Павел Багряк - Синие люди
— Прос-с-сшу! — произнес он свистящим шепотом.
Глава 3
ПЕРФОКАРТА
— Комиссар, к вам Честер, — сказал Таратура, но Честер уже входил в кабинет Гарда.
— Давно ты сделал Таратуру вышибалой? — произнес он вместо приветствия. — Или берешь пример с Вутса?
Гард улыбнулся, с трудом скрывая смущение.
— Понимаешь, Фред, я очень занят.
— Я тоже. Однако приехал. Читал?
— Что ты имеешь в виду?
— Он еще спрашивает! — воскликнул Честер. — Ты слышишь, Таратура, твой шеф читает только те статьи, в которых он сравнивается с Шерлоком Холмсом или Альфредом-дав-Купером! Можно подумать, что я каждый день печатаюсь в «Ньюкомбе» и что моя судьба ему безразлична!
Спокойно дождавшись, пока иссякнет фонтан Честера, Таратура сказал:
— Не слишком ли ты краток?
И тут только Фред увидел на краю стола свежий номер «Ньюкомба», открытый на той самой шестнадцатой странице, где под крупно набранным заголовком «Позор нации» красовалась его статья.
— Извинись, — сказал Таратура, хотя и он и Гард отлично знали, что Честер извинится лишь в том случае, если посадит вместо себя на электрический стул ближайшего друга.
— То-то же! — удовлетворенно произнес Честер, беря из гардовской пачки сигарету. — Крепко я их? А? Что скажете?
Гард промолчал. С одной стороны, Фред правильно ставил вопрос: рэкетирство превратилось в национальное бедствие. Однако в истории, связанной с исчезновением Ут Доббс, дело было не только в рэкетирах — Гард уже убедился в этом, сделав несложный анализ данных, полученных в полицейском управлении. Впрочем, к Честеру это не имело отношения, он не обязан был знать то, что знал комиссар полиции.
— Молчите, — мрачно констатировал Фред. — Бог с вами. Я, собственно, к тебе по делу, Дэвид. Как тебе известно, розыск Ут Доббс поручен дубине Вутсу. Я уж не говорю о том, что он провалит следствие, но почему он не допускает журналистов к материалам поиска? Позвони ему и попроси в личном порядке оказать мне услугу…
— Исключено, — твердо сказал Гард.
— Ура! — воскликнул Честер. — Таратура, посмотри на этого человека! Это мой бывший друг Дэвид Гард, комиссар полиции, который ни разу в жизни не выпил со мной ни одной рюмки стерфорда и не был ранен пулей, предназначенной мне! А моя жена Линда…
Таратура решительным жестом остановил репортера.
— Ты нам мешаешь, Фред, — сказал он сухо.
— Черт возьми, чем же вы заняты важным, если все утро только и делали, что наслаждались моей статьей!
Гард поднял на Честера спокойные глаза.
— Мы расследуем исчезновение Ут Доббс.
Честер встал и снова сел.
— Вы? Тоже?! Вот это да! Теперь я никуда не уйду, пока вы не прекратите валять дурака. Выкладывайте карты. Если ваша работа связана с тайной, я готов соответствовать.
И он клятвенно поднял вверх указательный и безымянный палец правой руки, что уже много лет служило; у них присягой молчанию.
— Хорошо, — сказал Гард, и Таратура плотнее прикрыл дверь. — Мы работаем по поручению… Дорона.
— Та-а-ак, — протянул Фред, не скрывая своей озабоченности. — Положение меняется… В этом деле у Дорона есть свой интерес?
Гард пожал плечами.
— Стало быть, есть, но суть в другом, старина. Мы кое-что посмотрели с Таратурой… Прелюбопытная картина! Читай.
И Гард протянул Честеру лист бумаги. Рукой Гарда там было написано: «5016 — количество детей, украденных рэкетирами за последние три года. 4867 — количество детей, возвращенных за выкуп или найденных полицией. 149 бесследно исчезнувших, хотя и за этих детей выкупы были внесены».
— В чем же дело? — спросил Честер.
— Мы уже думали, — ответил Гард. — Скорее всего в стране действует одна группа преступников, нарушающая негласный закон рэкетирства о возврате детей, за которых родителями внесены деньги. Впрочем… — Гард помолчал. — Впрочем, не будем торопиться с выводами.
— А что же будем делать? — сказал Фред.
Комиссар изучающе посмотрел на него.
— Ты-то при чем, старина? «Будем»! Ты будешь писать свои статьи, а мы с Таратурой «будем».
— Ага, — спокойно констатировал Честер. — В таком случае я выдам сейчас гениальную рабочую гипотезу, и, если вы ее примете, попробуйте исключить меня из вашей кампании. Идет?
— Интересно! — сказал Таратура.
Фред вдохновенно поднял глаза к потолку и, словно поэт, импровизирующий стихотворение, начал:
— Необходимо немедленно… разыскать родителей ста сорока девяти бесследно пропавших детей! Допросить их! И выяснить, один ли почерк у преступников в ста сорока девяти случаях! Если один… Тогда ты прав: шайка рэкетиров, придумавшая нового бога. А если нет… значит, под маркой рэкетира действует какой-нибудь маньяк, сбежавший из сумасшедшего дома, который убивает детей и варит из них суп, а на выкуп покупает кастрюли!
Тут уж ни Гард, ни Таратура не смогли удержаться от хохота.
— Слушай, кровожадный тип, — сказал, отсмеявшись, комиссар. — Совещание великих криминалистов объявляю закрытым. Мы и так уже потеряли бесплодно…
— Как бесплодно?!
— … целый час, а время для нас дороже денег. Скажи лучше, Фреди, какие у тебя заботы на ближайшие три-четыре дня?
— Хватит с меня того, что я ежедневно отчитываюсь перед Линдой, — мрачно ответил Честер.
— Я не шучу, — серьезно сказал Гард. — Если ты действительно хочешь нам помочь, возьми из этого списка пятьдесят адресов и срочно отправляйся работать.
Честер внимательно просмотрел список, переданный ему Таратурой, и обратил свой взгляд, полный уважения, на комиссара.
— С тобой противно иметь дело, — сказал он Гарду. — Я в великих муках рожаю гениальную гипотезу, а у тебя, оказывается, уже отпечатанный на машинке список! Не человек, а голая кибернетика! Может, еще дашь вопросник, тиснутый типографским способом?
— Дам, — спокойно сказал Гард, — хотя и не типографским. Ведь каждый из нас возьмет по пятьдесят адресов. Нам необходимо задавать идентичные вопросы, чтобы иметь ответы, поддающиеся систематизации. Сними копию с экземпляра Таратуры.
Через пятнадцать минут они вышли из кабинета, сели в разные машины и растворились в потоке транспорта, несущегося по улицам города неизвестно куда.
Честер, правда, успел позвонить Линде.
— Дорогая, — сказал он елейным голосом, — твой любимый супруг впрягся в новую телегу и отправился на поиски миллионного клада, из которого он выделит тебе крупную долю, достаточную для того, чтобы купить прелестные босоножки. Не волнуйся, дорогая, и поцелуй Майкла.
Затем Честер спешно повесил трубку, чтобы не слышать любезного ответа супруги.
