Шило Уолкер - Выбор охотника
Вампир за ее спиной сжал руку, поворачивая ее голову под неестественным углом и причиняя боль. Черт, было такое ощущение, что он сломает ей шею прежде, чем укусит.
— Я знаю, что будет, если я ее отпущу.
Уайет улыбнулся. Это была сдержанная улыбка, полная угрозы.
— Это произойдет так или иначе. Но ты можешь выбрать: крайне медленно или милостиво быстро.
Вампир напрягся. Его рука обхватила верхнюю часть ее тела и нежно погладила шею, словно он был ее любовником.
— Я выберу кое-что получше!
— Ага, сейчас! — огрызнулась Сара и нанесла удар головой назад.
То ли он не был столь же быстр, как Уайет, то ли его бдительность притупило спокойствие жертвы, но нападавший не успел уклониться. Она ударила его с такой силой, что у самой закружилась голова, но зато услышала, как хрустнула кость. Одновременно Сара надавила своим тяжелым ботинком на его ногу.
Что произошло потом, она не успела понять — все произошло слишком быстро. Одно мгновение она была рядом с ним — и вот уже летит, рассекая воздух и врезаясь в стену со страшной силой. Она ударилась головой о кирпичи, и сверкающие огни заплясали у нее в глазах.
Где-то вдалеке она услышала свое имя. Уайет. Затем был рев, унесенный порывом ветра.
Боль в голове пульсировала, блокируя все остальное. Нежное прикосновение чьих-то рук к лицу и слова:
— Сара, посмотри на меня.
Как тяжело… Всего лишь открыть глаза требовало неимоверных усилий. Но он провел пальцами вниз по ее щеке, и она поняла, что должна увидеть его. Подняв ресницы, она всмотрелась в его лицо, которое было не в фокусе. Янтарные глаза темны от волнения и гнева. Несмотря на боль, она должна была улыбнуться.
Похоже, он о ней позаботился.
Но ведь вампир не может заботиться…
Уайет сидел на стуле перед окном, погруженный в раздумья, и наблюдал, как солнце уходит за горизонт. Со временем некоторые из наиболее сильных вампиров научились выдерживать постоянно увеличивающееся количество солнечного света: сначала по нескольку секунд, затем дольше. Уайет изменился почти восемьдесят лет назад и мог любоваться на заход солнца. Его кожа зудела и горела, будто от ожогов, казалось, что скоро на ней появятся пузыри. Но поскольку лучи солнца гасли, его тело начало регенерировать.
Он знал, что сейчас она проснется, потому что услышал легкое изменение в ее дыхании, биении сердца. Глупо, но он не был готов к низкому и хриплому звуку ее голоса: «Не думала, что вампиры могут переносить солнечный свет».
Закрыв глаза, он собрался с духом, вспоминая ее лицо, прежде чем повернуться и увидеть ее воочию. Она была бледна, но жива. Последние тринадцать с лишним часов были ужасны. Он боролся с естественной потребностью своего тела, бодрствуя весь день, чтобы наблюдать за нею.
Смотреть.
Беспокоиться.
Заботиться.
И еще немного волноваться. Прошло более восьмидесяти лет с тех пор, как он получил медицинское образование, и методы, мягко говоря, изменились. К счастью, Сара отделалась одним сотрясением. Если бы у нее было внутреннее кровотечение, он бы это почувствовал.
Сара все еще смотрела на него широко раскрытыми глазами. Уайет вздохнул и взглянул через плечо в темнеющее небо:
— Большинство мифов о вампирах является или чрезвычайным преувеличением, или абсолютной ерундой.
— Например, что вид или запах крови превращает вас в маньяков?
Уайет пожал плечами:
— Старшие вампиры лучше себя контролируют. Молодые? Возможно. Но за молодыми, как правило, наблюдают, пока у них не появится самоконтроль.
— Звучит так, будто у вас есть свои законы.
— Вообще, есть. — Уайет не потрудился уточнить. Ее ведь не заботили ни их законы, ни его цель — ничто вообще.
— Очевидно, законы не очень хорошо работают, — с горечью произнесла она.
Уайет мягко заметил:
— У людей тоже есть законы. Но люди по-прежнему убивают, крадут и насилуют себе подобных. Закон помогает наказать виновных, но, пока есть свобода воли, будут те, кто его нарушает. И смертные, и вампиры.
Она отвела взгляд в сторону, но он успел заметить в нем боль и гнев.
— Закон не защитил твоего брата и его жену, Сара. Я сожалею об этом. Но ты не можешь продолжать свою миссию. Это убьет тебя!
Ее смех был мягким и грустным.
— Ты думаешь, я не знаю об этом?
Она замолчала и оглянулась на него:
— Эти законы… Кто-то должен был их поддерживать, правильно? Может ли кто-то найти правосудие для моего брата и его жены?
— Сара… — Он подождал, пока она не посмотрит на него, и затем встал со стула. Не было ничего, что он мог сказать, чтобы унять ее боль. Даже если бы он рассказал все, что знал, это все равно бы не помогло. Но это было все, что он мог сделать. Он встал перед ней на колени, и было жаль, что он не мог до нее дотронуться, что она могла не хотеть его прикосновений. — Это уже сделано!
Она моргнула, сглотнула — ее выдало резкое движение горла. Она облизнула губы, мгновенно ставшие влажными, но даже этот невинный жест разгорячил кровь Уайета, и голод вспыхнул в нем снова. Ему пришлось заставить себя сосредоточиться, чтобы понять ее слова.
— Уже сделано?
Он не мог не коснуться ее. Она, конечно, отстранится, а он будет чувствовать себя дураком, но он должен сделать это. Легко и мягко. Он всего лишь убрал назад ее волосы с лица. Нежность, которая длилась всего один удар сердца. Она застыла не дыша, и он приготовился. Но она не отстранилась и не вздрогнула. И в ее глазах не появилось отвращение. Лишь подняла глаза и посмотрела на него. Уайет медленно протянул руку и погладил ее по щеке:
— Сделано. Они были мертвы к закату следующего дня.
Сара резко опустила голову:
— Мертвы…
Она сидела неподвижно в течение минуты, затем вскочила, пронеслась мимо него, и стала мерить комнату шагами.
— Мертвы! Ты говоришь мне, что они мертвы уже год. И ждешь, что я тебе поверю. Так?
Уайет встал и, засунув руки в карманы, наблюдал за ее перемещениями.
— Я не жду, что ты поверишь мне, Сара. Ни в этом, ни в чем-либо другом.
Она резко остановилась и повернулась, столкнувшись с ним:
— Тогда почему я делаю это? Почему доверяю тебе? Почему смотрю на тебя и у меня нет желания убежать, хотя знаю, что я должна?
В ее глазах плескались самые разные эмоции — смущение, сомнение, желание.
Ее желание он почувствовал всем своим существом, потому что эта эмоция отозвалась в нем. Он ответил ей хриплым от волнения голосом:
— Твой разум говорит тебе бежать, Сара. Но другая часть тебя понимает, что я неопасен.
— Как ты можешь быть неопасным?
