Проклятие пикси (СИ) - Берестова Елизавета

Довольная Тама примостилась на плече хозяйки, привычно ткнувшись носом в ухо. Рика же аккуратно свернула шаль, упаковала её в бумажный пакет и мелким убористым почерком подписала:

Эшвильская шаль, вещ. Док. № 1., изъято у г. Гото Ханы, бульвар Алых клёнов, дом 10, кв. 21.

— Итак, — произнесла чародейка тоном, не сулящим горничной графини Сакэда ничего хорошего, — что теперь ты скажешь в своё оправдание, Хана Гото, или, может быть, тебя следует называть Хана Гота́рди? Какая фамилия настоящая?

— Гото я, Гото, — зачастила девица, — могу документ показать, — она шустро вскочила и принялась рыться в розовой сумочке с опушкой из крашеного меха белки. Отчаявшись обнаружить искомое, вывернула её на кровать. Из кучи носовых платков, кулёчков с солёными орешками, складных зеркалец и ещё боги знают, чего она вытащила бумагу, много раз сложенную, с обтрепавшимися краями. Бумага ожидаемо оказалась свидетельством о рождении, из которого Рика узнала, что полное имя горничной – Хана́сия, фамилия, и правда, Гото. Родилась она в деревне Голые вётлы в семье седельщика и подёнщицы, что в данный момент подозреваемой семнадцать лет и восемь месяцев.

— С какой-такой радости ты фамилией Готарди назвалась? Зачем квартирной хозяйке голову морочила?

— Я в Кленфилд не затем приехала, чтоб в горничных прозябать, — попыталась вновь обрести некоторую наглость Хана, но этому сильно мешали размазанные по щекам слёзы и шмыгающий нос, — моя цель – стать певицей или на худой конец в артистки податься. А сейчас в этих кругах иноземные имена в почёте. Вот и переделала свою фамилию, будто папаша мой с материка. Чтоб потом госпожа Сарота могла газетчикам рассказывать, что, мол, знаменитая Хана Готарди проживала вот в этой самой комнате, где теперича располагается еёшний музей.

— Ну и как? – не удержалась Рика от издёвки, — когда состоится концерт звезды?

— Напрасно вы, госпожа чародейка, такие обидные слова говорите, — поджала губы горничная, — у меня, может, уже и собственный агент имеется.

— Уж не один ли из тех хлыщей, которые тебя в кафе вином поили?

— А хоть бы и так!

— Про свои успехи в карьере сокамерницам в тюрьме рассказывать будешь, — зловеще пообещала чародейка, — а мне поведай лучше, за что ты Сэру Монси задушила. Я предполагаю, застала она тебя за кражей в кабинете хозяина.

— Да что вы такое говорите! – запричитала жалобно-плаксивым голосом Хана, — с чего меня в убийцы-то записали?

— А с того, что шаль со смертным отпечатком Сэры в твоём шкафу лежит.

Хана открыла рот, словно вытащенная из воды рыба, и принялась судорожно вдыхать воздух.

— Шаль взяла, был грех, каюсь, но убивать – ни за что! Я в деревне даже котят топить не могла, а тута – человека жизни лишить.

— Бывает преступник щеночков бездомных подкармливает, а потом супругу дома до смерти избивает.

Рике вспомнилось дело Верады Джона. Оно привлекло её внимание из-за большого количества газетных вырезок, вывалившихся из пухлой папки, когда она наводила порядок в архиве.

— Рассказывай, как всё было! – повысила голос чародейка.

— В понедельник с утра пришла в кабинете прибраться, — в очередной раз шмыгнув носом, с готовностью ответила Хана, — всё одно, опосля хозяйка велела медные дверные ручки на первом этаже надраить. Захожу, а она на полу справа от двери лежит. Это я, само собой о шали, а не о кухарке. Не было её там, всеми богами клянусь.

— Знаю, продолжай.

— Вот, думаю, вещица дорогая, её только дамы из высшего общества надевают. Всё одно – Джош пропьёт, а для будущей звезды, делающей первые шаги на пути к славе – в самый раз будет. Подвеску я тоже там под столом нашла.

— Подвеску отдала, чтобы честность свою продемонстрировать?

