Майкл Керланд - Обрядовые действия
Стрюк улыбнулся:
— На такой случай у меня было припасено настоящее имя Парацельса.
— А какое у него настоящее имя?
— Филип Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм.
Я кивнул.
— Это бы точно попало в цель, — согласился я.
— Особенно, — сказала Мелиса, — словечко «Бомбаст».
— Теперь, — сказал Стрюк, — пойдем обратно в дом, и ты расскажешь, что тебя к нам привело.
Так я и сделал.
— Странное дело, — сказал я, снова устроившись поудобнее на кушетке в гостиной. — Я не знал, что вы расследуете похищение дочки Лэнгфордов.
— Что же в этом странного? — спросил Стрюк.
— Я пришел сюда, чтобы попросить вас заняться этим делом.
Стрюк откинулся в кресле. То, что я сказал, стало для него неожиданностью. Я насладился этим моментом.
— А какое отношение имеет полиция Сан-Франциско к похищению, случившемуся в Чикаго? — спросил он.
— Вчера поздно вечером похитители связались с сенатором Лэнгфордом, — сообщил я ему. — Они велели ему сесть на полуночный экспресс и поехать в Сан-Франциско, остановиться здесь в гостинице «Сент-Барнабас» и ждать их звонка. Полиция Чикаго послала нам телеграмму, и шеф отправил меня к вам.
— Для меня это большая честь, — сказал Стрюк.
— Сенатор просил обратиться к вам, — сказал я ему. — Он, как мне кажется, не читает журналов.
— Питер! — с упреком произнесла Мелиса.
Стрюк невозмутимо улыбнулся, а плечи его вздрогнули. Возможно, он старался сдержать смех.
— Простите, — извинился я. — Мы, возможно, и без его просьбы обратились бы к вам. Вы же знаете. А кстати, что этот тип Йаниф имеет против вас?
— Если когда-нибудь встретишь доктора Йанифа, — сказал Стрюк, — не пожимай ему руки. Если это все же придется сделать, то потом пересчитай свои пальцы и немедленно вымой руки с дезинфицирующим средством. От него исходит ядовитый гной.
— Значит, — сказал я, — вы не находитесь в дружеских отношениях, так?
— Он рано обнаружил свою силу, — мрачно сказал Стрюк. — А заключается она в умении заставлять некоторых насекомых маршировать строем. Он открыл цирк тараканов, но представление не пользовалось особым успехом.
— Да вы шутите! — воскликнул я.
— Шучу, — признал он. — Теперь давайте подумаем, как мы можем помочь сенатору Лэнгфорду. Он должен прибыть сегодня днем около четырех. Нам стоит поехать в гостиницу раньше его. Дайте мне двадцать минут, чтобы я мог посмотреть в большой кристалл и приглядеться к тому, что там увидела Мелиса, и тогда отправимся в путь.
— А я пока переоденусь, — сказала Мелиса и стремительно удалилась.
Не более чем через двадцать минут мы втроем уже вышли из дома и вскочили в один из вездесущих двухэтажных фуникулеров, который направлялся в центр, на Калифорния-стрит. Стрюк впал в необычно мрачное расположение духа и не собирался говорить о том, что увидел в кристалле, если ему вообще удалось что-то увидеть. Одежду, которая была сейчас на нем, он называл обычно маскировкой под джентльмена: светло-розовый костюм с двубортным пиджаком, широкий шейный платок, в руке портфель из темной драконьей кожи, в котором у него лежали все те предметы, без которых не выходит из дому ни один уважающий себя маг. Но сейчас Стрюка вполне можно было принять за банкира или дипломата.
На Мелисе были темно-синие юбка и пиджак, вроде школьной формы, белая блузка в сборках и черные туфли. Ее белые волосы каким-то образом стали темно-каштановыми, как происходило всегда, когда она хотела оставаться незамеченной. Не знаю, пользовалась ли она для этого каким-либо магическим артефактом, порошком или жидкостью, но через пять минут после возвращения домой волосы ее снова становились белыми.
Когда мы пришли в «Сент-Барнабас», Стрюк и Мелиса вдвоем отправились осмотреть в гостинице что-то такое, что маги в таких случаях проверяют. Я подождал их в Уэбстерской чайной — изысканном викторианском зале, украшенном зеркалами и позолотой и названном в честь президента Дэниэла Уэбстера, который однажды здесь побывал. Большинство зеркал, думаю, пришлось заменить после великого землетрясения, но все остальные детали интерьера были подлинными, сохранившимися со времен постройки. В таком помещении легко забыть о времени. Мне представлялось, как в двери заходят женщины в длинных платьях с перетянутыми талиями, сопровождаемые мужчинами в черных фраках и при галстуках, как ведутся приглушенные разговоры об обстреле армией Конфедерации форта Самтер, или о пожаре в Нью-Йорке, или об Атланте, атакованной воздушными шарами. И посетители заказывают себе ромовый пунш или бренди с горячей водой…
Примерно через полчаса пришли Стрюк и Мелиса, и я рассказал им о своих фантазиях; Стрюк задумчиво погладил бороду.
— Путешествия во времени с применением закона подобия, — сказал он. — Интересная идея.
— Это были всего лишь досужие размышления, — сказал я.
Стрюк похлопал меня по плечу и подвинул себе стул.
— Тебе нужно культивировать подобного рода размышления, — ответил он. — Одна такая мысль способна сделать тебя бессмертным.
Пришел официант. Я заказал шотландское виски и родниковую воду, Стрюк — кофе, а Мелиса — коржик с маслом и лимонад. Этот зал все еще называется чайной, по чай здесь заказывают только туристы из Канады.
— Переполох! — внезапно сказала Мелиса.
Мы посмотрели на нее.
— Что? — переспросил Стрюк.
— Переполох. — Она сделала рукой неопределенный жест. — Где-то вокруг нас. Я его вижу в своем сознании как пронзительный желтый свет.
— Он направлен на нас? — спросил Стрюк.
Мелиса закрыла глаза.
— Нет, — наконец ответила она.
— Тогда посмотрим, как будут развиваться события, — решил Стрюк.
— Кстати, насчет событий, которых мы ждем. Как мы собираемся готовиться к приезду сенатора? — спросил я у Стрюка.
— А что уже делается в связи с этим? — поинтересовался он.
— Ничего, — сообщил я. — Нам позволено лишь охранять его, не вмешиваясь при этом каким-либо иным образом. Об этом просил сам сенатор. Он боится, что у нас «тяжелая рука» и жизнь его дочери окажется в опасности.
Должно быть, в моем голосе послышалась обида, так как Стрюк внимательно посмотрел на меня и посоветовал:
— Прими то, что есть, но не взваливай все происходящее на собственные плечи.
— Это из вашей колдовской философии? — саркастически спросил я его.
— Это слова из «Мудрости Йи», — сообщил он.
— А кто такой Йи? — заинтересовался я.
— Вот в чем вопрос, — только и сказал Стрюк.
Какой-то мужчина в красном двубортном костюме и с мрачным лицом вошел в зал и осмотрелся. Он что-то прошептал метрдотелю, и тот в ответ указал на наш столик. Через несколько секунд мужчина уже стоял возле нас, стараясь вежливо нависать над столиком.
