Дело о смерти фрейлины (СИ) - Куницына Лариса

Король положил щёку ему на плечо. Марк повернул голову и, взглянув на него, улыбнулся.

— Хотите составить заговор против серебряных баронов? Делвин-Элидир знает об этом?

— Ещё нет. Это пришло мне в голову, когда твой дед просил для тебя графство Лорм. Я ещё не успел ни с кем посоветоваться и всё просчитать, но, как мне кажется, это выход. За Айолина не беспокойся, я его уломаю. Арден в любом случае на нашей стороне, подотчётные ему рудники в собственности короны. Если б ты ещё склонил к этому деда…

— Это сложно, — пробормотал Марк, бросив взгляд туда, где сидел, поглядывая на него, маркиз де Лианкур.

— Ну, попробуй, что тебе стоит, — проныл король. — Ты же понимаешь, если он будет на нашей стороне, де Сансер против него не пойдёт. Ему придётся снизить цены, чтоб не потерять рынок сбыта, на котором вы сможете его заметно потеснить. Поговори с маркизом, он немного потеряет на цене, но компенсирует это объёмом поставок. К тому же это укрепит его позиции при дворе, и позволит установить более тесные связи с Сен-Марко. Де Лианкуры всегда были сторонниками сильной централизованной власти, сама идея сговора серебряных баронов не вызовет у него одобрения, к тому же он недолюбливает де Сансера. На этом тоже можно сыграть, но аккуратно, не сталкивая их лбами. Мне нужно, чтоб они помогали мне, а не устраивали здесь склоку. Поговори с дедом, ты умеешь убеждать.

Марк снова покосился на него. Король с мольбой смотрел ему в глаза. Жоану нравилось так дурачиться с ним, разыгрывая из себя маленького герцога, которому он никогда ни в чём не мог отказать.

— Я постараюсь убедить его, но на это нужно время, — наконец, сдался он.

— И ещё спроси у него насчёт коня, такого же, как Гром, — добавил король удовлетворённо. — Я бы купил у него, хотя бы жеребёнка.

— Я спрошу, — с улыбкой пообещал Марк.

Громкий женский смех заставил его взглянуть на дальний конец стола, где в обществе придворного поэта Вильре сидела молодая фрейлина с белокурыми локонами. Она была очень хороша, и даже Марк мог со своего места рассмотреть синеву её больших миндалевидных глаз, изысканный разрез которых подчеркивали тёмные брови. Вильре смотрел на неё влюблёнными глазами, что было неудивительно. Он был влюбчив, а она — изумительно красива. Именно она и смеялась так, что все присутствующие за столом обернулись в её сторону, а она продолжала хохотать, отчего несчастный поэт пришёл в немалое смущение. Он беспомощно смотрел на неё, а потом бросил тревожный взгляд на короля. Жоан же с ледяным недовольством взирал на свою двоюродную бабку леди Евлалию, давно уже правившую твёрдой рукой на женской половине дворца. Поймав его взгляд, она обернулась и хмуро посмотрела на своего племянника по второму мужу кавалера де Антрага, дряблого и отчаянно молодящегося мужчину в голубом атласном камзоле.

Тот, заметив этот взгляд, поднялся, подошёл к белокурой фрейлине и что-то шепнул ей на ухо.

— Да пусть хоть лопнет от злости! — в ответ крикнула она.

Слегка ошалев от этого, кавалер де Антраг испуганно взглянул на короля и, увидев его свирепый прищур, схватил даму за локоть и принялся вытаскивать её из-за стола. Все присутствующие с любопытством наблюдали за этой сценой, тем более что разозлённая фрейлина отбивалась и начала ругаться подобно уличной торговке. Пришедший в ужас де Антраг всё же сдёрнул её со стула и потащил к двери, но она вырвалась и отбежала в сторону, едва не опрокинув стол с посудой.

— Как вы смеете! — закричала она, в то время как кавалер решительно кинулся вдогонку. — Вдвоём нападать на слабую женщину! И это в королевском дворце!

В комнате повисла тяжёлая тишина, которую прервал негромкий голос Жоана.

— Тебе не кажется, мой милый Марк, что кое-кто больше не справляется со своими обязанностями?