— Ага, —Хана в очередной раз хлюпнула носом, породив у чародейки острое желание снабдить её носовым платком, — да и не нужна она мне, такую фигню на шею цеплять ни за какие коврижки не стану. А про шаль я твёрдо отрицать решила: не видела, и всё тут.

— Что ты и сделала, — усмехнулась Рика, — только правда всё равно наружу вылезла. И с убийством то же самое будет. Видала, как отпечаток смерти на шали проявился? Хочешь, чтобы я с тобой подобный ритуал провела? Правда, больно это, — чародейка полистала блокнот, словно собиралась освежить в памяти ритуал, — да и мало кто после такого здравый рассудок сохраняет. Но он тебе и не к чему. В Артании убийц быстро казнят.

— Не убивала я! – заплакала Хана, — чем хотите клянусь, не убивала!

— Клятвы твои не помогут. Скажи лучше, где ты провела воскресную ночь.

— Дома! – сквозь слёзы выкрикнула горничная, — с вечера и до самого утра дома была.

— Врёшь, — с ледяным спокойствием парировала Рика, — нагло врёшь. Не было тебя дома. Госпожа Сарота утверждает, что объявилась ты далеко после полуночи.

— Может, может, — беспомощно повторяла Хана, — я просто спать легла пораньше, вот ей и подумалось, будто дома меня нет.

— А может, ты для разнообразия правду скажешь? Ведь вопрос жизни и смерти. Твоей, между прочим, жизни и смерти, — чародейка выразительно провела карандашом по шее. В Артании убийц обычно вешали, обезглавливали только древесно-рождённых.

Хана утёрла слёзы рукой, вздохнула с проговорила:

— Вы только никому-никому не говорите.

Чародейка покачала головой.

— Речь о твоём алиби. Что может быть серьёзнее обвинения в убийстве?

— Я, — горничная замолчала, собираясь с духом, — я провела часть воскресной ночи в отеле.

— И всё? Что ты там делала?

— Это не простой отель, — девушка перебирала оборку на фартуке, — это был отель для свиданий.

— Дура! Чего ты молчала? – Рика злилась на Хану, потому что та из-за ерунды наводила тень на плетень, — надеюсь, мужчина, что был с тобой, и служащие отеля смогут подтвердить твои слова.

— Мужчины, — поправила её горничная, — а насчёт подтвердить, сомневаюсь. У них жёны, положение в обществе. Разве ж они признаются, что мы голым в котов наряжались и по номеру бегали. Да ещё один из них папироски весёлые принёс…

— Это в смысле со шлахом? – чародейка быстро записывала показания горничной. Та обречённо кивнула, — назови отель и имена своих блудливых котов. Если будет запись, подтверждающая твои слова, так уж и быть, не стану им жизнь портить.

После признания Хана Гото стала подавленной и сговорчивой, сдала всю развесёлую компанию и принялась канючить, чтобы её за шаль в тюрьму не забирали.

— Посмотрим, — веско проговорила чародейка, — если ты кухарку не убивала, за кражу шали отделаешься денежным штрафом и исправительными работами от полугода до года, — без запинки объявила она. Не прошло даром штудирование «Королевского уложения о наказаниях в Артании».

Глава 9 СТАРЫЕ ВЕРСИИ И НОВЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

Отель для свиданий находился довольно далеко от центра Кленфилда на одной из боковых улиц за Скотным рынком. Носил он гордое название «Замок любви» и помещался в обшарпанном кирпичном здании в три этажа с обширным холлом, производящим при ярком дневном свете убогое впечатление.

На рецепции скучала девица неопределённого возраста с осветлёнными до белоснежности волосами. Чистый цвет без малейшей желтизны указывал, что заклинание изменения цвета волос использовалось самое дорогое. Девица поправила традиционное артанское платье, которое без обязательного исподнего производило весьма фривольное впечатление, и лениво поинтересовалась, что угодно госпоже.

— Офицер Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя – чародейка Таками Эрика, — чародейка показала служебный амулет.

Подведённые глаза дежурной округлились, она незаметно нажала кнопку слева от себя и улыбнулась с заученной любезностью:

— «Замок любви» счастлив приветствовать вас в наших стенах, любой ваш каприз мы превращаем в реальность.

— Услуги вашего заведения меня не интересуют, — прервала сладкоречивые обещания Рика, — я здесь по долгу службы. Мне нужно взглянуть на список клиентов вечера и ночи с воскресенья на понедельник.