, что на болотах прячутся странные существа.
Доктор Стренджвейз устремил серые глаза к потолку, где клубились, словно не желая покидать тепло вагона, облака голубоватого дыма.
— Ну, у нас здесь полно бабушкиных сказок, — насмешливо заметил он. — Поговаривают и о всаднике-призраке. И каждый уголок, похоже, таит в себе немало утопленников-контрабандистов, ушедших на дно еще в восемнадцатом веке.
— А как насчет синих огней на болотах? — невинно спросил Солар Понс, наблюдая за кольцами дыма.
— Вы имеете в виду блуждающие болотные огни? Да, действительно, это естественное явление время от времени встречается. Суеверные люди называют их синими огнями.
