Евгений Дембский - Властители ночи
— Может, мне всё же стоит нанять себе парикмахера? — спросила она. — Впрочем, в моем возрасте это пустая трата времени, а мне жаль каждой минуты, потраченной на всевозможные глупости. — Она показала рукой на кресло: — Садись, юноша.
Я погладил себя по макушке; старушка должна была заметить мою лысинку, особенно когда я сел. Таких не бывает у юношей.
— Итак. — Она ударила тростью о пол. — Кто-то меня обкрадывает, — сказала она. — Как же я этого не выношу, — поведала она доверительным тоном, на мгновение сжав некрашеные губы. — Всегда ненавидела воров и не намерена терпеть этого и сейчас.
— Вот только… — попытался я ей возразить, просто так, для собственного душевного спокойствия. — Я… — С удивлением я обнаружил, что мой голос дрожит. — У вас старая телефонная книга! — выпалил я.
— Ну и что? — Она опустила бровь и слегка повернула голову. — Если фирма столько лет существует, то это, надо полагать, лишь подтверждает ее надежность.
Дав мне время усвоить сказанное, она снова ударила тростью о пол. Не знаю, чем отличались эти два удара, но после второго открылась дверь, и в них появилась девушка-горничная.
— Кофе? — спросила миссис Гроддехаар.
— Да, пожалуйста.
Ха! Оуэн Йитс, гроза убийц! «Да, пожалуйста». Как у тети на именинах…
— Ты меня слушаешь, молодой человек?
— Да, конечно.
— Что-то вид у тебя рассеянный… — обеспокоенно сказала она.
— Должен признаться, обстановка немного смущает… — услышал я собственный голос.
— Может, рюмочку коньяку?
— Нет.
И это сказал я?!
— Куришь?
— Да.
— А что?
— «Голден гейт».
— Как раз то, что надо, давай! — потребовала она. Я угостил ее сигаретой и протянул зажигалку. Она с наслаждением затянулась и выпустила большое облако дыма.
— Если что — это твоя, юноша, — показала она на сигарету, которую держала в руке.
Я кивнул и тоже закурил.
— Пойдем. — Она встала, опираясь на трость, но, когда я попытался подать ей руку, отрицательно покачала головой: — Когда я перемещаюсь, меня труднее найти.
Она подвела меня к другой двери; я на цыпочках обошел хозяйку и открыл ее. За дверью находился громадный зал, размером с половину футбольного поля, с паркетом и витражами на окнах, которые можно было бы разглядывать часами. У стен стояли десятки стеклянных шкафов, в которых, как я без труда понял, находилась мечта почти каждого, за исключением меня, американца: шапочки, перчатки, туфли, майки и трусы, и всё это для бейсбола. И открытки, сотни, тысячи, а может быть, десятки тысяч открыток.
— Кто-то опустошил эти два шкафа, — сказала миссис Гроддехаар, показывая на одну из стен. С сигареты упал столбик пепла. Я глубоко вздохнул.
— Раз уж это я курю, то, пожалуйста, не стряхивайте пепел на пол, а то меня прислуга расстреляет, — вполголоса проговорил я.
— Займемся экспонатами, — ответила хозяйка, нисколько не смутившись.
— Я в этом не разбираюсь, — пожал я плечами. — Чувствую, это нечто весьма впечатляющее, но я, к сожалению, исключение — бейсбол меня совершенно не интересует.
— Так же, как и меня, — сказала она, нисколько не удивившись. — Пойдем. — Она потащила меня за руку к ближайшему шкафу. К счастью, в нем находились не трусы и носки, а только открытки. — Могу тебе перечислить: это Маурициус, а это Ди Маджио, а это Сенивола, а это Стан Кузински, Волак, Мило Дривач, О'Хара и так далее. Кроме того, есть еще обширная коллекция автографов: Бад Свир, Лэнни Цукерман, Хюрли, Бромберг…
Оглядевшись вокруг, я наткнулся взглядом на вазу; она выглядела не слишком впечатляюще, к тому же стояла отдельно, на подставке, а не в витрине. Дав понять миссис Гроддехаар, что внимательно ее слушаю, я быстро метнулся в сторону и схватил вазу, после чего подставил ее под сигарету хозяйки, а затем стряхнул пепел сам. Поблагодарив меня кивком, она продолжала:
— …Лайсек, Сэтердей, Пьоджи, Карневал, Уайт — Уайт Эрни, а не тот увалень Джо, — уточнила она.
— Ну, это ясно, — кивнул я.
Она замолчала и посмотрела на меня:
— Ты, случайно, не издеваешься?
— Нет, но я в самом деле не вполне понимаю…
— Ладно, — прервала она меня, уже не в первый раз. Я вполне мог представить, сколько мне понадобится многоточий, чтобы передать на бумаге наш разговор. — Который час?
— Без двенадцати одиннадцать.
Скрипнула дверь. Миссис Гроддехаар ловко швырнула сигарету в вазу и повернулась.
— Телефон, мэм. — Горничная присела в полупоклоне, а затем направилась к нам, неся в вытянутой руке телефонную трубку. Она подала ее хозяйке, та отошла на три шага и прошипела:
— Слушаю?
Горничная слегка повернула голову ко мне и прошептала:
— Эта ваза стоит почти шестьсот тысяч, не разбейте. — Прежде чем я успел что-либо ответить, миссис Гроддехаар рявкнула:
— Нет!
Сунув трубку в руку девушке, она подтолкнула горничную к двери.
— Как я и ожидала, — обратилась она ко мне, — они здесь… Прошу прощения… Столик и стулья сюда, будем пить кофе! — крикнула она вслед девушке, затем снова повернулась ко мне: — Каждую пятницу, примерно в половине двенадцатого, кто-то что-нибудь крадет — перчатки, мячи с автографами, шапочки со следами пота какого-нибудь Мэтьюса…
— Не понял. Вы знаете, в какое время произойдет кража, и не можете этому помешать?
— Именно так, — словно с легким удивлением, кивнула она. — Сам скоро увидишь, юноша.
Судя по выражению ее лица, мне предстояло увидеть нечто весьма интересное.
— Как я говорила — эти экспонаты меня совершенно не возбуждают, но я терпеть не могу… Ах да, это я тоже говорила!
Дверь открылась, и вошла целая процессия — двое пожилых камердинеров и три девушки, которые мгновенно поставили в указанном хозяйкой месте столик и два креслица, расставили кофейный сервиз, наверняка из… Где и когда делали лучшие в мире сервизы?
Мы сели. Увидев пепельницу, я отдал вазу одной из девушек и с облегчением закурил новую сигарету. Прислуга исчезла из поля зрения. Я налил кофе миссис Гроддехаар и себе. Уже один аромат напитка обещал, что здесь мне понравится.
— Кроме того, — добавила миссис Гроддехаар, — они пугают мою прислугу.
Возможно, она подумала, что если я не в состоянии оценить ее коллекцию, то без особого рвения возьмусь за дело, и потому присовокупила еще и человеческий фактор. Нет, это глупо — миссис Гроддехаар не могла себе даже представить, что кто-то осмелится не исполнить должным образом наложенные ею обязательства. Просто к краткому списку прегрешений воров она прибавила еще один.
— И как это происходит? — спросил я, отставив чашку.
— Сейчас увидишь, — пообещала она.
