Майк Кэри - Порочный круг
Я смиренно поднял руки.
— У меня ведь просто работа, так же как у вас! Серьезные угрозы совершенно ни к чему.
— Так же, как у меня? — Видимо, сравнение Цукеру не понравилось. — Как у меня? Повтори еще раз, и я вырву твой поганый язык!
Сначала мне почудилось, что злость — это маскировка под садиста, но блеск в темных глазах вовсе не был фальшивым. Я задел за живое, и громила жаждал ответить тем же. Отлично, еще одно очко в мою пользу: раз он злится, значит, склонен к неразумным опрометчивым решениям и, когда я сделаю ход, может неправильно его истолковать и запутаться. К несчастью, он также может сдержать слово и вырвать мне язык, так что я балансировал на краю пропасти.
— Простите ребята, — старательно изображая рабскую покорность, пробормотал я. — Мне очень жаль.
К этому времени мой дополнительный сенсорный канал, больше всего похожий на обостренный слух, надрывался от оглушительных неблагозвучий. Если забыть о бровях, эти громилы выглядели как люди, хотя в реальности были loup-garous, духами мертвых людей, которые, вселившись в тела животных, овладели и видоизменили их до такой степени, что не определишь, с каким зверем произошла жуткая метаморфоза. Не определишь, пока не настанет новолуние, когда положение коренным образом меняется. Выяснив, кто передо мной, я сразу опустил глаза долу: порой оборотни реагируют на пристальный взгляд так же, как доминантные самцы в группе горилл. Если вдуматься, на одном из этапов своей посмертной истории По вполне мог быть гориллой. Хотя для Центрального Лондона это немного необычно, даже, я бы сказал, экзотично: в поисках гостевого тела восставшие, как правило, далеко не уходят.
— Покажешь нам, насколько тебе жаль? — издевательски предложил Цукер. — Перейдешь в наш лагерь? Ну, как, ты не против?
— Конечно, нет! Только намекните, в каком лагере я нахожусь сейчас? Точнее, в каком лагере находился, прежде чем перейти в ваш? Потому что я не перешел, а переметнулся, едва услышав ваше предложение. Тотчас же! Объясните, кого пришить, и я сразу отправлюсь на задание. Только имя назовите, ладно?
Цукер замялся, и я четко представлял почему. Когда, образно выражаясь, держишь противника за яйца, отвечать на конкретные вопросы противоестественно. Возникает ощущение, что упускаешь инициативу. У loup-garou просто язык не поворачивался.
— Обратись к своей совести, — оскалившись, посоветовал он. — Вспомни, кто недавно просил тебя об услугах?
В самом деле, кто? Джулиет. Торрингтоны. Столичная полиция. Если это и есть гипервостребованность, то мне она не нужна: пока ощущение, мягко сказать, не из приятных. Как следствие, прежде чем продвинусь в делах хотя бы на полшага, не помешало бы выяснить, кому я обязан повышенным вниманием к своей персоне.
— От клиентов в последнее время отбоя нет, — похвастал я. Напарник Цукера непреднамеренно ослабил хватку, позволив мне хоть немного восстановить дыхание. — Поэтому прошу подсказку. Вы случайно не на наркодилера работаете? Есть один тип по фамилии Поли… Точно нет? Потому что приятель из Департамента по борьбе с тяжкими преступлениями считает, на меня собираются, как он выразился, «наехать». Вы за этим явились? Или вы только умасливаете, а наезжать будут другие? Может, вы вроде Иоанна Предтечи, если понимаете, о чем я?
Loup-garous смотрели на меня в полном замешательстве, но, быстро опомнившись, взялись за дело. Кончик ножа с отвратительной фамильярностью скользнул по моей щеке. Однако во время этого странного разговора я механически ощупывал предмет, который поднял, когда меня поставили на ноги. Так, он из металла, округлый, точнее, цилиндрический, с одной стороны полый, а с другой — с конусообразным удлинением. Кубок! Я ношу его с собой ради тех редких случаев, когда решаюсь попрактиковаться в черной магии.
— Нам нужна информация, — объявил Цукер, — а тебе нужно, чтобы мы не нарезали из твоих внутренностей фигурное печенье. Поэтому слушай внимательно, понял? Просто слушай. Мы знаем, как далеко они зашли, и почему остановились, тоже знаем. Кое-кто не замкнул круг, верно? Птичка в последний момент вылетела из гнезда. Но если произошло хоть малейшее нарушение, бойни не избежать — мы изрубим друг друга в фарш прежде, чем настанет гребаный рассвет. Тебе пообещали неприкосновенность? Полная чушь — надеюсь, ты не настолько туп, чтобы на нее купиться?
Увы, все это говорило мне не больше, чем рукописи Мертвого моря.[25]
— Вероятно, я куда наивнее, чем вам кажется, — тщательно подбирая ни к чему не обязывающие слова, ответил я.
Тут в плавный ход беседы снова вклинился По.
— Дай хоть одно ухо у него съем! — прогудел он.
К счастью, Цукер оставил эту просьбу без внимания.
— Небось, думаешь, из этой ситуации можно извлечь выгоду, — проговорил он. — Что же, вполне естественно. Только поверь мне на слово, Кастор, здесь выгода не светит никому. А вот смерть гарантирована, а после нее беды пострашнее.
— Вы убьете меня, а потом изнасилуете?
Сжав свободную руку в кулак, По занес ее над моим затылком, но Цукер качнул головой — всего один раз — и страшный кулак остановился.
— Они замкнут круг, — прорычал Цукер, приблизив ко мне отвратительное лицо, — и все начнется с самого начала. Тогда и случится беда, настоящая беда. Твои услуги им больше нужны не будут. Думаешь, их заверения и гарантии останутся в силе? Думаешь, их благосклонность не изменится?
Loup-garou поднял руку и прижал к моему виску указательный палец. Ноготь Цукера напоминал острый клин: так и хотелось сказать «коготь». Ладно хоть кожу не поцарапал… По до сих пор держал меня за горло так, что я не мог даже отстраниться, когда страшный ноготь, прочертив на моей левой щеке невидимую дорожку, остановился буквально в миллиметре от глаза.
— Если согласишься работать на нас, — начал он с абсолютным спокойствием, которое пугало куда сильнее безумной ярости По, — есть смысл оставить тебя в живых.
Я напустил задумчивый вид, хотя и на самом деле мозг работал в турборежиме. Рассуждал я следующим образом: поскольку не имею ни малейшего понятия, о чем толкуют эти сбежавшие из дурдома идиоты, шансы уговорить, чтобы не отрывали голову и не высасывали через трубочку соки, ничтожно малы. Раз так, самое время выложить козырного туза.
— Ладно, ладно, — поспешно опуская глаза, пробормотал я, — вы правы. Они действительно сделали выгодное предложение. Черт, а как бы вы на моем месте поступили? — тут я вскинул руки в жесте отчаяния, но так, что правая (с зажатым в ней предметом) ударила прямо в лицо По.
Если честно, я бы дорого отдал за кинжал, но в принципе потир тоже отлит из серебра и края довольно острые. Я двинул им по щеке громилы достаточно сильно, чтобы пустить кровь: в этом и заключался весь смысл маневра. Заметив холодный металлический блеск, второй оборотень поспешно отступил и закрыл грудь руками. Даже не посмотрел, от чего именно пытается защититься!
