Линн Шоулз - Заговор Грааля
— У вас хватит смелости взяться за эту задачу, Ваше Преосвященство?
Мысли метались в голове Януччи, словно летучие мыши, — он пытался осмыслить слова Синклера, вспоминал упомянутые отрывки из Библии и другие тексты — Исайю, Даниила, Луку, Захарию, — чтобы найти подтверждение. Выводы Синклера казались логичными. Но это противоречило всему, во что верил кардинал, чему его всегда учили. Может, этот человек — душевнобольной? Да, точно. Синклер безумен — одержим своей властью и самолюбием.
— Вы сумасшедший. — Януччи встал и принялся расхаживать по комнате.
Синклер, по-прежнему спокойный, мягко возразил:
— Нет, Ваше Преосвященство, я не только нормален, я вдохновлен. Вы просто подумайте. Как вам кажет ся, почему Чашу принесли вам лично? Почему именно сейчас? Даже в Талмуде говорится о муках рождения Мессии… безответственное правительство, войны, нищета, распадающиеся семьи и великие научные достижения — время чудес. Разве это не чудо, если из крошечной капельки крови Он появится среди нас и с нашей помощью снова будет жить? Во времена Благословенной Девы кто смог бы вообразить чудо Непорочного рождения? Разве вы не понимаете? Это и есть Чудо.
— Вы ошибаетесь. Это неправильно, — сказал кардинал, потирая грудь, словно там появилась некая печать. — Хватит. Я больше не хочу слушать.
— Откуда вы знаете, что я ошибаюсь? Мир многогранен. Ваше Преосвященство. Христос сказал: «Блаженны не видевшие и уверовавшие»[23]. Он выбрал вас. Как вы можете отказаться?
Януччи повернулся спиной к Синклеру и посмотрел в окно, на двор.
— Клон Иисуса, даже будь это возможно, станет просто копией, а не самим… Христом, нашим Спасителем. Может, вы и сумеете клонировать человека, но можете ли вы вложить в копию душу Спасителя? — Кардинал посмотрел на доктора и заметил, что взгляд его смягчился.
— Я не могу, — произнес Синклер.
Слова повисли в воздухе, словно он хотел, чтобы Януччи обдумал их.
— Вы правы, — наконец сказал Синклер. — Клон будет лишь копией… пока в него не снизойдет Дух Святой. Так же, как Дух Святой снизошел к Деве Марии, чтобы она понесла и родила. Если вы верите, что это возможно, вы не можете отрицать мою правоту. А вы будете наставником. Вы будете отвечать за ребенка. Подумайте об этом. Бог выбрал именно вас. Вы не вправе отказаться.
— Наставлять ребенка-Христа? — У Януччи перехватило дыхание, сердце на миг замерло и неровно затрепетало. Кардинал кашлянул и указательным пальцем смахнул каплю пота с верхней губы. — Но Чаша пролежала в пустыне несколько веков. ДНК никак не могла сохраниться.
Синклер заговорил все с той же неясной улыбкой:
— Вы неправы по двум причинам. Во-первых, с научной точки зрения, хотя клетки крови и разрушились за тысячи лет, ядерное вещество белых кровяных телец должно сохраниться в виде хромосом. Хромосомы могли сохраниться, потому что кровь попала в Чашу после вина с Тайной вечери. Алкоголь должен был сыграть роль консерванта, который не даст ядерному веществу разрушиться под воздействием бактерий. Я могу выделить ядра и поместить их в человеческую яйцеклетку. После того как яйцеклетка будет оплодотворена, процесс остановят. Мы извлечем диплоидное ядро и заменим ядром, выделенным из вещества, полученного из Грааля. Примерно так была создана овечка Долли. Сконструированная зигота несколько раз делится в культуре, а потом ее пересаживают суррогатной матери.
Януччи поднял руку и покачал головой:
— Мне это ни о чем не говорит, доктор Синклер. Ни о чем. С тем же успехом вы могли бы говорить на марсианском языке.
Он вернулся к креслу и сел.
— Тогда скажу иначе. ДНК сохранилась потому, что это Кровь Христова — Божественная кровь. Она создана Отцом, и Он сохранил ее Своей рукой. Сейчас действительно время чудес, Ваше Преосвященство.
Слова Синклера потрясли кардинала. Внутри что-то треснуло, словно стекло, раскололось, разбилось. Возможно, Синклер вовсе не спятил, возможно, он в здравом уме… и абсолютно прав. Он все рассчитал. Кардинал с трудом заговорил:
— Уже решено, что воск нельзя удалять, и вещество под ним исследоваться не будет. Отменить это не в моей власти. Любые манипуляции с реликвией тут же обнаружат.
Синклер взял титановый чемоданчик и положил на стол перед кардиналом:
— У меня есть решение.
Януччи уставился на чемоданчик и коротко помолился про себя, попросив сил. Нужно нечто большее — то, что разрушит последние сомнения.
— Доктор Синклер, у вас поистине богатое воображение, но понадобятся не просто теории, чтобы убедить меня в том, что вы, или я, или кто-то еще на Земле избран, чтобы приблизить Второе Пришествие.
— Какой еще знак вам нужен после всего, что я рассказал, Ваше Преосвященство?
Мозг Януччи пылал, словно в огне.
— Неоспоримый, — ответил он. — Такой, который я не смогу не заметить.
Зазвонил телефон.
— Простите, — сказал Януччи Синклеру и снял трубку: — Я же просил, чтобы нас не прерывали.
Он слушал с полминуты, затем положил трубку. Его пробрал холод, он стиснул руки, чтобы унять дрожь, и вжался в кресло. Подняв глаза, он заметил пристальный взгляд Синклера.
Что с вами, Ваше Преосвященство?
Его Святейшество… — Голос Януччи дрогнул.
Что?
Его Святейшество скончался.
СЕМЯ
В полночь по шоссе 10 из международного аэропорта Нового Орлеана мчался на запад черный лимузин; затемненные стекла скрывали салон от взглядов. На мягком кожаном сиденье удобно устроился Чарлз Синклер, довольный, что вернулся из Рима домой. Он прекрасно выполнил свою работу и был этому чрезвычайно рад.
— Вид у вас удовлетворенный, Чарлз, — произнес старик. — Надо понимать, все прошло хорошо.
Синклер так торопился забраться в лимузин, что не заметил человека, сидевшего напротив. Глаза постепенно привыкали к темноте.
— Все прошло очень хорошо, — отозвался он. — Кардинал — идеальная кандидатура, благодаря его твердой вере. А также самолюбию.
Они не разговаривали со дня крестин в соборе Святого Людовика. Синклер до сих пор изумлялся, как, не раздумывая, вверил свое будущее этому пожилому человеку.
Все началось, когда Синклер пытался обойти бесконечные препятствия в своей научной работе. Старик пришел к нему и предложил решения, верность которых быстро подтвердилась и привела к международному признанию и известности. Спонсорство, гранты, щедрые гонорары за выездные лекции сделали Синклера одним из богатейших ученых мира. Университеты сражались за возможность использовать его имя. Корпорации настойчиво приглашали его в советы директоров, открыто признавая, что с его помощью хотят возвыситься. Он быстро приобрел повадки знаменитости, а его консультаций просили во всех уголках мира.
