Пол Макоули - Паутина
- Полагаю, ты пришел за компьютером? Значит, вот ты где теперь, Джон? ИТУ?
- Т12, - уточнил я. - Мы полгода как поменяли название.
- Значит, Т12. Несколько спокойней, чем в ОЗВ, верно?
Мы познакомились во время осады, которой я руководил, когда работал в отделе, занимающемся заложниками и вымогательствами. Тогда подозреваемый в вооруженном ограблении, накачавшийся кокаином и валиумом, вынудил нас бодрствовать почти сутки, приставив имитацию пистолета к голове своей подружки.
- Я иду, куда приказывают, - ответил я.
- Приятно снова видеть тебя в деле. Побольше бы таких парней.
- Я не герой, сэр.
- В компьютерах разбираешься?
- Кое-чему научился.
- В этом деле есть какая-то закавыка, - сказал Макардл. - Кто-то прислал сегодня утром факс в Скотленд-Ярд. В заявлении значилось, что убита девушка по имени Софи Бут. Адрес отсутствовал, и ребята порядочно повозились, проверяли всех Софи Бут в округе. Подписи тоже не было, а факс пришел откуда-то с Кубы.
- Вероятно, его прислали через анонимный ретранслятор, - предположил я. - На Кубе немало подобных сервисов.
- Компьютеры, сэр, - напомнил Варном, и Макардл на миг удостоил его внимания:
- Этот человек был ранен при исполнении долга, Дэвид.
- Знаю, - отрезал Варном, бросив на меня суровый
взгляд.
- Тогда не обращайтесь с ним, как с лакеем, - велел Макардл и повернулся ко мне: - Так что там о ретрансляторах?
- Любое электронное письмо проходит с заголовком, указывающим отправителя. Если послать сообщение через анонимный веб-узел, старый заголовок снимается и ставится новый, содержащий случайный идентификатор. А у некоторых подобных узлов, ретрансляторов, есть еще и дополнительные функции. Например, они могут имитировать факсы.
- Значит, проследить нельзя, - вздохнул Макардл.
- Не совсем, - уточнил я. - Веб-узлы сохраняют подробную информацию о каждом переправленном сообщении. Если тот, кто прислал его, находился в нашей стране, можно получить ордер на раскрытие информации.
- Но он на Кубе. А у нас с Кубой война.
- Не совсем война, сэр, но положим, что так.
- Неприятная ситуация… Разве что подтвердится мое предположение: кто бы это ни сделал, он с нами играет. Вы видели камеры? У меня есть нехорошее подозрение, - продолжил он и, подойдя к выкрашенному в серебро креслу, встал позади него. Высоко запрокинув голову, посмотрел на камеры, затем переместил взгляд на кресло, потом - на меня.
- Камеры я заметил, - признался я.
- И если они связаны с компьютерами, то изображение могло быть передано по сети куда угодно?
- Абсолютно.
Энди Хиггинс в свое время установил камеру слежения за кофейным автоматом у нас на службе, так что его команда технарей могла проверять, работает ли автомат, и лишний раз не спускаться вниз, если тот был выключен.
- Отвратительная смерть. Хуже не бывает. Молодая девушка, двадцать один год. Этот ублюдок долго возился с ней. Он отлично знал, что делает… А закончив, помыл ее, обработал тут все спецраствором и предоставил нам найти труп. Очень изящно, очень чисто. Те, кто хочет избавиться от следов своей ДНК, обычно совершают поджог. Но не наш приятель. А тут еще камеры и компьютеры.
- Думаете, он играл на публику, сэр?
- Это ведь не впервые, правда? Да, я думаю, съемка велась для зрителей или себе на память. В любом случае он разобрал компьютеры и забрал жесткие диски. Я бы хотел поскорее узнать, что могут сообщить мне об этих железках ваши ребята.
Все это время Варном искал способ встрять в разговор. Наконец ему это удалось, и он заметил:
- Есть упаковки, сэр.
- Две. И судя по всему, их так истоптали, что толку от них не будет никакого. Забудьте об этом, - велел Макардл Варному и обернулся ко мне: - Надо, чтобы ваши техники разузнали все что могут. Надави на них, Джон, мне отчаянно нужна информация.
- Постараюсь, сэр, - ответил я и наградил Варнома ядовитым взглядом.
