Саймон Грин - Темное сердце Лондона
Я подошел к лестнице. Голые деревянные доски, простые перила. Никаких излишеств, никаких царапин или следов, указывающих, что лестницей пользовались. Она могла быть новой, могла быть старой, какой угодно. Казалось, рука человека никогда не касалась этих перил.
Я крикнул погромче:
— Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Спертый воздух приглушил мой голос, который прозвучал тихо и жалобно. И тут откуда-то сверху донесся звук захлопнувшейся двери. Сьюзи и Джоанна тотчас подошли ко мне. Дверь хлопнула еще раз, потом еще. Это делалось явно нарочно, нас дразнили, причем абсолютно открыто. Это выглядело приглашением и в то же время угрозой.
«Поднимись и проверь, что здесь, если посмеешь».
Я поставил ногу на первую ступеньку — стук двери сразу прекратился. Оно как-то узнало. Я посмотрел на Сьюзи, потом на Джоанну.
— Дома кто-то есть.
Джоанна рванулась вперед и бросилась бы вверх по лестнице, если бы я не схватил ее за руку. Она яростно пыталась освободиться, даже не глядя на меня. Мне пришлось пустить в ход всю силу, чтобы ее удержать.
Я окликал ее по имени, все громче и громче, пока она не повернулась ко мне, тяжело дышащая, с красным, злым и разгоряченным лицом, почти в исступлении.
— Отпусти меня, урод! Там Кэти! Я это чувствую!
— Джоанна, мы не знаем, что там…
— Я знаю! Я должна подняться к ней, я ей нужна! Отпусти мою руку, ты…
Когда она поняла, что не может высвободиться, она потянулась свободной рукой к моему лицу — ее ногти были острыми, как кошачьи когти. Сьюзи моментально перехватила ее запястье мертвой хваткой, наверняка причинив сильную боль.
Джоанна зарычала и стала отбиваться, но Сьюзи сжала ее руку еще сильней, отгибая назад, — и Джоанна, всхлипнув, прекратила сопротивление.
Теперь она только яростно смотрела на Сьюзи, которая ответила ей холодным взглядом.
— Никто, кроме меня, не смеет бить Джона, миссис Барретт. Держите себя в руках, иначе услышите, как косточки вашего запястья сломаются одна за другой.
— Полегче, Сьюзи, — вмешался я. — Она новичок на Темной Стороне и не представляет, с какой опасностью мы можем столкнуться.
Правда, к этому времени ей пора бы уже представлять.
— Тогда пусть учится побыстрее, — проворчала Сьюзи. — Я не допущу, чтобы из-за нее мы влипли. Тогда я первая ее убью.
— Мертвые клиенты не платят, — напомнил я.
Сьюзи фыркнула и отпустила Джоанну, хотя по-прежнему была готова вмешаться, если понадобится. Я тоже отпустил руку моей клиентки. Она сердито смотрела на нас, потирая распухшее запястье.
Но и мне с большим трудом удалось проговорить спокойно и убедительно:
— Сейчас нельзя распускаться, Джоанна. Только не сейчас, когда мы так близко к цели. До сих пор ты мне доверяла, поверь и на этот раз. Я знаю, что делаю. Кроме Кэти там может быть кто-то еще, возможно, только и поджидающий нас, чтобы захлопнуть капкан. Мы войдем туда медленно и осторожно или вовсе не войдем. Понятно?
Она надула губы, ее глаза гневно сверкали.
— Ты не понимаешь, что я чувствую! Ты ничего не знаешь о материнской любви. Она там. Я ей нужна. Я должна к ней пойти!
— Или ты будешь держать себя в руках, или мы со Сьюзи оттащим тебя к входной двери и вышвырнем на улицу, — непреклонно пообещал я. — Ради твоей же собственной безопасности. Я и вправду это сделаю, Джоанна. Если будешь вести себя так, как сейчас, станешь не просто обузой, но и угрозой для нас всех. Я понимаю, быть в этом доме нелегко, но ты не можешь позволить ему себя достать. Это нисколько на тебя не похоже. Ничуть.
