Войнов Александр - Самоубийца, который решил жить долго
Суицид несколько раз ударил пытавшегося подняться бригадира ногой в живот и ребром ботинка наступил на горло.
Прошу всех запомнить. Когда я иду, все расступаются.
И указывая на тыквенного педофила, добавил:
Это мой друг. Если кто-то прикоснется к нему хотя бы мизинцем, я обеспечу тому путевку на инвалидную зону с первой группой инвалидности.
И обращаясь к губернатору, тихо произнес:
А к тебе майн френд у меня серьезный разговор. Побакланим, когда куры улягутся.
После отбоя, ближе к полуночи Суицид растолкал Губернатора и отвел в курилку. Протянув педофилу пачку сигарет, он тихо пропел:
Закури, ты друг мой, закури
А потом чифирку завари.
Мне сегодня бежать до зари.
Так давай же мой друг закури.
Тыквенная голова непонимающе потер лысину, откашлялся и спросил:
Заварить чаю?
Я уже заварил, - ответил Су. - Пусть запарится.
Он указал на обвернутую полотенцем алюминиевую кружку.
Хлопнем по пару глотков на прощанье и расход по мастям и областям.
Как расход? - встревожился педофил. - Тебя на другую зону переводят?
У них дождешься, - усмехнулся Су. - Я сам себя перевожу. Только мне пора не на другую зону, а на свободу. Надоела жизнь собачья. А впереди еще пятнадцать. Лучше рискнуть и быть вольным, чем среди этих курей чалиться. Ну, а застрелят, значит не судьба.
А как же я? - забеспокоился Тыквенная голова. - Я же тут пропаду.
Я тебя за тем и разбудил. Если свободу любишь, цепляйся мне на хвост. У меня уже все на мази. К утру будем далеко. На наш фарт метель и снег нам в подмогу.
Су сделал два больших глотка, затянулся сигаретой и спросил:
У тебя на воле как с деньгами? Есть в тайничке что-нибудь на черный день? Или ты такой же пусто порожний как и я?
Губернатор радостно улыбнулся.
Имеется столько, что тебе и не снилось. И не только в электронном варианте, но и наличкой зеленой. Вытащи меня из этого ада, не то удавлюсь. В долгу не останусь.
Самоубийство - это тоже побег. Но, в этом случае, мера преждевременная. Но ты правильно мыслишь, тут тебе не место. Они тебя рано или поздно продырявят.
Су протянул педофилу кружку.
На, хапни горячего и выполняй все что я скажу беспрекословно.
Губернатор согласно кивнул головой и большими глотками осушил кружку до дна.
Возьмешь в раздевалке четыре телогрейки, - продолжил Суицид. - Уложишь по две на наши нары и укутаешь одеялом. Как управишься, мигом во двор. Я буду ждать тебя в углу локального сектора, на спортплощадке. И прихвати из тумбочки пакет с халвой, так нам будет веселей в дороге. Когда будем бежать, повторяй про себя: «Это сладкое слово — халва» и уже завтра мы ковырнем твой тайник и будем стоять выше Яшки Косого.
Снегопад усиливался, видимость была минимальной и только два прожектора с угловой вышки, бившие вдоль заваленного снегом предзонника, слегка разгоняли темноту и давали возможность ориентироваться в пространстве.
Су откопал из сугроба вещмешок, быстро переоделся в белый комбинезон с капюшоном и жестом приказал сделать тоже самое напарнику, выросшему из темноты. Тыквенная Голова согласно кивнул, подошел в плотную и протянул Суициду пакет с халвой.
Молодец, - похвалил Су. - Натягивай комбинезон, одевай рюкзак и ползи за мной.
Су упал в снег и пополз вдоль контрольно-следовой полосы, отделенной от зоны несколькими рядами колючей проволоки.
Сзади натужно сопел Губернатор.
Он дернул Су за ногу и поравнявшись, прошептал:
Кажеться мы ползем не в тут сторону. Впереди, за забором промзона.
Все нормально, - ответил Су. - Пойдем через промзону. Это самый длинный и трудный путь и нас там никто не ждет. По ночам промзона пустует и охраняется слабее.
Это все равно, что чесать левое ухо правой рукой. Так нам придётся дважды миновать ограждение и часовой с вышки может застукать. Я возвращаюсь, - прошипел Губернатор.
Су обхватил его за шею и кольнул заточкой в грудь.
Ползи рядом, псятина. Тебе назад дороги нет.
Уткнувшись головой в колючую проволоку, Су достал кусачки и перекусив несколько звеньев, сделал в заборе узкий проход.
Лезь первым, - подтолкнул он напарника. - Я за тобой. И попробую поставить проволоку на место.
Промзона встретила беглецов неприветливо. Слепые окна пустующих цехов смотрели враждебно и подозрительно, а цеха напоминали заброшенные склепы.
Сворачивай к тарному цеху, - скомандовал Су. - Прихватим по паре ящиков.
Поравнявшись с бетонным забором Су прислонил ящики к ограждению, подтянулся и, обдирая руки в кровь, перекусил нижний ряд колючки и спрыгнул обратно.
Вперед, - скомандовал он педофилу. - За забором воля или смерть, что почти одно и тоже.
Когда беглецы оказались в трех километрах от лагеря, Су достал пакет с халвой, откусил большой кусок, прожевал вместе со снегом и протянул напарнику.
Это сладкое слово — свобода, - выдохнул он.
Эпилог
Полтора года после побега все складывалось удачно. Получив от Губернатора обещанный гонорар, Суицид сделал полный набор документов, осел в заштатном городке и больше года занимался плаванием. Хотелось понять, что почувствовал Мартин Иден в свои последние минуты. Почти ежедневные тренировки дали неожиданный и противоположный результат. Су и думать забыл о самоубийстве. Тело стало сильным, упругим, гибким, как в молодости и пропала седина. Казалось, что таймер в его организме включил обратный отсчет. Он с удовольствием заметил, что когда проплывал пятикилометровую дистанцию, ему вслед с интересом смотрели молодые пловчихи. Су со средней скоростью проплывал пять километров в день, добавляя дистанцию и не чувствуя усталости.
«Если так пойдет, я через пол года смогу переплыть ла Манш, - подумал он. - А на обратном пути можно будет ограбить банк в Германии. Надо подтянуть немецкий».
Открывающиеся возможности радовали душу и мысли о самоубийстве уходили куда-то далеко в будущее.
«Думаю, что самомокруху нужно перенести на сто первый год жизни. И ни на день раньше», - сказал он сам себе.
Когда стопка губернаторской зелени пошла на убыль, Су зашевелился и начал искать работу. И тут, как из под земли, вынырнул Витька Лепешка и сделал заманчивое предложение, от которого нельзя было отказаться.