Ширли Мерфи - Кот играет с огнем
Дома никого не было. Комнаты были пусты и безмолвны. Однако, пробегая через столовую, она почувствовала специфический запах. Возможно, Чарли оставила свой этюдник на столе открытым.
На кухне, забравшись на тумбу, она открыла холодильник и тут же почувствовала запах свежих крабов. Прежде чем захлопнулась дверца, она схватила пластиковый лоток в зубы, спрыгнула вниз и поставила его на коврик.
Под прозрачной плёнкой в лоточке лежала щедрая порция свежего белого крабового мяса, а рядом – сырные печеньица её любимого сорта. Здесь же была небольшая горка особого овощного заливного от Джолли с изрядной толикой спаржи, как раз в её вкусе. На десерт Вильма оставила ей пластиковую чашку яичного крема, тоже приготовленного Джолли. Дульси ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком и размышляя, почему судья Уэсли отложил слушание.
Может быть, мамуля всё-таки обратилась в полицию, может быть, заседание отложено именно из-за того, что она будет давать показания? А вдруг сведения, которые миссис Бланкеншип сообщила полиции, оказались настолько важными, что процесс пойдет совсем в другом направлении? За этими раздумьями Дульси покончила с основным блюдом, чисто вылизала тарелку и смахнула язычком с усов последний кусочек крабового мяса. Приступив к десерту, Дульси поняла, что следует позвонить капитану Харперу, что она не успокоится, пока не будет уверена, что он получил список. И почему она до сих пор так робеет перед телефоном? Это же совсем не трудно. Нужно лишь сбросить трубку с рычага и набрать номер.
Покончив с кремом, кошка отправилась в гостиную к телефону. Но, проходя через столовую, она снова почувствовала запах, который был не свойствен этой комнате, — запах угля, резинки и закрепителя.
Комнату для гостей Вильма предоставила в распоряжение Чарли, и та заполнила её в соответствии со своими вкусами и пристрастиями. Здесь лежали её альбомы для рисования мольберт, дубовый этюдник и большой дубовый ящик с красками. Вдоль мебели и стен были расставлены рисунки, стопки книг по искусству громоздились на каждой горизонтальной поверхности и на полу. Этот беспорядок был свидетельством истинных жизненных интересов Чарли и совсем не походил на застывший сонный хаос в доме Бланкеншипов. Может, Чарли Гетц и оставила мир искусства ради того, чтобы зарабатывать себе на жизнь, но её сердце всё ещё оставалось там.
И теперь в гостиной, чувствуя характерный запах, Дульси привстала на задние лапы и принюхалась к буфету, а затем вспрыгнула на него.
Приземляясь на полированную поверхность, она врезалась в большой рисунок, прислоненный к стене, и едва не сшибла его на пол. Чуть отступив, она остановилась, удерживая равновесие на самом краю буфета.
Там было три рисунка. Её сердце учащенно забилось. На всех трех была она сама. Портреты в натуральную величину, такие живые и похожие, что, казалось, вот-вот эти кошки сойдут с листа.
Рисунки были сделаны углем на шершавой белой бумаге. Когда только Чарли успела их выполнить? Дульси не могла припомнить, чтобы Чарли рисовала её. Кошка перепрыгнула на обеденный стол, чтобы рассмотреть портреты с более дальнего расстояния. Глядя на эти рисунки, Дульси словно смотрела в зеркало, однако эти отражения были гораздо более волнующими, чем зеркальные. Маленькая лесть Чарли вскружила кошке голову. Её хвост задергался из стороны в сторону, а по спинке пробежала волна приятного возбуждения.
Она и понятия не имела, что Чарли её рисует. Вообще, кто знал, что Чарли может так рисовать? И с таким-то талантом она прибирается в домах и прочищает водосточные трубы?
На радостях Дульси закрутилась веретеном, устроив на обеденном столе гонку за собственным хвостом. На мгновение она отдалась приступу самолюбования, вообразив, как её портреты висят в музеях и выставочных залах. Дульси уже так и видела своё изображение в полноцветных глянцевых журналах, посвященных искусству, — они хранились в библиотеке, в специальной стойке. Кошка представила газетные отклики о работах Чарли, в которых особо отмечалась красота маленькой натурщицы. Затем, подивившись собственному тщеславию, она спрыгнула со стола и направилась в гостиную. Её мысли всё ещё были прикованы к восхитительным рисункам Чарли, но следовало позаботиться о незаконченном деле. Запрыгнув на письменный стол, Дульси подступила к телефону. Джо проделывал такое неоднократно. Подняв лапу, она столкнула трубку с рычага. Негромкое жужжание немного испугало её. Она попятилась, затем подошла снова и набрала номер полицейского участка. Ожидая ответа диспетчера, она начала дрожать, её лапки вспотели. Дульси уже была готова отказаться от своей затеи, когда резкий женский голос ответил ей. Такой голос, очевидно, был специально натренирован для кратких ответов.
Собственный голос Дульси был таким неуверенным, что она едва сумела пролепетать имя Харпера. Дрожа всем телом, кошка ждала, пока капитан подойдет. Ждать пришлось долго. Должно быть, диспетчеру в её звонке что-то показалось странным; возможно, женщина подумала, что этот звонок просто розыгрыш. Дульси совсем было собралась разъединиться и спрыгнуть со стола, чтобы успокоиться, и тут Харпер взял трубку.
Дульси рассказала ему про листок, который она подсунула под заднюю дверь участка, и Харпер сообщил, что уже получил его. Она объяснила, что этот список был сделан Джеймсом Стампсом под руководством Варни Бланкеншипа, и дала координаты обоих мужчин. Правда, она не могла назвать номера домов, на которые ей просто не пришло в голову посмотреть. Назвала лишь улицы и описала оба дома – уродливый коричневый дом Бланкеншипов и старый серый дом с пристройкой сзади.
Она сказала Харперу, что Стампс каждое утро выгуливает свою собаку, запоминая, когда люди уходят на работу, а дети в школу. Дульси заявила, что не знает, когда эти двое запланировали ограбления, знает только то, что было в списке. И ещё: у Стампса есть судимость, но получил он срок условно. Это сильно заинтересовало Харпера. Он спросил, был ли Стампс осужден судом штата или федеральным, но она не знала. Капитан спросил, знакома ли она со Стампсом и как получила эту информацию. Дульси запаниковала и даже вытянула лапу, чтобы нажать на рычаг.
Однако ей хватило выдержки, чтобы сказать:
— Я не могу вам этого сообщить. Знайте только, что они наметили семь ограблений. Мне кажется… Я полагаю, вам потребуются свидетели, возможно, даже засада.
Дульси достаточно часто смотрела телевизор и знала: если у Харпера не будет свидетелей или серийных номеров украденных вещей, его люди не смогут обыскать комнату Стампса и дом Варни. Даже если бы похищенные предметы были там, Дульси полагала, что полиция не сможет войти без веской причины.
