Расселл Джонс - Выше головы!
— Ой! Простите!
Я был так ошарашен, что остался лежать, раскрыв рот и беспомощно глотая воздух.
— Где он?! — заорали со стороны смородиновых кустов, и прямо над моим лицом зависла измазанная зелёным белая ребристая подошва.
— Тьюр, стой! Замри! — приказал детский голосок.
Подошва и впрямь замерла, после чего была убрана. Тот, кого назвали «Тьюром», обошёл меня слева.
Я осторожно скосил глаза и только потом осторожно сел, опираясь на руки. Их было четверо — два паренька-подростка в мятых запачканных комбинезонах и двое помладше: девочка (она пробежалась по мне второй) и мальчик (именно он закричал «Стой!»). Тьюр, едва не наступивший мне на голову, тяжело дышал, сжимая кулаки и пристально вглядываясь в травяное поле. От напряжения на его лбу и в уголках рта пролегли глубокие морщины, отчего он выглядел взрослым, даже старичком. Лица предводителя я не видел — он что-то высматривал в том же направлении.
— Всё, упустили… — пробормотал первый топотун, поворачиваясь ко мне.
Узнать его было несложно — азиатский разрез ярко-зелёных глаз, выпирающие скулы, покрытые веснушками, маленький плоский нос, кожа цвета бронзы и светлые вихры — тот самый хулиган, которому Леди Кетаки выговаривала в первый мой день на «Тильде».
Судя по злой усмешке, меня он тоже вспомнил — а я однозначно ассоциировался у него с вражеским миром директоров и учителей. Он меня потоптал — и теперь радовался этому. Случайно же! А как здорово вышло!
— У вас всё хорошо? — участливо спросила девочка, наклонившись надо мной.
У неё было кукольное личико, смуглое, с тонкими чертами, и плотная шапка мелких чёрных кудряшек. Девочка явно разрывалась между желанием продолжить погоню и смущением — ей ещё не приходилось наступать на взрослых (или на андроидов, похожих на взрослых). Трогательный школьный комбо, васильковый в белый горошек, значки второго класса на рукавах и горловой застёжке, фартучек с планкой зооклуба — что связывало эту куколку с записными хулиганами? Я повертел головой, но взрослых не наблюдалось — только камиллы с жужжанием носились над грядками.
— Вам не больно? — не успокаивалась малышка.
— Ему не больно, это робот, — объяснил предводитель.
— Что у вас стряслось? — поинтересовался я, стараясь, чтобы голос звучал официально.
Всё-таки я был секретарём Главы Станции! И он это знал.
— Он не робот, он андроид А-класса, балда! — поправил Тьюр, не обращая внимания на мой вопрос. — У нас в классе есть хрящ, который с ним на одном корабле прилетел.
— И что? — «балда» пожал плечами с деланным равнодушием.
Чем-то он мне напомнил инспектора Хёугэна.
— Он чувствует боль. И стоит немерено. Фьюр, если ты его поломал, ты… — Тьюр замялся.
Я вспомнил, что он тоже был среди провинившихся. Тьюр, Фьюр и ещё трое того же возраста. Представляю, на что они способны впятером!
— Да не поломал я его! — фыркнул Фьюр и снова повернулся к травяному полю.
Я не мог вспомнить его имя, и не было времени копаться в альтере. «Потом посмотрю!»
— Ребята, могу помочь, — я обращался к Тьюру — он казался более вменяемым. — Хотите, попрошу у камиллов? За пару минут отыщется!
Фьюр рассмеялся, пробормотал что-то и махнул рукой. Девочка с надеждой перевела взгляд с него на Тьюра, лицо которого наливалось краской. Мне стало неуютно — я не мог сообразить, почему они так реагируют.
— «Люди для людей», — процитировал Фьюр, не оборачиваясь. — Обойдёмся без роботов, да?
— А где теперь Билли? — девочка шмыгнула носом. — Он опять удрал? У-у-у-у! Меня точно из клуба исключат!
— Поймаем, Юки, не реви, — младший мальчик подошёл к ней, обнял за плечи, и тогда я осознал, что они похожи, как два семечка. — Только не плачь!
Тьюр встал между мной и близнецами. Он уже успокоился, только нижняя губа подрагивала.
— Я знаю, где он! — воскликнул предводитель — и зашагал по траве в сторону следующего блока оранжерей. — За мной! Живо!
Команда послушно потянулась следом: сначала младшие (брат вёл сестру за собой, крепко держа за руку), замыкал Тьюр. Через несколько метров девочка повернула голову, как будто хотела оглянуться, и я помахал ей рукой. Но она не завершила жест. Она не хотела смотреть на меня и тем более разговаривать.
Лучше бы это был тэфер — вспыльчивый, резкий и грубый, ломающий кости голыми руками и взрывающийся по поводу и без. Мне ещё никогда не было так больно.
Ультрамариновый с серым
План директора Юсупова не отличался изобретательностью: до обеда оставалось десять минут, а он продолжал возиться с помидорчиками. Между тем мой желудок, привыкший к распорядку, начал требовать заправки. Но не успел я взгрустнуть, как появился Улле Гольц. В правой руке он нёс термос с бульоном, в левой — упаковку сэндвичей, на физиономии его сияла хитрая ухмылка. Передав мне продукты, спамер вытянулся рядом и начал тихонько хихикать.
Если не знать, что он из Соцмониторинга, можно было легко подумать, что это больной сбежал с прогулки. Интересно, спамеры часто травмируются на работе? Или умение находить иронию в происходящем — единственный способ сохранить здравый рассудок? Осада директора биофабрики, снабжение продовольствием, засады… Игры для взрослых. И, наверное, единственная альтернатива насилию. Было много других — более простых и быстрых — способов вытянуть нужные ответы из Папы Сима, вот только плата оставалась несоизмеримо высокой.
— Спасибо, — я положил сэндвичи в траву и постарался установить термос так, чтобы он не перевернулся.
Стоило мне вспомнить «Ему не больно, это робот», как аппетит улетучился. Есть не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Сколько бы я ни напоминал себе, что задиристые мальчишки, переживающие колючий возраст, отыгрывались на мне за учителей и воспитателей, почему-то именно эти слова ранили сильнее всего. И ещё девочка, которая сначала обращалась со мной как с взрослым, а потом даже не смотрела в мою сторону.
Пусть стотридцатипятилетний шахтёр-журналист твердит про мою «человечность» — пока школьники обладают формальным правом игнорировать меня (и отключать), можно не тешиться иллюзией стопроцентной схожести.
Альтер проиграл коротенькую мелодию на мотив детсадовской песенки про большую тарелку. «Влезает ровно столько, сколько сможешь съесть!..» Ага! «Всё, что ты можешь прожевать, сможешь и проглотить», — знакомая логика.
В который раз я подумал, что надо бы поменять настройки. И снова засомневался: а вдруг песенку установила Леди Кетаки лично? И не просто так? Тогда я могу её огорчить… Наверное. А может быть, она ждёт, что я поменяю? Она же тоже немножко спамер!