В комнате было два компьютера. Один - бежевый ящик без монитора, другой - новая и дорогая модель графической станции «Macintosh G10», весьма популярная у дизайнеров-графиков. Прозрачный голубой корпус Макинтоша был разломан, материнская плата висела на двух проводках. Бежевый ящик тоже вскрыли и опустошили. Я достал инструменты и снял на цифровую камеру кабели и разъемы на задних стенках компьютеров, чтобы один из наших техников мог в точности воссоздать все нутро. Клавиатура, мышь, изрядно потертый коврик с ламинированной фотографией фейерверка над Тауэрским мостом - память о начале нового тысячелетия. Я разложил все оставшиеся комплектующие по пакетам, наклеил бирки, занес перечень в бланк для улик, а тем временем эксперты спокойно орудовали кистью и порошком, пинцетом и лупой, щеткой и клейкой лентой. Искали отпечатки, волокна и волоски, чешуйки кожи и кусочки ногтей, пятна крови. Мы совершали обряд, столь знакомый , что нам не требовалось замечать присутствие друг друга, пока мы возились со своими кропотливыми делами. Сбор информации. Вспышки фотокамер. Серебристый порошок, рассеивающийся, словно кадильный дым. Закончив, я дал копию своих заметок старшему по уликам, молодой женщине-сержанту (аккуратно подстриженной блондинке), и спросил ее о носителях информации.
- Ничего такого здесь нет, - ответила она.
- Вы тщательно смотрели? Что-то всегда остается.
- Не в этот раз, сэр.
- Я имею в виду ZIP-накопители, DVD, может, стример. Некоторые упрямцы до сих пор используют ленточные стримеры. Вы могли принять такую штуку за автоответчик и неверно идентифицировать.
Она покачала головой:
- Простите, сэр. Все, что мы нашли, вы видели.
Констебль помог мне вынести компьютеры. Варном последовал за мной вниз по лестнице и проследил, как я снимаю белую спецовку.
- Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь, - заверил его я.
- Что вы хотите этим сказать?
- А вы?
Он ткнул меня в грудь крепким пальцем.
- Вы должны немедленно сообщать мне все, что узнаете.
- Это часть моей работы.
- Вы мне не нравитесь.
- А вовсе и не нужно, чтобы я вам нравился.
- В следующий раз являйтесь одетым надлежащим образом.
- Постараюсь не забыть.
Я оставил записку для Энди Хиггинса и распорядился, чтобы шофер, которого прислал Пит Рейд, отвез все в Т12. А после отправился домой по жарким улицам, чувствуя, как моя кожа охлаждается, оседает, натягиваясь на затылке. На полпути к дому я проблевался в мусорный бак.
2Я работал над третьей банкой пива и над четвертым бланком, когда позвонила Джули, моя не совсем бывшая подружка. Я сидел на крохотном треугольном балкончике в квартире, которую снимал с тех пор, как восемнадцать месяцев назад спалили дорогое мне пристанище в Сток-Ньюингтоне. Случилось это, когда я валялся в больнице. Тогда никого так и не поймали, а кто это мог быть, как не террористы или мои дорогие коллеги из полиции? Моя новая квартирка расположена на четвертом этаже перестроенного склада ковров неподалеку от Риджент-канала, и я на досуге любовался, как ездят туда-сюда по подвесному мосту велосипедисты и редкий транспорт. Прямо напротив моей обзорной площадки восседал на складном табурете рыбак, держащий возле уха крохотный радиоприемник. Он, как и я, потягивал из банки легкое пиво. Два лебедя патрулировали воды за плавным изгибом его углепластиковой удочки. Солнце висело низко над городскими крышами, раздувшееся и покрасневшее в смоге. Воздух под противомоскитной сеткой балкона был горяч, недвижим и насыщен статическим электричеством. Дождя не было уже более двух недель. Если бы мне очень захотелось, мои часы, настроенные на метеостанцию на вершине небоскреба в центре города, сообщили бы мне точный уровень озона, двуокиси азота и угарного газа, выжигающих мои легкие. Они сообщили бы в процентах вероятность дождя (скорее всего «ноль»), мою высоту над уровнем моря, пульс и уровень сахара в крови. Они даже могли бы сообщить мне время. В мире слишком много информации. Лет через сто каждая пылинка будет изучена и запротоколирована.
