Светлана Сухомизская - Ночь оборотня
– Где я? – неземным голосом прошелестела душа бывшей феи.
Шоколадные глаза сердито вспыхнули:
– Догадайся с трех раз!
– Значит, на земле, – уже вполне по-человечески констатировала я. – Ой, мама!
Этот вопль раздался неспроста. Меня посадили на заднее сиденье «Победы» – под крылышко Нади, которая выглядела ненамного дружелюбней моей приятельницы киллерши.
– Надь, – жалобно простонала я. – Не убивай, оставь калекой.
– Нашлись добрые люди, сделали это и без меня, – вполне мирно ответила она, вытирая салфеткой мое окровавленное лицо. – Это же просто уметь надо так находить приключения на свою задницу!
– Ага, – уныло подтвердила я. – Прямо колобок какой-то.
– Это как?
– Стоит выкатиться из дома, все так и норовят съесть... Ой!
Новый возглас относился к бывшей беременной бандитке в наручниках, которые ей необычайно шли, усаживаемой в милицейскую машину ребятами Захарова. Сам Захаров, радостно потирая ладони, подошел к «Победе», возле которой его ждали Себастьян и Даниель.
– Кто это? – услышала я голос Себастьяна.
– Милейшей души человек. Марианна Кононенко по кличке Мадонна. Широчайший круг интересов – от заказных убийств и киднепинга до промышленного шпионажа. Я-то думал, она, радость моя, плещется в пене прибоя где-нибудь в одной из стран Карибского бассейна. Но любовь к профессии сгубила нашу девушку во цвете лет!
Смеющаяся голова Захарова нырнула в салон «Победы».
– Где тебя с ней, голубкой моей ненаглядной, угораздило познакомиться?
– В клубе «Поземка», – ответила я и рассказала все, что знала.
– Ну, про своего до срока появившегося на свет младенца нам наша Богоматерь сама расскажет, – хохотнул Захаров. – А ты, рыжая, в рубашке родилась, я еще в тот раз, когда мы тебя из подвала Трефова доставали, это понял.
– Но как она меня нашла? – слабым голосом изумилась я. – И вообще, что этой Мадонне от меня было надо? Я ей ничегошеньки не сделала, а она два раза пыталась меня пристрелить – ни за что, ни про что!
– Чистое недоразумение! – Захаров веселился как дитя. – Она приняла тебя за агента спецслужб, посланного ликвидировать ее, родимую, и никак не может поверить в то, что так глупо ошиблась и что ваши встречи были лишь случайными совпадениями, а в твоей трости не спрятано ни винтовки с оптическим прицелом, ни стилета с отравленным лезвием...
– Командир! – К Захарову подбежал один из его подчиненных. – Там Митяй вызывает. Говорит, что-то срочное.
Захаров ушел к своей машине, а Себастьян и Даниель сели в «Победу». Странное их сходство с каменными надгробиями старинных кладбищ говорило о том, что меня ждет не самый приятный разговор, и я заранее пригорюнилась.
– Как ты думаешь, Даниель, что мы теперь с ней сделаем? – подчеркнуто безразлично спросил Себастьян.
– А ничего особенного, – точно так же ответил Даниель. – Запрем ее в темный чулан денька на три. Весело и уютно. Ни телефона тебе, ни книг. Зато, может, головой работать научится.
– Нет, это слишком жестоко, – не согласился Себастьян. – И потом, какая еще голова? Разве ты не понял, у нее она только для еды и для украшения. А если вдруг случайно и подумает о ком, то только о себе, любимой.
– Простите, – взвыла я. – Я.., я... Но тут к «Победе» не подошел, не подбежал, а буквально подлетел Захаров.
– Ребята! – заорал он. – У нас сегодня не день, а праздник сердца, именины души!
– Ну да, – ехидно косясь на меня, ответил Даниель. – Еще бы одну дуру рыжую пристукнули, совсем бы юбилей наступил.
– Да все это ерунда! – продолжал горланить Захаров. – Едем скорее к нам! Там Крымов объявился!
– Поймали? – взвизгнула я.
– В том-то все и дело, что сам пришел!
Глава 33
ЗАХАРОВ В НЕДОУМЕНИИ
Крымов, сидевший за одним из столов в кабинете Захарова, неловко обернулся на звук открывшейся двери. Марина увидела, что он прикован к батарее наручниками, и испытала двоякое чувство – облегчение, смешанное с легким стыдом, и злость на милиционеров – ни ума, ни фантазии у людей нет, так обращаться с задержанными.
К большому ее изумлению, выглядел Крымов гораздо лучше, чем в тот день, когда она видела его первый и последний раз, – взгляд стал ясным и осмысленным, цвет кожи менее болезненным. Теперь по внешнему виду Крымова никак нельзя было предположить о наличии у него каких-либо проблем со здоровьем вообще и с психикой в частности.
– Ну-с, – сказал необычайно оживленный Захаров, садясь напротив своего живого трофея и доставая из ящика стола магнитофон. – Вы ждали меня, я здесь и внимательно вас слушаю. Расскажите для начала, где вы были все это время и куда спрятали труп Алины Выжнич.
– Труп Алины Выжнич? – изумленно переспросил Крымов. – Но она жива! По крайней мере, была четыре часа назад. С ней ведь ничего не случилось?
– Где вы оставили ее четыре часа назад? – настала очередь изумляться Захарову.
– Этого я вам сказать не могу. Я и так нарушил ее волю, но выдавать ее я не стану.
– Хорошо. Хотя и непонятно. Рассказывайте все по порядку.
– В прошлую субботу утром я опять проснулся весь в шерсти и крови, – начал Крымов. Марина смотрела на него и поражалась: речь давалась ему безо всякого труда, он говорил спокойно и связно. Неужели последнее убийство помогло ему обрести внутреннее равновесие? Невероятно! – Я догадался, что совершено новое убийство, потому что наутро после смерти Жени я проснулся точно так же – шерсть вокруг меня, кровь на лице, и я ничего не помню о прошедшем вечере. Я понял, что убийства надо остановить, но не знал, как это сделать. Выход был только один.
Я находился в таком состоянии, что счел за лучшее воспользоваться только им.
– А именно?
– Я.., я решил покончить жизнь самоубийством, – сказал Крымов и обвел спокойным взглядом всех окружающих. – Смерть все же лучше, чем сумасшествие, тем более такое, которое ведет к гибели людей. И потом, как ни эгоистично это звучит, я боялся попасть в дурдом.
– Так, значит, вы решили покончить с собой. И что же дальше?
– Дальше я пошел в одно место. Есть один скверик в центре Москвы, с видом на церковь и памятником. Мне всегда хотелось расстаться с жизнью именно там. У меня с собой были таблетки. Я купил бутылку воды, чтобы запить их.
Захаров покачал головой, скребя пальцами щетину на лице:
– Совершать самоубийство в многолюдном месте. Вы хотели, чтобы вас сразу спасли?
Крымов усмехнулся:
– Помилуйте, кто бы стал меня спасать? Кто в нашем городе подойдет к валяющемуся на улице человеку, если это не очевидный труп? Кто? Разве что милиционер, но, пусть не в обиду вам будет сказано, основная задача милиции в нашем городе – ловить иногородних без прописки, а не следить за порядком на улицах. Я мог бы с тем же успехом отравиться в одиночестве, в запертой на ключ квартире, только, когда бы меня обнаружили, я начал бы разлагаться и пахнуть далеко не розами.
