Константин Соловьёв - "Канцелярская крыса"
— Но что сдерживает его возможности?
— Очень и очень многое. Во-первых, вы даже не представляете себе сложность программной части. Как объяснить автоматону, какие действия требуются в той или иной ситуации? Возможность выбора, вот что по-настоящему делает человека человеком. Сами мы об этом привыкли не задумываться, а ведь ежесекундно перед нами возникает огромное количество вариантов действия, которые мы подсознательно сортируем и отбрасываем.
— Не очень-то лестного вы мнения о человеке, — заметил Герти. Слова инженера почему-то задели его.
Коллуотер улыбнулся, на этот раз вполне искренне. Так, что на мгновение даже стал почти симпатичен, несмотря на нервное лицо и облысевшую голову.
— Неужели в Канцелярии тоже держатся антропоцентризма? Впрочем, неважно. Увы, мистер Уизерс, но, столкнувшись с автоматизацией и поняв ее принципы, мы кое-что поняли и о человеческом разуме. Человек есть не более, чем машина для осуществления выбора. Очень сложная, даже переусложненная, я бы сказал, но все же. Все наши чаяния, которые мы привыкли считать исконно-человеческими, духовные позывы, моральные стремления, все прочее, это не более чем реализация нашей возможности выбора. Знаете, как устроена рулетка? Такое колесо с цифрами, а по нему бегает крохотный шарик… Так вот, это модель человеческого разума в миниатюре. Конечно, у нас в голове все устроено на порядок сложнее, но принцип тот же.
— Но мы способны мыслить, — неуверенно сказал Герти, — Разве не это делает человека человеком? Мы можем размышлять, делать выводы, анализировать, чувствовать, наконец…
— Ну, чувства-то тут не играют никакой роли, это всего лишь контуры восприятия. Что же до мышления, это тоже перманентный процесс выбора из неисчислимого множества вариантов, направляемый нашими биологическими особенностями. Каждую миллисекунду времени мы делаем множество выборов, сами того не замечая.
— Для того, чтоб сделать выбор, достаточно подкинуть монетку. Не хотите же вы сравнить…
Мистер Коллуотер молча достал монетку, потертый медный пенс. Он подкинул ее один раз, и монетка прыгнула к окну. Мистер Коллуотер поднял ее и подбросил еще раз. Звенящий медный кружок шлепнулся ему на ладонь.
— Решка, — сказал он, поглядев на нее.
— Один из двух вариантов, — заметил Герти, — Несложно догадаться.
— Киньте миллион монеток, мистер Уизерс. Киньте миллион монеток одновременно. И посмотрите, что выпадет.
— То есть, вся невозможность создания человекоподобного автоматона упирается в то, что вы пока не можете подкинуть так много монеток?
— Суть проблемы глубже, а сама проблема имеет куда более сложную структуру, но в целом можно выразить это и так. Для того, чтоб у автоматона появилась хотя бы гипотетическая возможность симулировать мыслительный процесс, требуется программа необычайной сложности и объема. К примеру, наша лучшая модель автоматона-садовника на данный момент имеет программу, которая, если ее размотать с валика, составит в длину где-то сто двадцать ярдов[56]. И это на специальной тончайшей рисовой бумаге. Этой программы хватает садовнику, чтобы выполнять нехитрые операции по прополке и подрезке, но даже с ней он не в силах различать, к примеру, дни недели. Можете себе представить объем, необходимый для того, чтоб автоматон стал разбираться в социальном устройстве человеческого общества и действовать нужным образом?
— Ну а если, допустим, это ограничение может быть обойдено? Возможно ли создание подобной программы, если объем перестанет быть критическим фактором?
Мистер Коллуотер задумался. Мысль его была глубока и перекатывалась по лбу парой морщин подобно океанским волнам.
— Разумеется, подобной программы не существует. Но есть некоторые… скажем так, наработки в этой области. Ничего особенного, лишь фонтанирование теоретической мысли, обычное среди нашей ученой братии. Некоторые основополагающие концепции разработаны еще Джорджем Буллем[57] в старую эпоху. В свое время их дополнил и углубил Джон Венн[58], причем сделал несколько фундаментальных открытий в этой области. И еще этот молодой человек, как его… Рассел. У него была пара весьма любопытных предположения из области логики[59].
— То есть, это возможно? — нетерпеливо спросил Герти.
Мистер Коллуотер досадливо поморщился, даже плечо дернулось.
— Это теоретически допустимо, и только. Повторяю — теоретически. Но это не значит, что подобный автоматон на самом деле может быть создан. По крайней мере, не на нашей фабрике. До того момента, когда мы сможем создавать мыслящих автоматонов или, по крайней мере, столь сложных, чтоб походить на людей, пройдет… не знаю, может сотня лет.
— Раз допустимо, значит, это возможно, — твердо сказал Герти, — Это то, что мне требовалось узнать. У меня есть еще один вопрос.
— Слушаю.
— Если такой автоматон будет создан в ближайшее время, каким образом его можно будет отличить от человека?
Мистер Коллуотер молча уставился на Герти.
— Вы, кажется… э-э-э… излишне всерьез воспринимаете возможность существования столь сложного автоматона. Я сказал вам всего лишь о том, что теоретически возможность его создания не закрыта. А вы уже требуете метод отличать его от человека. Это… кхм… весьма, я бы сказал, поспешно с вашей стороны.
— Не обращайте внимания, — отмахнулся Герти, — Считайте это теоретическими изысканиями. Разумеется, подобного автоматона не существует. Каким методом следует воспользоваться, чтоб обнаружить автоматона, который по всем признакам внешне неотличим от человека?
Мистер Коллуотер достал из кармана портсигар, в задумчивости покрутил его и даже достал папиросу. Потом спохватился, и спрятал его обратно.
— Вы, по всей видимости, очень увлеченный человек. Это похвально. Наука автоматизации движется как раз усилиями увлеченных людей. Я не могу подсказать вам метод определения человека, мистер Уизерс. Единственное, я надеюсь на то, что ваша увлеченность не подскажет вам того метода, что применять недопустимо. Я говорю о методе Тьюринга.
— Кто такой этот Тьюринг? — не понял Герти, — Он разработал метод, как отличить человека от автоматона?
— Можно сказать и так. Юлиус Мэтисон Тьюринг, чиновник из Чхатрапура[60]. Он сделался печально известен несколько лет назад. Бедняга был психически болен. Одержим тревожными и навязчивыми состояниями. Тогда мы только начинали производство автоматонов, и слух об этом, вероятно, достиг Индии. Мистер Тьюринг окончательно повредился в уме. Вздумал, видите ли, что его окружают автоматоны, замаскированные под людей. Он тоже был по-своему увлеченным человеком и разработал собственный метод. К несчастью, он успел перейти к практическим испытаниям этого метода до того, как попал в руки врачей.