Замечание было адресовано леди Евлалии, и потому Марк дипломатично промолчал, а она, поняв это, резко поднялась и указала двум лакеям на разбушевавшуюся фрейлину, а после — на дверь. Они с каменными лицами двинулись исполнять приказание, но красавица вдруг присела на пол и начала с детской улыбкой осматривать потолок, а затем рассмеялась.

— Как красиво, всё такое большое и яркое! Маленькая Клодина дождалась счастья.

Но её уже подхватили под руки и повели к двери.

— Опять ты! — отчаянно завопила она. — Не смей так говорить! Я тебя не бросала! Это ты всегда обращался со мной, как с собакой! Скажите ему, чтоб он заткнулся! Я не хочу это слушать! Пусть он замолчит! Мне страшно!

Её крики уже доносились из-за двери и постепенно удалялись. Леди Евлалия обернулась к королю и, нежно улыбнувшись, низко присела в поклоне. Он ответил ей мрачным взглядом.

— Эта красотка вела себя очень странно, — заметил Марк, — словно бредила. Это не похоже на опьянение от вина.

— Если только она не выпила его слишком много, — возразил Жоан. — Она могла явиться сюда, уже изрядно приложившись к бутылке. На женской половине царят те же нравы, что и при отце. Надо будет поговорить об этом с леди Евлалией.

— Вы же не позволите этому досадному происшествию испортить наш праздник? — усмехнулся Марк, взяв свой кубок.

— Только не этот праздник! — рассмеялся король, поднимая свой. — Ты любимчик судьбы, мой милый! Она долго испытывала тебя, но даже я не смог быть таким щедрым к тебе, как она!

После пира Марк сразу же отправился домой в сопровождении своих оруженосцев. Эдам и Шарль, узнав о нежданном возвышении хозяина, исполнились такой гордости, как будто это им, а не ему был пожалован графский титул. Они восседали на своих конях, подбоченившись, и бросая вокруг высокомерные взгляды, словно оповещая всех о том, что их собственный статус взлетел до небес вслед за статусом их господина.

Едва Марк перешагнул порог дома, навстречу кинулась испуганная Мадлен и, положив руки ему на грудь, заглянула в лицо расширившимися от возбуждения глазами.

— Это правда, Марк? Правда то, что говорит Иоланда?

Маркиза Делвин-Элидир уже стояла в дверном проёме, загадочно улыбаясь. Конечно, эта милая скромница не могла упустить возможность первой обрадовать свою подругу тем, что на неё свалилось столь невыносимое счастье. И бедняжке Мадлен, так долго прозябавшей на грани нищеты, это счастье и впрямь казалось невыносимым.

— Правда, — буркнул он. — Дед явился к королю и заручился его поддержкой в осуществлении своих планов на меня. Деваться некуда, ты теперь графиня де Лорм. А завтра нам придётся переехать во дворец де Лорма на Королевской площади.

— Дворец? — ошарашено переспросила Мадлен.

— Прекрасный особняк в южном стиле, — защебетала, подлетев к ним, Иоланда. — Говорят внутри он ещё красивей, чем снаружи. Я поздравляю тебя, Марк! — она чмокнула его в щёку.

— Было б с чем! — проворчал он.

Она рассмеялась.

— Конечно, есть с чем! Но, похоже, Айолин рад этому больше, чем ты! Теперь не только у маркиза де Лианкура будут планы на тебя. Айолин уже мечтает о прочной коалиции на юге, которая закрепит эти земли за королём, а он, в свою очередь, поможет вам взять их под свой контроль в интересах королевства.

— Пусть напишет об этом трактат, — фыркнул Марк. — Я почитаю на досуге, если у меня таковой будет.

Следующий день был тёмным, но Марк, воспользовавшись тем, что у него нет срочных дел, всё же решил перевезти своё семейство в особняк де Лорма. Его тётка категорически отказалась покидать свой старый дом, но с увлечением принялась помогать Мадлен собирать её нехитрые пожитки. Взглянув на неё, Марк подумал, что она, пожалуй, рада спровадить родственников с постоя и снова остаться полновластной хозяйкой в своей тихой обители.

Он поехал вперёд, чтоб осмотреть дом до приезда Мадлен и Валентина. Ему уже приходилось бывать там, но это было связано с расследованием преступления. Уже тогда его поразил этот просторный, красивый дом, столь разительно отличавшийся от домов в Сен-Марко, и ему и в голову не могло придти, что когда-нибудь он будет принадлежать ему.