Чисто Астро-Сказочная Афера (СИ) - Шевцова Наталья
На сей раз, к вторжению захватчиков булочек и кофе я была готова. Поэтому сразу же, ещё до того, как мамушка водрузила поднос на журнальный столик, предупредила: — Это всё мне! — указала я на поднос. — Только суньтесь, и я вам крылья по-обрываю! А потом ещё и в зоопарк отправлю!
Уш и Ыш недоуменно переглянулись. Однако интонации моего голоса, по-видимому, были столь серьёзны в настроении и столь зловещи в звучании, что они не только сунуться, но даже пошелохнуться какое-то время не рисковали. Летучий мышонок и сова тихо себе сидели, наблюдая округлившимися, перепугано-обиженно-осуждающими глазами за тем, как я неспешно поглощаю булочки и кофе.
Должна отметить, что уже на второй булочке и первой чашечке кофе, я пересмотрела свой первоначальный приговор и решила, что хранителям магической библиотеки Ушу и Ыши в зоопарке не место. А на второй чашечке кофе и третьей булочке, я даже уже готова была признать, что и насчёт обрывания крыльев — я тоже погорячилась. На четвёртой же булочке и третьей чашечке до меня вдруг дошёл смысл слов Уша и Ыши…
— Грибников и собирателей трав и кореньев, говорите, в лесу полно? — уточнила я.
— Угу, — осторожно-обиженно-напыженно кивнула Ыш. — Как никогда, — добавила она в этой же манере.
И тут на пороге моей горницы снова возникла моя избушко-правительница Луна. — Дианушка, там кто-то стучит в дверь…
— Мамушка, так будьте добры откройте дверь! Очень прошу вас, не надо и в этот раз дожидаться того момента, когда нашу дверь снесут с петель, — мягко, но с лёгким раздражением и иронией в голосе попросила я.
— Как скажешь, Дианушка, — с услужливой, мягкой улыбкой кивнула мне избушко-правительница и поспешила открывать дверь.
Вход в мою горницу как раз напротив входной двери, если не считать довольно просторной гостиной, в которую, едва переступив порог, попадают все наши гости: как желанные, так и нежеланные.
Мамушка, умница, без лишних просьб и напоминаний с моей стороны, оставила дверь в мою горницу открытой. И в результате этой её «забывчивости» я могу видеть всё, что происходит в гостиной вплоть до входной двери.
И посему вижу, что в гости к нам пожаловал высокий, стройный, умеренно мускулистый, обладающий невероятной притягательностью брюнет. В облике которого присутствует нечто большее, чем просто красота или стиль — это некая особая аура неотразимого магнетизма. Брюнет принадлежит к тому типу мужчин, которые монахинь заставляют рыдать, а замужних матрон, слишком преданных долгу или набожных и потому не способных на измену своим мужьям, — проклинать свои брачные обеты.
Его ясные синие, как июльское небо, пронзительные глаза и самоуверенная улыбка говорят о том, что их обладатель видит всех насквозь. И самая большая проблема тех, кто имел несчастье иметь с этим брюнетом дело, как раз и была в том, что он действительно всех видел насквозь. Хотя нет, самая большая проблема этих несчастных состояла в том, что под сногсшибательным фасадом обольстительного брюнета скрывался леденящий душу холод.
Сказочной красоты красавец ласково-покровительственно, как отец дитяти улыбнулся мамушке. В отличие от своих агентов, Его Адовство (а это был именно он) изображал воспитанность и вежливость и потому ждал, когда же мамушка, наконец, соизволит пригласить его в избу. Мамушка же приглашать не торопилась. Если её чему и научило утреннее происшествие, то это тому, что лишняя бдительность не помешает. И посему она устроила нежданному гостю допрос с пристрастием.
— Похоже, я влюбилась! — услышала я щебетание Венеры, она же Красотка, как я её зову. И да, она тоже живёт в моей избушке. Сердце своё Венера изливала Юпитеру (я зову его Добряком Необъятным), который составлял ей компанию за распитием утреннего чая в гостиной.
— Влюбилась? Опять? Всего лишь в четвёртый раз только за эту неделю? — по-доброму усмехнулся Добряк Необъятный. — Только, пожалуйста, умоляю тебя, не проболтайся об этом Нептуну и Плутону. Я не выдержу выслушивать новую поэму о несчастной любви в исполнении первого и очередную меланхолию второго.
