Девид Джонсон - Разрушитель
Спаркслин попытался себя уговорить, что сейчас – время работы. Не помогло.
Солнце доползло до громад мегаполиса.
Спарк полюбовался зубчатой короной мегаполиса. Он любил Лос-Анджелес с его утренней суетой торопящихся на работу служащих, полуденный зной со студенточками в мини-юбках, щебечущими в летних кафе. Любил даже жужжание мух и легкий привкус гари и машинных выхлопов, примешивающихся к вечернему бокалу пива в баре с игральными автоматами.
Это был его дом: не всегда опрятный и уж вовсе не организованный.
– Мы входим в грозу! – предупредил Заклин, напрягая спину и разминая плечи.
Но эйфорическое настроение, при помощи которого Спарки боролся с желанием выбросить журналистку за борт, причем без парашюта, еще не перешло в глухую ненависть.
Спаркслин легкомысленно чмокнул губами воздух:
– Люблю грозу, а на облет грозовой зоны все равно не хватит горючего!
…Вспышки молний прорезали черноту за бортом. Хлещущие струи воды вперемежку с градинами били по корпусу, грохотом отдаваясь в мозгу. Город, лежавший далеко внизу, распластался темным зверем со светящейся шкурой.
Вертолет бросало из стороны в сторону. Заклин держал аппарат параллельно воздушному потоку, но ветер то и дело менял направление. Навстречу несся шквал воды. Пилот с изяществом смертника бросил вертолет вверх, выходя из зоны грозы. Машина судорожно дернулась. Мотор чихнул. Экипаж приостановил треп, не стягивая с лиц масок бравады. Мотор отозвался подозрительным постукиванием, подумал и заработал ровно и мощно, наполняя кабину умиротворяющим спокойствием.
– Задница! – высказал общую мысль лейтенант Спаркслин.
Впрочем, о чем думала позеленевшая мисс Уильсон, патрульные судить не брались. Журналистка лишь до боли в пальцах вцепилась в ремни безопасности и судорожно сглатывала слюну. Выпученные от ужаса глаза и разинутый рот дополняли сходство с выброшенной на берег моря рыбиной.
Заклин выровнял машину и передал управление напарнику. Сигарета казалась хрупкой нелепостью в черных коротких пальцах. Спаркслин хмуро протянул зажигалку: сержант содержал бесчисленную семью и отчаянно экономил на куреве.
– Эй, ребята! – ткнул в индикаторную шкалу пилот. – Похоже мы увлеклись американскими горками!
Лампочка, порозовев, наливалась красным: горючее было почти на нуле. И, будто нарочно подобрав момент, хрипло задребезжал динамик:
– Всем патрульным! Всем патрульным! Пожар в аэропорту Хэлси, Северо-Западный сектор!
Заклин затушил недокуренную сигарету и разогнал ладонью сизый туман, чтобы лучше видеть шефа.
Спаркслин еще до того, как прикинуть курс и поколебаться, а стоит ли, уже принял решение.
Под ними темнеющим озером разливался Лос-Анджелес.
– Но мы можем упасть! – слабо пискнула журналистка.
– Зато сколько реалистичных подробностей и какая потрясная информация для передачи, – отозвался Спаркслин, не скрывая ехидства.
Город внизу уносился прочь. Показалась темнеющая полоса предместий. Индикатор горючего нахально пылал пламенеющим оком дьявола.
Джо за себя и ребят не беспокоился. В конце концов, именно ради щекочущей нервы службы они работали в полиции.
Ни с чем не сравнить азарт смертельного риска, когда старушка-смерть на ощупь тянет к тебе костлявые клешни. И в который раз промахивается.
Патрульные долго не живут – или выбирают местечко поуютнее. Спарк хмыкнул, на секунду вообразив верзилу Заклина, разводящего гортензии в пластиковых горшочках. А малыш Тонни развозит по утрам почту, звякая звонком велосипеда перед сонными чистенькими оградами и снайперски швыряя журналы на пороги коттеджей в сени розовых кустов. С журналом картинка рисовалась повеселее.
Вот Тонни влетает на тротуар, увернувшись от столкновения с грузовиком молочника. Выхватывает пачку тяжеленных ежегодников и швыряет бумажный кирпич в чистенькое оконце. Стекло брызжет радостными осколками, сверкая в утреннем солнце. А из дома с криком и воем выскакивает добропорядочный обыватель в подштанниках и с заряженным дробовиком. Тонни бросается на землю, прилипая к асфальту. А вокруг строчат автоматные очереди, кроша асфальт колючей крошкой.
Додумать, откуда в тихом предместье взялись автоматчики, Спарк не успел. Заклин неприметно стянул из кармана лейтенанта зажигалку и теперь беспрестанно щелкал, высекая пламя.
– Шеф, не мечтай о девочках – Диана тебя оскопит! – Тонни сверкнул глазами в сторону мисс Уильсон.
Та не отреагировала, таращась в темноту. Сумерки, казавшиеся после грозы ясным днем, тут, за городом сгустились. Но над самой землей синела полоска света шириной в ладонь. Полоса ширилась, росла. И вдруг вспыхнула желтым шаром, бросая вверх языки пламени. Экипаж на мгновение ослепило. Но молодчага-вертолет, спикировав, сам скользнул вниз и сам задержался в горизонтальной плоскости.
– Сколько еще минут? – пожар из мелкого происшествия на глазах перерастал в огненный шквал, вставая стеной пламени впереди.
– Через четыре-семь минут можем обжаривать на шей стрекозе крылышки! – откликнулся Тонни.
– Через четыре! – процедил Спаркслин, вглядываясь во всполохи.
Стена дрогнула. В пламени появились черные трещины, которые постепенно ширились. Пламя распадалось на отдельные очаги. Видимо, на земле шуровали ребята пожарные, сбивая огонь. Хотя и с высоты было видно, что их труды пропадают впустую.
– Идиоты! – выругался Заклин. – Кто же тушит этот ад с земли?!
– А если там люди?… – осторожно посыпала словами мисс Уильсон.
Экипаж переглянулся: мысль была бредовой, но что не померещится в темноте?
Цивилизация давно достигла того уровня, когда человеческие жертвы случались лишь в двух ситуациях: самоубийство и убийство. Но вся техника была безопасна, как младенец. Правда, как младенец и неразумна. Достаточно было короткого замыкания в энергоцепи или информации с ошибкой, как эти чертовы механизмы взрывались, горели. Компьютеры зацикливало и они могли оставить полквартала без воды или визоров. Могли спутать горнорудные разработки с землетрясением и эвакуировать буровиков, не обращая внимания на их отчаянную ругань. Но допустить гибели людей механизмы не могли даже умышленно. Первый принцип робототехники довел ситуацию до абсурда: даже казнить преступников было больше невозможно. Электрический стул обесточивался. Автоматы-пистолеты превращались в бездумные железки, тщась выполнить невыполнимый приказ.
И лишь человеческие существа стремились оторвать ближнему конечности, включая голову, с завидным упорством выясняя, какого цвета кровь у обидчиков, мошенников и любовников неверных жен.