Лена Обухова - Проклятие пражской синагоги
— Потому что я не смогла бы это сделать, не выдав себя, — она не стала вдаваться в подробности своего положения в команде Войтеха. Обсуждать детали своего задания с представителем другого филиала ей не следовало.
Млинарж только с пониманием кивнул и дальше расспрашивать не стал. Он указал ей на лестницу, снова пропуская вперед. Когда они дошли до площадки второго этажа и Лиля уже ступила на следующую ступеньку, Млинарж ее остановил:
— Сюда, пожалуйста. Комната охраны на втором этаже. В систему магнитных пропусков можно попасть только оттуда.
Лиля уже повернулась в сторону коридора, когда ей показалось, что на третьем этаже хлопнула дверь. Она замерла и посмотрела наверх.
— Там кто-нибудь есть?
— Нет, в выходной в здании никого.
— Ни один охранник не дежурит? — удивилась Лиля.
— Нет необходимости, — Млинарж пожал плечами. — Здание закрыто, на окнах — решетки. Все двери — на магнитных замках. Любой взлом системы сразу отправляет сигнал в полицию. Сюда не попасть без нашего ведома.
— Если только кто-то не потеряет карточку, — не удержалась от сарказма Лиля. Пан Млинарж насупился и промолчал. Кажется, Даниэля Коваржа ждала знатная головомойка.
Лиля еще раз посмотрела наверх, прислушиваясь к тишине. Решив, что ей все-таки послышалось, она последовала за демонстрирующим нетерпение Млинаржем.
Они прошли весь коридор второго этажа до самого конца. Там ее спутник снова приложил карточку к замку и открыл дверь, которая на этот раз уже не издала ни звука. Млинарж сел к компьютеру и принялся щелкать клавишами и кликать мышкой. При этом он часто замирал на какое-то время, читая надписи на экране. Скорее всего, ему нечасто приходилось аннулировать доступ по магнитному пропуску собственноручно. Однако уже через пару минут он удовлетворенно выдохнул.
— Вот и все… Sakra! — воскликнул он секунду спустя, а потом вскочил, открыл сейф, стоявший в углу комнаты, и достал оттуда пистолет.
— В чем дело? — насторожилась Лиля, наблюдая за внезапной суетой.
— Даниэль Коварж часа полтора назад вошел в здание и еще минут двадцать назад был здесь, потому что одну из комнат на третьем этаже открыли его карточкой. Кажется, вы там слышали шум?
У Лили похолодели руки. Она почувствовала, как сердце екнуло в груди, замерло, а потом забилось очень быстро. Только сейчас она поняла, куда Ваня потащил с собой Сашу. Она-то наивно посчитала, что он собрался учинить очередной виртуальный взлом, а Сашу решил взять с собой просто ради компании.
Млинарж уже выскочил из комнаты охраны, в коридоре слышались его быстрые шаги. Лиля поторопилась вслед за ним, правда, она не представляла, что будет делать, если он поймает Ваню и Сашу. Она надеялась только, что чех не начнет сразу стрелять. В конце концов, такое поведение не было в порядке вещей в их организации. Как минимум, в Московском филиале.
Когда она добралась до третьего этажа, Млинарж методично осматривал комнату за комнатой, но вокруг при этом стояла такая тишина, что Лиля сразу поняла: Ваня и Саша успели уйти. Чтобы не показаться подозрительной, она принялась помогать своему коллеге, заодно надеясь, что, если тот подольше будет обшаривать третий этаж, у ее брата и подруги будет больше времени, и они смогут уйти подальше.
Минут через десять стало понятно, что в здании, кроме них, теперь действительно никого нет. Млинарж снова выругался, на этот раз более длинно и менее понятно. Лиле даже стало его жалко: он выглядел таким растерянным, как будто все еще не мог понять, как на его территории мог произойти такой глобальный косяк. Наверное, Коваржа уволят к чертям после такого.
— Какие комнаты они успели посмотреть? — спросила она, чтобы отвлечь его от этих мыслей.
— Весь первый этаж, но это не страшно — там у нас ничего важного. На втором успели посмотреть лаборатории, но там тоже ничего компрометирующего. Все еще можно сойти за серьезную историческую исследовательскую организацию. А вот на третьем открывали оперативный штаб.
— Штаб? — переспросила Лиля.
— Идемте, я вам покажу, — махнул рукой Млинарж.
Оперативный штаб представлял собой конференц-зал с доской, демонстрационным экраном, стеллажами и компьютерами. Внимание Лили тоже сразу привлекла доска с изображениями погибших девушек и мужчины из супермаркета. Она подошла ближе, пытаясь разобрать подписи, но чешский определенно давался ей с трудом.
— Что вы расследуете?
— Полагаю, то же, что и вы, — хмыкнул Млинарж. — Когда строители в Староновой синагоге сломали стенку в подвале, они выпустили то, что не должно было покидать подземелья.
— Голема?
— И его в том числе. Но истинная проблема не в Големе, — он ткнул пальцами в сочетание непонятных символов, — а в этом, — он указал на другую последовательность похожих символов, рядом с которой стоял вопросительный знак.
— Что это?
— Пани Сидорова, у вашего филиала свои тайны, у нашего — свои. Мы не обязаны отчитываться. Особенно имея в виду тот факт, что информация через вас может попасть в руки непосвященных. Единственное, что вам нужно знать, — это то, что вам лучше позвонить мне, если вы узнаете что-нибудь важное.
Лиля покосилась на него, едва сдерживая раздражение. Как она ненавидела все эти шпионские игры и атмосферу тотального недоверия. И еще больше ее бесило, когда кто-то сомневался то ли в ее компетентности, то ли в ее верности. Однако спрашивать она больше ничего не стала. Если Саша и Ваня здесь побывали, они наверняка все сфотографировали. И что это за символы, она очень скоро узнает и так.
1 мая 2013 года, 20.26
Raisova, Bubeneč, Praha 6
Прага, Чешская Республика
Войтех старательно делал вид, что ужин с родителями для него — вполне рядовое событие, но в глубине души он был напуган гораздо больше, чем в тот момент, когда на МКС одна за другой начали выходить из строя системы жизнеобеспечения.
После разговора с Карелом он, как и обещал, позвонил домой. Говорил он с мамой, чему, с одной стороны, был несказанно рад. Все-таки к разговору с отцом он морально подготовиться не успел. С другой стороны, когда он услышал по голосу, что мама плачет, ему показалось, что лучше бы он выслушивал нравоучения от отца.
Однако сама встреча прошла гораздо спокойнее, чем он опасался. Мама выглядела веселой и крепко обняла его, когда они с Карелом вошли. Отец только сдержанно пожал ему руку и улыбнулся, но это никак не походило на проявление неодобрения или недовольства. Ладислав Дворжак всегда был сдержан и даже немного холоден. Он считал, что именно так должен вести себя мужчина. Войтех унаследовал от него этот подход.
