Бояться поздно - Идиатуллин Шамиль

А заодно посмотрим хоть, как выглядит игра в нормальном режиме и с самого начала, а не с послетитровой изнанки. Если не вышибет опять, конечно.

Чтобы не вышибло, Аля поглядывала на экран Карима почти украдкой, то и дело переводя глаза на собственный дисплей и на остальных ребят. На собственном дисплее обратный отсчет подходил к предпоследней минуте. Ребята, как и Карим, похоже, условленно быстрым шагом проходили сквозь гостиную и коридор к черному кабинету — надо полагать, к очень восточной его версии.

— А раньше-то Япония была? — спросил Марк, не отрывая глаз от экрана.

— Это Корея, грамотей, — поправила Алина с презрением.

Действие происходило во дворце сегуна или хвандже, и Аля мельком пожалела, что игры не будет — в таком сеттинге и лоре она покопалась бы с удовольствием. Хотя, может, и будет, хотя бы краешком — кто-то ведь в предыдущие разы поражал всех персонажей. Вдруг все-таки в этом и состоит суть игры: не позволить себя поразить, а если не удалось, позволить за себя отомстить. Как минимум найти убийц.

— Народ, сейчас может замес начаться, — пробормотала Аля в микрофон гарнитуры в такт вбиванию этой же фразы во внешний чат, новый, который все договорились держать активным: внутриигровой, естественно, у Али еще не запустился.

Карим кивнул. Остальные, похоже, не услышали и не увидели: отправленная в общий диалог строка, дернувшись, просто исчезла. Появится она только после того, как чат заполнится свежими сообщениями ребят — и появится выше этих сообщений, самым первым. А пока письменное предупреждение Али просто исчезло.

Куда, интересно?

Этот вопрос был, наверное, самым незначительным из множества — и ни на один не было достоверного ответа. И задавать их не было ни времени, ни смысла. Время и смысл ушли в быстренький, через запятую, повтор того, кто что должен делать. Все угукали и подтверждали, что все понятно, а Марк убедительности ради даже бросил в чат гифку с парой разноцветных котиков, незлобиво грызущихся в позиции инь и ян. Настоящий котик — надо ей имя нормальное придумать, не Белянкой же звать, в самом деле, — кстати, так и не вернулся.

И уже обновляя раз за разом сайт, Тинатин вдруг задумчиво молвила:

— То есть игра завирусила всё, чего коснулась, и втащила в себя.

— Причем через единственные ворота, — добавила Алина.

Аля уточнила:

— Какие?

— Через тебя, собственно, — помедлив, назидательно сказала Алина.

Марк удержался от ремарки с явным трудом. Зато не удержалась Алиса — от того самого проклятого вопроса, который все боялись задать:

— Ребята, ладно, допустим, мы их заманиваем, побеждаем, запираем и все такое. Что нам это даст, если мы сейчас не в настоящем мире? Мы же ненастоящих генделей заманим. А настоящие останутся. И бошки нам скрутят.

Але стало дурно, как всегда становилось от таких вопросов. Она почувствовала, что голову уводит влево и назад, и замерла, боясь, что, если пошевелится, ткнется лбом в спинку переднего кресла и первая результативная попытка сгорит в полушаге от достижения результата.

— Ты ненастоящая сейчас? — резко спросила Алина.

Алиса, нахмурившись явно в ответ на тон, а не на слова, буркнула:

— Ты-ы ненастоящая.

— Я вот настоящая как раз. Ощущаю себя так, по крайней мере. Вот и всё.

— Это называется солипсизм, — поведал Карим.

— Не начинай, — сказал Марк и продолжил изумительно размеренно и рассудочно: — Слушайте, народ. Мы говорим, шевелимся и строим планы только потому, что игра нам позволила, так? И всю нужную инфу нашли, так? Поисковики работают, хотя раз мы внутри стеклянного шарика, то должны иметь доступ только к инфе, которая осталась внутри шарика. Короче, поздно бояться, что это бесполезняк, ловушка или тупо уровень игры. Всё, что нужно для спасения, игра нам покажет или обеспечит, если правильно спросим или сделаем.

— Не всё, что нужно нам, а всё, что нужно ей, — поправила Тинатин.

— Нам-то ни разницы, ни выбора, — напомнил Карим.

