Сергей Гомонов - Пари с будущим
— Да получила я твои деньги. Ты позванивай моей маме, как там у них дела. Если что-то изменится в лучшую сторону… Как что может измениться в лучшую сторону?! Вить, ты ушибленный, да? Это значит — или он из комы выйдет, или врачи как-то определенно скажут, что вот-вот выйдет… Да, тогда я сворачиваю лавочку. Ленка хорошая, невинная девочка. Она моя сестра — в первую очередь. Что бы там между нею и родителями ни было. Да, блин, да, я готова поделиться с нею, твою мать! Потому что эта вот твоя подачка… — она неосознанным жестом презрительно подбросила на коленях дамскую сумочку и прихлопнула ее затем ладонью сверху, — она в сравнении… Ладно, ладно, я не кричу. Сейчас на остановке. Куда?! Черт, да я устала, Витя, я проездила больше часа в этих вонючих ваших маршрутках! Ну а я при чем? Ну вот так, протупил он с завещанием, да, и что теперь мусолить это? Твой тоже не вечный, между прочим. Ну написал — и молодец! А мой не написал. Козёл старый, да. Ладно, я ловлю машину, сил нет уже в маршрутках трястись. Жди, скоро буду.
Алиса бросила наполовину скуренную сигарету в лужу, спрыгнула с перил и, решительно подойдя к проезжей части, вытянула руку, чтобы проголосовать приближающейся «мицубиси». Иномарка тут же заморгала правым поворотником и припарковалась возле Ленкиной сестрицы.
Когда Алиса, усевшись на заднее сидение, умчалась, я еще долгое время не мог заставить себя подняться. Услышанное шокировало меня, как удар тока.
Ну и семейка! Образец гуманности и прочих положительных человеческих качеств!
Картина маслом получалась такая: с Сергеем Пушкарным что-то случилось, и случилось оно внезапно, поскольку он даже не успел составить завещание. Но он не умер, и у его любящих наследников еще есть ниточка надежды. А почему их так напугало отсутствие завещания? Дайте-ка подумать! Ну неужели же из-за того, что по закону в этом случае его прямыми наследниками, то есть наследниками первой очереди, как говорится у юристов, являются не двое, а трое: его жена и обе дочери?! И никаких судебных тяжб, как в случае с завещанием. Ленка, конечно, пачкаться не стала бы, но они-то судят по себе.
Ох, Ленка, Ленка… И угораздило же тебя родиться в такой семейке! Прямо какая-то критическая ошибка в перераспределении душ! Им нужна была вторая, младшая, Алиса — и никого не пришлось бы отлучать от фамильного лона.
Я решил, что не буду пока ни во что вмешиваться, просто понаблюдаю. Если, дай-то бог, Пушкарный очухается, то Ленка от меня ни о чем не узнает, а Алиска просто свалит по-тихому в свою Москву раскручивать папана на завещание. И скатертью дорога. Ну а если они попытаются дурачить ее в случае смерти Сергея Палыча, то открою ей все, что мне стало известно. И пусть решает, как ей поступить с вероломной сестрицей.
В небе парил орлан, выслеживая ему одному заметную добычу среди нас, на земле. Хорошо птичке — кружи себе целый день и не думай ни о чем постороннем…
Усевшись в подъехавший старый «Икарус» нужного мне маршрута, я набрал номер отца:
— Уже еду. Как там баб Тоня?
— Кажется, спит. Всю ночь буянила — рвалась тебе позвонить, представляешь?
— Мне? Зачем?
— Я толком не понял. Она бормотала, что ты что-то выкинул из карманов… Из ее карманов, что ли? Ты выкидывал что-нибудь у нее из карманов?
— Из её — нет… — проговорил я, лихорадочно думая: она ведь имела в виду этот треклятый чеснок, но откуда же ей стало известно, что я вычистил куртку?
— Яю напугала. Ей, видимо, повсюду вампиры мерещатся, насмотрелась телевизора и этих дурацких передач. Теперь говорит, что тебя могут увидеть какие-то существа — наверное, те самые вампиры…
— Ясно.
— Под утро требовала с нас слово, что ты никуда не поедешь.
— Ясно. Я скоро буду.
По фасаду магазинчика, мимо которого мы проезжали, скользнула тень крупной птицы. Я сощурился и приставил ладонь ко лбу. В лучах утреннего солнца, низко-низко над улицей, летел все тот же орлан. И он уже не парил, он мчался вслед за «Икарусом». Мистики не бывает, и между тем уже второй раз за последнюю неделю я видел эту птицу так близко от себя.
Внезапно снаружи послышался скрежет тормозов, вопли гудков и людей, удар, грохот, хлопок, а через мгновение резко свернувший наш «Икарус» клюнул носом и встал.
Со своей стороны я успел различить, как слева от нас на оживленном перекрестке столкнулись боками легковушки «мицубиси» и «Нива». Иномарку просто впечатало в наш автобус, зажало между ним и отечественной колымагой, а одновременно с хлопком охватило пламенем.
Наш водитель открыл все двери, и я, пожалуй, первым вылетел наружу. Обежав «Икарус» сзади», подобрал с асфальта отлетевший от «Нивы» бампер и высадил им заднее стекло загоревшейся машины. Шофер «японки» как раз в это время вылезал через разбитое переднее окно и кричал мне, что в салоне у него пассажирка. Это я видел и без него, потому и полез в «мицубиси».
В салоне истошно орала женщина. При ударе ее сдавило между креслами, и она, бесцельно размахивая в пламени руками, пыталась спастись. Я рыбкой нырнул в машину. Потом послышался Голос. Именно Голос.
«Замещение кислорода, вайшва! Обычная процедура, не суетись! Время под контролем, вспоминай и действуй!»
Так. Молекулярная решетка. Черт, я ее вижу! Ладно, это потом. Надо, чтобы осталось меньше десяти процентов кислорода. Меняю… Так! Азот. Есть! Аргон! Да… Углекислый газ! Ну, этого добра… Еще бы глобальной заменой…
«Тебе еще, может, волшебную палочку и кольцо всевластия?» — насмешливо переспросил Голос.
Вручную до десяти процентов опускать — это сколько времени нужно!
«О времени не переживай, Агни! Я же сказал: время под контролем. Работай, сколько требуется!»
Я не знаю, что со мной было и кем или чем я тогда был. Видеть я мог лишь молекулярные структуры всего, что меня окружало.
Пламя умерло. И я снова вернулся к привычному образу видения.
«Он качнул весы!»
Пассажирка обеими руками охватила мою шею, а сзади меня за ремень джинсов выволок водитель сгоревшей тачки.
«Вайшва, хочу предупре…»
Разрывающий скрип ввинтился в мозг иглой. Голос потерялся.
«Он качнул весы!»
Как в сказке про репку, водитель «мицубиси» тащил меня, а я тащил обгоревшую пассажирку. Тянут-потянут…
В стонущей от боли женщине я с трудом узнал Алису.
— Сейчас! Потерпи, сейчас нас отвезут в больницу! Эй, кто-нибудь!
Я подхватил ее на руки. Вокруг, оказывается, набежала целая толпа. Донеслись звуки сирены, и за светофором я увидел мелькнувшую белую крышу «скорой». Как кстати они тут очутились!
«Он качнул весы!» — что есть сил надрывался какой-то кляузник-Анонимус.
