Юрий Леж - Богиня ex machina
— Ты не дуйся, капитан, — попросила Ника, простецки пересаживаясь со стула на стол, подобрав под себя одну ногу и залихватски помахивая другой. — Подумаешь, отодвинули от этих биоморфов, так это, может, и к лучшему для тебя? меньше знаешь — спокойней спишь… Тем более, что дело-то еще не закрыто, и с академиком еще ничего конкретно не решено.
— Не решено? — вопросительно приподнял бровь контрразведчик. — Не надо вечером разбираться с академиком — ваши же слова?
— Мои, конечно, — не стала спорить блондинка, не переставая улыбаться. — Только имелось же ввиду немного другое: не надо вам с комиссаром разбираться самим, мы разберемся, а потом сдадим тебе академика тепленьким…
— То есть? — совершенно ничего не понял из слов планетарного Инспектора особист.
— Есть грань, за которую вам с комиссаром пути нет, — теперь уже серьезно ответила Ника. — посмотрите на мой медальон, оба…
Только теперь, внимательно приглядевшись к изящной женской, казалось, безделушке, и полицейский, и капитан Хольм увидели, что лицо всадника в средневековых латах абсолютно идентично лицу их собеседницы, а руках его — или теперь уже её? — зажат небольшой, странного вида пульт.
— Вам интересно узнать — что это, почему, зачем? — хитренько улыбнувшись спросила блондинка и сама же ответила: — А — нельзя… только потому, что эта информация выходит за пределы вашей компетенции… Умно сказала? Ну, да так вам и надо, если автоматически смотрите на блондинок, как на забавных домашних зверушек…
Почувствовав, что общее напряжение и у контрразведчика, и у начальника полиции города изрядно спало, замещенное любопытством и желанием проникнуть в неожиданную тайну иридиевого медальона, Ника расхулиганилась и уселась на столе по-турецки, подтянув под себя и вторую ногу.
— Ну, ладно, будем считать, что я вас уговорила не обижаться, а заодно и принесла извинения за несколько резкое начало нашей встречи, договорились? — попросила блондинка, с прежней хитринкой заглядывая в глаза сидящих перед ней мужчин.
Чтобы только что она сама не говорила об их отношении к женщинам вообще и блондинкам в частности, Ника понимала, что слегка лукавит в такой поверхностной характеристике своих собеседников.
— Давайте теперь все-таки порешаем, что же делать с нашим любезным академиком? — вновь предложила блондинка. — Его, кстати, кто-нибудь живьем видел? Общался? А то мне в этой жизни как-то было не до лауреатов крупповской премии по биохимии…
13
Спустя несколько часов, когда синие и прозрачные весенние сумерки окутали город сказочной пеленой, создавая абсолютно ни на что не похожую атмосферу умиротворения, тишины и провинциального покоя, в полулюксе гостиницы Пальчевского, на узком неудобном диванчике, уже начиная волноваться, хоть и понимая, что лично она ничего не сможет поделать в любом случае, валялась полуобнаженная Ника, для приличия — мало ли кто войдет без приглашения, и без того городок, под внешним пологом тишины и покоя, кипит ключом — одетая в золотистые, узкие и короткие шорты, облегающие её тело, как вторая кожа. Чтобы хоть как-то успокоиться в ожидании застрявшего в университетском, мифическом и мистическом бункере Мишеля, блондинка листала непонятно откуда взявшийся в провинциальном гостиничном номере свежий научный журнал, посвященный в основном проблемам развития химической и биохимической отраслей в Империи. Часть статей среди фотографий газгольдеров, рефракционных колон и лабораторных пробирок под газовыми настольными горелками была прямо или косвенно посвящена академику Пильману, а одна даже принадлежала его перу, и блондинка, с трудом продираясь через умные слова об углеводородных радикалах, замене цепочек рибонуклеиновых кислот, исследовании свойств сложных протеинов, пыталась понять из текста, что же за человек — этот академик, причинивший столько беспокойства не только обязанным по должности беспокоиться капитану Особого отдела Департамента Безопасности, планетарному Инспектору и звездному поисковику, но и простым полицейским, студентам и обыкновенным девчонкам из провинции.
В маленькой столовой изредка погромыхивал посудой Купер, за время опроса коридорных и горничных при активном участии рыжей племянницы местного начальника полиции ставший совсем своим среди обслуживающего персонала гостиницы, нахально понабравший продуктов в кухне гостиничного ресторана и сейчас готовящийся поразить и Нику, и отсутствующего пока Мишеля своими, внезапно на этой планете открывшимися, кулинарными талантами.
Когда извертевшейся на диванчике блондинке уже окончательно захотелось пренебречь всеми договоренностями, плюнуть на условности и обязательства, вскочить и, прихватив с собой Купера, помчаться к университетскому городу, чтобы лично вывернуть тот наизнанку, дверь номера бесшумно распахнулась — так умел входить только поверенный в делах, но в этот раз он был не один, по-джентльменски пропустив первой даму, закутанную до пояса в некий плотный, непроницаемо черный мешок. Ниже пояса нежданная гостья была одета в пеструю, цыганского фасона, изрядно помятую, а местами и порванную юбку, в прорехах которой мелькали вполне себе эротичные, но, по мнению Ники, совершенно не к месту использованные чулки.
— Мы заждались, — как бы, небрежно, может быть, даже с легким укором в голосе, сказала блондинка, внимательно оглядывая изрядно пострадавший костюм Мишеля и моментально приметив отсутствующие очки и распущенный галстук.
— Ника, не стоило так волноваться, — мягко ответил поверенный, подталкивая и усаживая в кресло ничего не видящую пленницу. — Во-первых, этот бункер-котельная и сам по себе размером почти в половину нашей гостиницы — эх, не экономили раньше место при строительстве даже вспомогательных объектов — ну, а кроме того, под зданием, оказывается, имеет место быть интереснейшая карстовая пещера… ну, может и не карстовая, тут я небольшой специалист, но повозиться, сначала гоняясь за этой бешеной парочкой, а потом осматривая место действия повнимательнее, пришлось…
В процессе своего рассказа Мишель бесцеремонно задрал подол длинной юбки и ловко пристегнул наручниками к ножкам кресла стройненькие ножки приведенной невольницы, использовав для каждой из них по паре обычных наручников, как импровизированных кандалов.
— А где же второй? — поинтересовался оторвавшийся на звук голосов от кулинарного священнодействия инопланетник.
— Мальчишку, хотя, какой он мальчишка, вполне себе взрослый мужик, я сдал полицейским, пришлось заехать в управление, — продолжил рассказ поверенный, выгребая из своей дорожной сумки свежую рубашку, спортивного покроя курточку все того же любимого им цвета «фельдграу» и нижнее белье. — И там пришлось задержаться, пока оформляли бумаги, созванивались с комиссаром — принимать или нет, докладывали особисту… бюрократия в полной красе.
