Светлана Зорина - Сказка о спящей красавице
– Проверяют информацию, которую собирали о тебе наблюдатели за последний месяц, а иногда и предыдущую информацию, если тебя взяли на заметку. Ну и решают, давать тебе новый жетон или нет.
– Именно они и решают?
– Да, у них есть такие полномочия.
Что ж, понятно, почему у служащих канцереллы такой самодовольный вид. Дослужились до права решать чью-то судьбу.
– И считается, что их решения всегда справедливы?
– Если считаешь, что с тобой обошлись несправедливо, можешь обратиться к номарху, и он лично займётся твоим вопросом. То есть необязательно он лично, может, и кто-нибудь из его ближайших помощников. Но знаешь… Мало кто решается жаловаться номарху на работников канцереллы. Это же всё как правило люди, которым он покровительствует, а следовательно, доверяет. Недоверие к ним номарх может расценить как недоверие к нему самому, так что…
– Понятно. А где эти жетоны хранятся?
– В сейфах. В каждом кабинете имеется сейф. Я хожу в пятый кабинет, где занимаются жителями нашего дома и ещё нескольких… Ты сейчас опять станешь невидимкой?
– Придётся.
– А это трудно? Наверное, я тебя очень утруждаю…
– Не очень. Ты же не просишь меня прыгать между мирами.
– Чем дальше надо переместиться, тем труднее, да? Терри, я знаю, магия не моего ума дело и я всё равно мало что тут пойму, но… Ты ведь можешь летать и невидимкой, и вот так, будучи… материальной? А что труднее?
– Невидимкой, – призналась я. – Сначала у меня получалось переноситься в другое время или место только вот в таком виде, во плоти. Это называется полный тайминг. Позже я научилась перемещаться невидимо, как бы временно выпадая из материального мира. Выход в тайминг всегда связан с перемещением, хотя бы на один шаг. Допустим, герой сказки, чтобы стать невидимым, должен надеть шапку-невидимку. А я должна для этого переместиться – во времени или в пространстве, это не имеет значения. Вот сейчас я сделаю шаг. Я буду рядом с тобой, но ты меня не увидишь. Потом я отправлюсь в канцереллу. А могу и сразу шагнуть туда. Жди меня возле дотариума.
Выйдя в неполный тайминг, я проникла в первый попавшийся кабинет канцереллы, подождала, когда служащий полезет в сейф за жетоном для очередного просителя, и прихватила несколько пластиковых карточек. Для этого мне пришлось на мгновение материализоваться. Невидимкой я могу проникать сквозь плотную материю, но влиять на неё не могу, поэтому, чтобы что-то взять, мне надо ненадолго обрести материальность. После этого я могу снова стать невидимой – теперь уже вместе с тем, что взяла. Клиент, парнишка лет восемнадцати, пришедший в этот кабинет за жетоном, разинул рот, когда увидел меня за спиной служащего. Подмигнув парню, я вернулась в неполный тайминг, а он так и стоял с открытым ртом, пока чиновник не спросил, в чём дело. Мне было всё равно, расскажет клиент об увиденном или нет. Вряд ли он захочет выглядеть в глазах служащего канцереллы сумасшедшим. Так и оказалось. Парень ответил что-то вежливо-неопределённое и покинул здание, внимательно глядя по сторонам. Впрочем, испуганным он не выглядел. Скорей заинтригованным.
– Спасибо, – сказал Чарма, взяв у меня жетоны. – Но одного было бы достаточно. Каждая партия жетонов действительна в течение месяца. Потом всё равно надо получать новый.
– А работники канцереллы как получают жетоны? Сами себе их выдают? Или им выдаёт номарх?
– Служащие канцереллы – граждане второго класса, и жетоны у них постоянные.
– И чем же эти граждане лучше таких, как ты?
– В основном это люди группы А, с высоким интеллектом. Потому у них и работа хорошая.
– Ага. Выдача жетонов зашуганным беднякам – работа очень ответственная и сложная, требующая высокого интеллекта.
– Ну… Иногда это люди, которые хорошо зарекомендовали себя перед Святым Орденом и Аристейоном.
– Как зарекомендовали?
– Помогают следить за порядком, вычисляя грешников. Тех, кто клевещет на достойных граждан Сан-Виргина или пытается раздобыть себе жизненные блага нечестным путём. Например, жетоны подделывает. Уже не раз ловили таких фальшивожетонщиков. Некоторые так хорошо подделывали жетоны, что пользовались ими по полгода. Но их всё равно рано или поздно ловят. А ещё можно подняться выше третьего класса, если ты в хороших отношениях с кем-нибудь из аристеев или тамплиеров. Существуют ведь просто личные связи.
Понятно. Тот же Урм, только теперь тут ещё и Орден имеется. Вернее, пародия на него. Хотя… Что я знаю об Ордене, членом которого была почти десять лет? Одной моей сокурснице на третий год службы пришлось из-за тяжёлого ранения уйти с оперативной работы. Она устроилась в канцелярию Священного Синода, и многие считали, что ей повезло. Мы с ней всего один раз виделись после окончания академии – пять лет назад. «Вы, оперативники, счастливые люди, – сказала она. – Заняты настоящим делом и не видите Храм изнутри. Там давно уже пора подмести и проветрить».
Я думала, что, раздобыв жетон, смогу заняться своими делами, но не тут-то было. Калья Хави попросила, чтобы мы с Чармой сделали в её комнате перестановку, а потом изъявила желание пообедать в нашем обществе.
– Думаю, тебе некуда спешить, – сказала Чарма. – Если невидимкой тебе туда не попасть, как ты говоришь, то придётся угнать флайер кого-нибудь из членов Ордена. Врата Священного Холма устроены так, что открываются только перед флайерами старших тамплиеров – на их машинах какие-то приборчики специальные установлены. Ну а угнать машину удобней вечером, когда стемнеет. Я так рада, что ты здесь. У нас почти нет знакомых, и маме приятно, когда ко мне кто-нибудь приходит. Подруг у меня мало. Мария и Элла сдали на группу А, готовятся поступать в университет и в последнее время смотрят на меня свысока. А Тони… К нему благоволит лорд дан Ольгадо, так что он сейчас почти всё время проводит в его имении на юге. Наверное, мы вообще расстанемся.
– Тони – это твой парень?
– Да… Был. Теперь уже правильнее так говорить.
За столом, который мы с Чармой накрыли в гостиной – квадратной комнате с серебристо-синим ковром и настенными светильниками в виде прозрачных аляповатых цветов, говорила в основном её мать.
– И давно ты дружишь с моей дочерью? – поинтересовалась она, изучая меня лихорадочно сверкающими тёмно-карими глазами. Панацин определённо действовал на неё, как доза на наркомана.
– Познакомились на днях.
– И где тебя поселили? В нашем квадране?
– Терри ещё не получила постоянное жильё, – ответила за меня Чарма. – Её документы на проверке. Но не сегодня завтра она устроится. Думаю, где-нибудь тут, поблизости.