Алина вредным голосом сказала:

— Что-то как-то мне не нравится исполнение чужой воли, а уж машинной…

— Не нравится — не ешь, — рявкнула Алиса, вставляя наушники. — Другие варианты есть? Других вариантов нет. Играем тем, что дали. Всё, заставка пошла.

Заставка, естественно, пошла у всех, кроме Али. Поэтому она и упросила Карима пристроиться по соседству, чтобы хотя бы разок хотя бы одним глазком увидеть, как начинается игра для простых смертных. Алиса ожидаемо обиделась, но вняла заверениям в том, что опыт объединения подружеских усилий накоплен колоссальный, разнообразный и прискорбный. Но и через могучее плечо Карима Аля мало что углядела.

Карим пробормотал что-то в гарнитуру, и его персонаж, проскочив коридор, рванул вперед и вниз по бесконечной лестнице между бесконечных же белесых панелей, видимо, бумажных на бамбуковом каркасе. Наушники вылетели, что ли, с досадой подумала Аля, поспешно поправляя их, и напомнила:

— Печатать не забывай.

Карим помедлил, точно понял не сразу, но кивнул и быстро набил в чате несколько строк, которые для Али даже с метрового расстояния были неотличимы от мелькавших выше и левее бамбуковых реек. Голова Али слегка закружилась, и она, быстро пожмурившись, повела взглядом по комнате.

Подсвеченные экранами голубоватые лица как будто висели в полумраке. Почти неподвижно. Лишь иногда шевеля губами или еле заметно качнувшись в такт пальцам, набивающим сообщение.

До Али сообщения не доходили. В наушниках стыла тишина, в чате кусались задравшие хвосты котики, на основном экране истекали последние секунды обратного отсчета.

— Народ, вы Вв видите? — нервно спросила она напоследок голосом и текстом. — Свистите, если не, а то в реале нападение пропустим.

Карим охнул. Аля метнулась глазами к его экрану и тут же вернулась к своему. На экране Карима очень медленно ползла влево раздвижная дверь, открывая лаково блестящие черные панели, в которых отражались отсветы углей из стоящей посреди комнаты жаровни. В комнате не было ни Вв, ни кого-либо еще. На экране Али лента мессенджера металась вверх-вниз, срезая котиков так, что оставался один только хвост, верхний или нижний. Основное поле, украшенное нулями, на миг застыло, чтобы уступить адскому полыханию. В ушах заревело, и лицо, кажется, обдало жаром.

Задумываться и сравнивать показания экранов было некогда. Аля набрала полные легкие воздуха и прыгнула в огонь.

И спустя бесконечность ударилась лбом в спинку кресла.

Звук вышел громким, так что рядом хихикнули — и не Алина, кажется, — но куда громче Аля втянула воздух, чтобы тут же шумно выдохнуть и вдохнуть еще и еще.

— Душитель приснился? — спросила Алиса со смешком.

Аля дышала, глядя в скучный узор на ткани.

— Аль, подъем, подъезжаем. Подъё-ем. Аль, ну успеешь… Аль. Аль! Ребята, что с ней?!

— Что такое?

— Слушайте, айда потом, времени…

— Смотрите, что с ней? На глаза посмотри!

— Блин!

— Карим, ты признаки инсульта знаешь?

— Ох ты. А так ведь не было?

— Народ, айда спокойней. Сейчас…

— Бесполезно, — сказала Аля.

— Что бесполезно? Аль, у тебя болит что-то? Мы сейчас выйдем, там наверняка аптека есть.

Аптеки там не было. Аля могла перечислить, что там есть, планомерно описывая метр за метром, но толку-то.

— Аль, ты не волнуйся, ты скажи, что болит. Голова?

Аля медленно повернулась к Алисе и повторила:

— Бесполезно. У нас две секунды.

Часть восьмая

РАЗЪЕЗД

1. Пренебречь страхами, вальсируем

— У нас две секунды, — устало повторила Аля в очередной, но всяко не в последний раз.

Ей, кажется, уже верили, но все еще ни фига не понимали.

— Мы поняли, — нетерпеливо сказала Алиса. — Ты говорила, что с самого начала было мало времени. Пять минут, да?

— Четыре.

— А много ты уже сделала попыток? — спросил Карим.