— Ты совсем меня не знаешь, Джон, — возразила Джоанна, но голос ее стал намного спокойнее. — Извини. Я буду хорошо себя вести. Просто… мы уже так близко, и я буквально схожу с ума. Кэти в беде. Я это чувствую. Я должна быть с ней. Позволь мне остаться, Джон. Я буду паинькой, обещаю.
Такое поведение тоже не было похоже на обычное поведение Джоанны, но я нехотя кивнул, подумав, что на нее так действует странный дом. Я родился на Темной Стороне, но даже мне он туманил мозги. Я заставил Джоанну сделать несколько глубоких вдохов, и, похоже, ей полегчало. Мне не нравилось, что дом так сильно влияет на нее. Эта безумная, истеричная Джоанна совсем не походила на ту женщину, которую я знал и любил. Раньше она никогда не вела себя так, даже во временном провале. Наверное, все-таки дом виноват.
— Не надо было ее сюда приводить, Джон, — сказала Сьюзи. — Ей нельзя здесь находиться.
Она произнесла это без особой злости или обиды, просто сказала то, что думала, как, впрочем, поступала всегда.
Но Джоанна, воззрившись на нее, сердито заявила:
— Тебе плевать на то, что случилось с моей дочерью! Ты вообще пришла сюда только потому, что я тебе плачу!
— Чертовски верно, — невозмутимо ответила Сьюзи. — Так постарайся, чтобы деньги окупили мои усилия.
Они препирались еще некоторое время, но я не обращал на них внимания. Дом ставил меня в тупик. Я не мог отделаться от мысли, что упустил что-то важное. Нечто невообразимо могучее позвало сюда Кэти, а еще тех важных особ, о которых говорил Уокер, но вот я здесь — и ничего не могу найти. Кроме хлопков дверью на втором этаже, в доме ничего, абсолютно ничего не происходит.
Я начал подниматься по лестнице, Сьюзи и Джоанна прекратили ссориться и пошли за мной. Сьюзи протиснулась вперед и заняла место у моего локтя, готовая стрелять в любой момент.
Двери больше не хлопали. На втором этаже мы снова увидели голые стены — и новые двери, все до единой плотно закрытые. Сьюзи медленно оглядывалась в поисках цели, водя дулом дробовика. Джоанну трясло от нетерпения, я отвлекся еще раз, чтобы объяснить ей, что мы со Сьюзи все берем на себя. Я посмотрел на закрытые двери, а они исподтишка смотрели на меня.
Сьюзи вдруг заговорила — очень громко:
— Мне просто кажется или вправду стало светлее?
Я нахмурился, когда понял, что вижу двери намного лучше даже там, куда не падает свет фонарика.
— Тебе не кажется, Сьюзи. Появилось какое-то свечение, но провалиться мне, если я понимаю, откуда оно исходит…
Я замолчал, посмотрев на потолок и увидев, что лампочек и проводки нет и в помине. Весьма странно, даже для Темной Стороны.
— У меня появилась одна неприятная мысль, — снова заговорила Сьюзи. — Если на самом деле дома нет, на чем же мы тогда сейчас стоим? Мы что, просто висим в воздухе, а под нами — пустота?
— Ты права, — согласился я. — Очень неприятная мысль. Именно этого мне не хватало — повиснуть в воздухе в тот момент, когда я проверяю дом.
Но ничего не произошло, когда я задействовал свой дар. Что-то окутало мою голову, что-то неподвижное, неощутимое, оно не давало моему «третьему глазу» открыться и увидеть истинную картину. Я напряг все силы, но все равно ничего не увидел. Тогда я коротко выругался. Что здесь может твориться такого, чтобы Нечто не позволяло мне это увидеть?
