Юрий Леж - Богиня ex machina
Ближе к полуночи, когда девушки вновь перекочевали из столовой в спальню, удобно расположившись все с тем же коньяком на постели, рыжая валькирия даже решилась, наконец-то, сбросить с себя подарки Купера, а Ника напротив, приоделась в привычный дорожный наряд, демонстративно вывесив обычно скрывающийся под футболкой медальон планетарного Инспектора, в номер заскочил, предварительно постучавшись, но второпях решивший не дожидаться полноценного ответа с приглашением войти, начальник полиции городка.
— Вы неплохо устроились, — оценил он, старательно делая вид, что не замечает обнаженную Милку, та тоже демонстративно не замечала комиссара Тарона, все-таки их последнюю встречу всего лишь двое суток назад трудно было назвать взаимоприятной.
— Спасибо, но, думаю, вы заехали не только для того. чтобы одобрить наш номер? — мгновенно перешла на официальный тон Ника, удостоившись за это благодарного взгляда рыжей валькирии.
— Ну, как официальное городское лицо, я просто обязан участвовать в вашем ночном мероприятии, — пожал плечами полицейский, и было очевидно, что эта роль ему категорически не нравится, потому и назвать акцию акцией он не смог, ограничившись нейтральным «мероприятием».
— Надеюсь, вы не на машине с мигалками и сиреной? — пошутила блондинка, подымаясь на ноги.
— У нас таких машин всего десять штук на город, — серьезно ответил комиссар. — На них только патрульные ездят.
Он хотел, было, добавить, что автотранспорт городских чиновников и прочих официальных и не очень лиц хорошо известен всем горожанам, но сдержался и промолчал, тем более, что для сегодняшней акции автомобиль он позаимствовал у соседа, простого булочника.
Ника, дождавшись пока Феликс Тарон деликатно отойдет к выходу из номера, быстро склонилась над Милкой, мазнула её губами по щеке и попросила:
— Никуда не уходи из номера и никого, кроме нас, не впускай, чтобы тебе не говорили из-за двери, поняла? Жди, терпи и жди, даже если прокантуемся там до завтрашнего полудня. Очень тебя прошу.
15
По темному коридору скользящей, змеиной походкой первым привычно двигался Мишель — весь настороженность, внимание, готовность к любой неожиданности. Идущая за ним Ника видела — поверенный, перед тем, как войти в дом Пильманов, переложил свой небольшой плоский пистолет из внутреннего кармана пиджака, заткнув его за пояс брюк, прямо под правой рукой. В спину планетарному Инспектору удивленно и шумно дышал начальник городской полиции, комиссар Феликс Тарон, до глубины души изумленный лишь одним обстоятельством — на высоченных, хоть сейчас на подиум, каблуках Ника двигалась так же быстро и бесшумно, как и её поверенный в делах, и выглядело это со стороны просто сказочно. Замыкали шествие капитан-особист Рихард Хольм и Купер, по чьей инициативе все это дело и началось около полугода назад. На взгляд, вернее, на слух блондинки их обоих было слышно гораздо сильнее, чем одного сопящего и пыхтящего комиссара за ее спиной, и девушка успела подумать, что офицеры Департамента Безопасности все больше и больше из боевых офицеров грозной спецслужбы превращаются в обыкновенных чиновников, разве что работающих с разного рода секретными материалами.
В принципе, таиться и скрываться в доме Пильманов было не от кого, брат знаменитого на весь мир академика мирно почивал после бурного дня и изрядного количества на дармовщинку выпитого шампанского и коньяка на официальных приемах в честь прибытия крупповского лауреата, приходящая прислуга — солидная и неторопливая женщина в возрасте далеко за сорок, покинула дом еще до заката солнца, родственница-приживалка заснула в давным-давно отведенной ей комнате сразу же после заката солнца, проигнорировав даже телевизор, сам же академик с некой гостьей, старательно, но не очень удачно изображающей из себя девицу легкого поведения, находился, похоже, в своем рабочем кабинете, только там теплился еще слабенький, символический свет. Впрочем, даже если это и было маскировкой, поиски сладкой парочки вряд ли бы затянулись, второй этаж скромного дома Пильманов состоял всего из двух помещений — кабинета академика и спальни, ну, не считая, конечно, туалета и маленькой ванной комнаты.
Изображающий встречающего, сонного и недовольного всем миром ленивого великовозрастного студента бывший парашютист Филя — единственный, кого нельзя было опознать, как полицейского или постороннего для городка человека — подхватил таинственную незнакомку на пустынной по ночному времени и плохо освещенной дороге от университета, проходящей по городской окраине, без лишних разговоров, старательно не отвечая на каверзные вопросы пассажирки о Гейнце, Вилле и еще каких-то ему незнакомых личностях, высадил девушку у парадного подъезда, а сам, буркнув: «Чтобы не мельтешить тут…», убрал машину в узкий и совершенно темный проулочек. Там с ним накоротке — время уже поджимало — переговорили комиссар и Мишель, как-то незаметно, но решительно отодвинувшие от руководства акцией и столичного викинга, и Нику, и Купера, впрочем, планетарный Инспектор и её гость вовсе не возражали, недовольство высказал лишь обиженный особист, но — в пустоту, прислушиваться к нему никто не стал.
Оказалось, что бдительная пассажирка едва не сорвала запланированную акцию, минут десять не желая садиться в машину к незнакомому человеку, но тут Филя с неожиданным блеском справился с, казалось бы, провальной ситуацией, откровенно грубя, обзываясь и грозя немедленно уехать, бросив девушку в одиночестве прямо на дороге. «Я тут еще им одолжение делаю, — возмущался бывший парашютист. — От собственного сна время отрываю, пока они в своих бункерах отсиживаются, да денежки наваривают, а ты кочевряжишься, как целка-невидимка. Чего пристаешь? Вилля, Пилля, Милля… да мне-то какая разница, хоть покойный Император, хоть его дети, мать их… Сказали — встреть, подвези, а потом — обратно. Ну, не хочешь ехать — валяй, жди здесь до утра клиентов, может, кто на твое счастье с восходом и появится… да только до восхода-то еще вся ночь впереди…» Такая торговля при взаимном недоверии могла продлиться гораздо дольше и закончиться ничем, если бы Филя, как бы в сердцах, не бросил раздражено: «Давай, садись, Саломея, а то ведь…» Это имечко, то ли пароль, то ли псевдоним, узнал Мишель во время экспресс-допроса Вилля еще в бункере, почти сразу после схватки и посещения подземной карстовой пещеры, забитой припасами, оружием, одеждой. «Саломея, Саломея, — задумчиво попробовала на язык имя Ника. — Кажется, что-то из древней мифологии, очень древней и совсем мало кому известной?..» «И у меня такое же впечатление, — подтвердил поверенный. — Что-то то ли финикийское, то ли фарисейское… во всяком случае, в школе такого не преподают, боюсь, что и в большинстве университетов — тоже…»