В этот момент с улицы раздался голос Урана (мы зовём его Гром). — Добряк, ну сколько ещё можно тебя ждать?! Договаривались же, что чинить крыльцо будем вместе! Или ты от работы отлыниваешь?! — голос Грома посуровел.
Гром у нас молодец резкий, да к тому же ещё и без тормозов, поэтому мы предпочитаем его не расстраивать понапрасну. — Иду! Даже не иду, а бегу! — тут же отозвался Добряк. Он залпом осушил кружку утреннего чая, вскочил на ноги и ринулся на выход. На тот самый выход, который именно в ту минуту для Его Адовства служил входом, потому что мамушка как раз за пару секунд до этого закончила допрос и с чувством выполненного долга отправилась во двор, дабы руководить тем, как Гром чинит крыльцо.
Добряк, между прочим, два метра роста и два метра в объёме — не шутка!
Как результат, красавцу брюнету, чтобы окончательно войти в избушку, а Добряку, чтобы её покинуть — пришлось некоторое время повальсировать. Сначала в вертикальном положении, а затем и в горизонтальном. Вальс их, конечно грациозностью движений не отличался, но вот некоторые из их танцевальных па… были, мягко говоря, весьма оригинальными не только для вальса, но и для танцев вообще.
Выбравшись, наконец, из под Добряка Его Адовство с помощью заклинания восстановил до первоначального безукоризненного состоянию кое-где помятую, а кое-где и порванную одежду. После чего мягко, но настойчиво убрал со своего пути Красотку, которая бросилась к произведшему на неё неизгладимое впечатление брюнету, предположив, что тому наверняка после столкновения с Добряком Необъятным понадобится медицинская помощь.
Вот такой он, Сатана, перед Добряком не устоял, а перед чарами Венеры Прекрасной — устоял.
Глава 2
И вот преодолев все препятствия на своём пути, Его Адовство возник на пороге моей горницы. Я подняла глаза и посмотрела на него. Он — на меня. Ему, судя по зажёгшимся огонькам в глазах, явно понравилось то, что он увидел. Я же испытала смешанные чувства.
— Прекрасная Диана, — выдохнул Его Адовство, опалив меня таким огненным взглядом и расплывшись в столь магнетически-обольстительной улыбке, что на моем месте у любой другой особы женского пола подкосились бы ноги. У меня же к огромному неудовольствию и недоумению умопомрачительно сексуального брюнета к его чарам был стойкий иммунитет. — Как же я рад, что застал вас дома… И он слегка склонил голову, изображая почтение.
— А вы сомневались в том, что застанете меня дома? — ироничным, подчёркнуто неуважительным тоном поинтересовалась я. И дабы ещё больше обратить его внимание на моё неуважительное к нему отношение, я демонстративно села, сложив ногу на ногу. — И это после того как ваши агенты вломились в мой дом, избив при этом до полусмерти мою дверь и разбудив меня ни свет, ни заря? Надеюсь, вы не станете сейчас убеждать меня в том, что, мол, ваша правая рука не ведает, что творит левая и поэтому вам не доложили о нанесенном мне визите?
— И меня тоже разбудили, черти незваные! — поддакнула мне ворчливым голосом Маркиза. Кошка зевнула и, прыгнув с подоконника на лежанку, растянулась на ней. — И ещё крыльцо… — многозначительно произнесла она и снова демонстративно зевнула, да ещё и с нарочитым наслаждением потянулась, каждым своим действием подчеркивая пренебрежение к высокому гостю.
— Крыльцо тоже разбудили? — воспользовавшись возникшей паузой, Его Адовство, ехидно посмеиваясь, задал свой вопрос, начисто проигнорировав все три моих.
Его взгляд уже какое-то время скользил по сторонам в поисках, на что бы ему присесть. Лежанку, на которую я взбиралась по приставленной к ней лестнице и на которой возлежала в тот момент Маркиза, он отверг сразу, и посему теперь выбирал между хлипеньким сундучком, который вряд ли бы его выдержал, и не особо чистым полом. И то и другое Его Адовство не привлекло, поэтому он попытался магическим образом сотворить себе то, на что он мог бы присесть. И доставил мне истинное удовольствие, позволив понаблюдать за тщетностью его потуг.
