Андрей Бондаренко - Книжник. Сладкая месть
Поплавок – классическая «гусинка» – неподвижно замер на воде.
Прошла минута, две, пять.
На соседнем лесистом острове принялась насмешливо и хрипло куковать кукушка.
– Ерунда какая-то, – недовольно пробормотал Сидоров. – Нет клёва, мать его…. Это, наверное, из-за того, что я взял с собой подсачник. Плохая примета, говорят…. А ещё Томка, дура набитая, прихватила с собой прибалтийские шпроты. Кто же на рыбалку берёт рыбные консервы? Лохушка законченная, так его и растак…
Закурив очередную «беломорину» и не спуская глаз с поплавка, он принялся тихонько напевать:
Дни любви?
А, как же, братец, ночи?
Засмущался, право. Извини.
Чу, кукушка – сотни лет пророчит.
Под горою – дальние огни.
На рассвете – многое даётся.
Что сокрыто – в пошлой суете.
Солнышко – над озером – смеётся.
Спящая – так нравишься ты мне.
Нравишься. Простая и смешная.
Миллион веснушек – на лице.
И гогочет в небе диких стая
Лебедей.
Завидуйте же мне…
Лебедей?
Лишь так, и не иначе.
Верность – как начало всех начал.
Где-то вдалеке гитара плачет.
Ветрено. Заброшенный причал.
Ветрено. И дышится свободой.
Паруса растаяли вдали.
Лебеди – племянники природы,
Вестники заброшенной любви…
Вестники – заброшенной – любви…
Поплавок мелко-мелко задрожал, погрузился под воду на одну треть и уверенно поплыл в сторону.
Виталий плавно подсёк, бамбуковая удочка в его руках изогнулась крутой дугой.
После нескольких минут отчаянной борьбы он завёл в подсачник крупную краснопёрку.
– Грамм на семьсот пятьдесят потянет, – кладя удилище на траву, одобрительно хмыкнул Сидоров. – Как принято говорить в таких приятных случаях: – «С почином вас, Глеб Георгиевич…».
Сняв рыбину с крючка, он поместил добычу в специальный садок. Тщательно сполоснул руки в прохладной озёрной воде. Выпрямился.
Тихий шорох за спиной. Болезненный укол в шею. Тишина. Чернота. Обострённое чувство тревоги, предвещавшее лютую смерть. Долгую такую и очень мучительную…
Или, может быть, просто очередное невероятное и экстравагантное приключение?
Второй параграф. Сплошные и надоедливые неприятности
Неприятности у капитана Сомова начались с самого раннего утра.
– А, где же здесь супруги Хрусталёвы? – знакомясь с предварительным списком гостей, приглашаемых на предстоящую свадьбу, спросила Александра.
– Дык, это, – предчувствуя внеплановую ссору, нерешительно замялся Пашка. – Нету…
– Сама вижу, что – «нету», – в серых глазах невесты обозначился многообещающий стальной блеск. – Почему?
– Сергей Сергеевич, как ты знаешь, по-прежнему остаётся подозреваемым за номером «один».
– И, что из того?
– Как можно усадить – за один праздничный свадебный стол – подозреваемого по громкому делу, полицейского генерал-лейтенанта и двух «фээсбэшных» полковников?
– Не вопрос. Рассадим их по разным столикам.
– Нет, милая, так не пойдёт, – криво усмехнувшись, заскучал Пашка. – Не так поймут. Могут даже отстранить от дела. Плакали тогда мои майорские погоны. Причём, очевидно, навсегда. Придётся на пенсию – лет через пятнадцать-семнадцать – выходить в скромном капитанском звании. Нонсенс, как ни крути…
– Тогда сегодняшнее посещение ЗАГСа откладывается, – непреклонно объявила гордая и своенравная Санька. – До тех самых пор, пока с Сергея Хрусталёва не будут – окончательно и бесповоротно – сняты все эти глупые и надуманные обвинения…. Понятно излагаю?
– Так точно, – покорно подтвердил Сомов. – Будем ждать…
Вторая порция коварных неприятностей настигла капитана через полтора часа, в генеральском кабинете.
Трофим Николаевич, упорно сверля подчинённого недовольным и уничтожающим взглядом, констатировал:
– Значит, Сомов, расследование окончательно зашло в тупик? Верно я оцениваю создавшуюся ситуацию?
– Верно, – смущённо изучая запутанные узоры на полированной столешнице, подтвердил Пашка. – Похищенные граждане Крыленко, Конкин, Мазур и Куценко, к сожалению, не обнаружены. Подозреваемые, за исключением Хрусталёва, отсутствуют. Но у Сергея Сергеевича, как я уже неоднократно докладывал, имеется железобетонное алиби. Причём, по всем трём эпизодам…. Отмечу, что и наши украинские коллеги пробуксовывают на месте. Как, впрочем, и немецкие. Так что…
– Отставить! – велел генерал.
– Есть, отставить!
– Нечего всё валить на несчастных соседей, если у самого морда лица кривоватая. Это в том плане, что элементарной сообразительности не хватает…. Изволь, капитан, к вечеру предоставить развёрнутый и подробный план по мероприятиям ближайших дней. Подчёркиваю, по новым, нестандартным, разумным и эффективным мероприятиям.
– Есть, предоставить!
– Иначе, охламон, отправишься у меня – месяца на три с половиной – в плановую командировку на солнечный Северный Кавказ. Для тщательной, так сказать, прочистки уставших и зажиревших мозгов, которые у некоторых…
Закончить знаковую фразу генерал-лейтенант не успел. В дверь вежливо постучались, и через несколько секунд в кабинет вошли трое – два смурых и кислых «фээсбэшных» полковника и худенькая заплаканная женщина средних лет.
– Это – Тамара Исааковна Сидорова, – представил женщину Иван Петрович. – Жена Виталия Викторовича Сидорова, главного редактора издательства «Петерсбурх».
– Похищенного Виталия Викторовича Сидорова, – педантично уточнил Пётр Иванович.
– Зачем же так сразу, мол, похищенного? – на всякий случай засомневался Сомов. – Может, для начала, пропавшего?
– Я сама видела, как его похищали, – жалостливо всхлипнув, сообщила худенькая женщина. – Собственными глазами…
– Присаживайтесь, уважаемые господа и дамы, – предложил гостеприимный генерал. – Присаживайтесь. В ногах правды нет…. Итак, гражданка Сидорова, вы утверждаете, что лично наблюдали за тем, как похищали вашего супруга?
– Нет, я не наблюдала. Я бежала – изо всех сил – к тому месту. Бежала и кричала, кричала, кричала…
– Всё понял. Успокойтесь, для начала. Сосредоточьтесь…. Капитан Сомов!
– Я!
– Головка от крылатой и жутко-секретной…. Извините. Привычка. Обеспечь даму стаканом воды.
– Есть, обеспечить!
Послушно выпив предложенную Пашкой воду, Тамара Исааковна, собираясь с мыслями, с минуту помолчала, после чего приступила к рассказу:
