Юрий Леж - Богиня ex machina
— Надеюсь, наш «сто восемнадцатый» тебя предварительно накормил, напоил, да и всю дорогу развлекал разными байками из местной жизни? — и не дожидаясь ответа от Купера, продолжила: — Значит, начнем прямо с отдыха. Вот, видишь под навесом поленницу? Надо бы превратить её в дрова… ну, хотя бы половину. Тогда к вечеру мало того, что будет тепло и уютно в доме, но еще будет баня.
— А как это — превратить в дрова? — с легким недоумением поинтересовался гость, поглядывая то на потемневшие от времени поленья, то на хозяйку.
— Топор в руки и — вперед, — любезно пояснила Ника. — Или ты никогда в жизни дрова не рубил?
Через полминутки недоразумение, возникшее из-за культурной разницы двух цивилизаций, разрешилось к общему удовлетворению. Купер и в самом деле никогда в жизни не рубил дров, даже на пикниках используя уже заготовленные стандартные полешки, а еще — он до сих пор ни разу не попадал на планеты, использующие дрова в качестве основного энергоносителя не только для жарки шашлыков, но и для отопления дома.
— Ой, как у вас всё запущено-то… — с неизъяснимым, но от того не менее великолепным ощущением собственного превосходства над цивилизованным инопланетником протянула шутливо блондинка, но тут же спохватилась: — Не беда, сейчас мы это упущение в твоей биографии исправим, пошли…
Рубила дрова Ника так же хорошо, как и танцевала или позировала для художников и фотографов, а недостаток массы собственного тела вполне компенсировала силой ударов по сухими, звонким поленьям, разлетающимся с колоды по непредсказуемым, причудливым траекториям. Отступивший на пару шагов в сторонку по наущению хозяйки, Купер невольно залюбовался фантастической смесью недюжинной для такой миниатюрной девушки силы, ловкости и природного изящества, почти артистизма простых движений. Но долго бездельничать гостю блондинка не позволила, переложив мужскую работу на мужские же плечи.
— Видел?
Лезвие топора с глухим звуком вошло в замусоренную уже щепками почти черную от времени массивную колоду, а Ника непринужденно смахнула со лба легкую испарину — будь её воля, все свои гимнастические упражнения в городе заменила бы на получасовую рубку, ну, кроме растяжки, естественно — эффект от дров даже повыше будет, а уж сколько пользы, и сравнивать не хочется с пустопорожним дрыганьем ногами, отжиманиями и наклонами.
— Действуй, — кивнул блондинка, освобождая место гостю. — И не спеши, а главное, по ноге себе не попади, больница тут только в городе, можно и не успеть отрубленное на место пришить…
Понаблюдав минут десять за несколько неуклюжими, но полными энтузиазма действиями Купера, подсказав, как ловчее держать топор, выставлять на колоду полено, Ника оставила инопланетчика одного: «В доме еще дел полно…», но уже минут через сорок, завершив приборку, вернулась.
Разгорячившийся, да к тому же по-мальчишески желающий доказать хозяйке, что умеет не только нажимать кнопки на пультах управления, Купер энергично орудовал топором, периодически прерываясь, чтобы сложить наколотые дрова в аккуратную, быстро увеличивающуюся поленницу. Его бурый бесформенный свитерок висел на старом заржавленном гвозде, вбитом в столб, поддерживающий навес, еще в позапрошлом веке и по прихоти судьбы уцелевший до настоящего времени, тело гостя оказалось таким же безволосым и гладким, как и голова, а вот мышц на нем заметно не было, хотя, судя по количеству дров, бицепсами Купер должен был играть не хуже иностранных профессиональных культуристов.
Увлеченный до нельзя процессом, гость умело сделал вид, что не заметил в плавно подступивших осенних сумерках подошедшую блондинку, и остановился лишь после её команды:
— Ну, хорош уже, ты тут на месяц вперед нарубил, а надо-то всего на три-четыре дня, да и то — не каждый же день в баню ходить…
— Почему же не каждый? — аккуратно укладывая топор на колоду, поинтересовался Купер особенностями местной гигиены.
— Удовольствие должно быть редким, — выдала сентенцию Ника. — Иначе это уже и не удовольствие вовсе, а какой-то пошлый алкоголизм. А помыться и у колодца можно, если так уж приспичит… хотя тебе, кажется, не очень и надо…
И отвечая на недоумевающий взгляд темно-лиловых, почти черных глаз, добавила, демонстративно покрутив носом:
— …ты, вроде, и не потеешь совсем…
— Ах, вот ты о чем, — впервые с момента их знакомства искренне засмеялся Купер. — Потею, конечно, как же без этого, я не киборг и не андроид, просто — мало, да и запаха практически нет. Это физиологическая особенность всей нашей расы.
— Хорошая особенность, — похвалила блондинка так, будто в этом была заслуга непосредственно самого инопланетника. — Мне бы такую… ну, да чего не дали боги, о том жалеть бесполезно. Теперь нам остается воды натаскать и протопить, как следует, дом и баню…
Стараясь сохранять невозмутимость на лице, но в душе удивляясь все чаще и чаще на обыкновеннейшие, казалось, бытовые вещи, Купер, под чутким руководством планетарного Инспектора, крутил ворот колодца, таскал ведрами воду, заливал вонючий, прозрачный керосин в старинную лампу и не менее старинную керосинку, носил дрова в дом и к бане. Точно так же стараясь не заржать в голос над внутренним удивлением и напряжением гостя, Ника деловито командовала, подсказывала, стараясь не сорваться и не броситься делать всё необходимое быстрее, точнее, лучше, чем осваивающийся с «дикой жизнью» инопланетник. Лишь однажды, в качестве заслуженного комплимента, девушка поинтересовалась — где же обитают такие безропотные, хозяйственные и деловитые мужчины, как её незваный гость?
— Нас называют — группа «Поиск»… — начал, было, рассказывать Купер, но хозяйка тут же перебила его.
— Нет-нет-нет, сейчас — ни каких подробностей, — попросила Ника, демонстративно прикладывая палец к губам. — Только после бани и ужина, со стаканчиком хорошего коньяка можно будет и исповедаться… ну, как в сказке…
Она не знала, читают ли до сих пор на планете её гостя детям: «… ты сперва накорми, напои, в баньку сведи, а потом уж и расспрашивай…», но Купер все равно понял блондинку с полуслова.
…стемнело быстро, кажется, только-только в пасмурном полусвете осеннего вечера мелькала, поблескивая, лысая голова Купера, и вот она расплывчатым белесым пятном перемещается неторопливо от поленницы к бане… и ярчайшим, слепящим, будто обжигающим глаза представляется теперь тускловатый свет «летучей мыши», выставленной на узких перилах крылечка. «Вот так и жили наши предки от восхода до заката, — подумала Ника, поправляя засученные рукава ковбойки. — Потому и детей была в каждой семье — куча. А чем еще заниматься в потемках-то?»
