Джаспер Ффорде - Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов
Он посмотрел направо и налево и понизил голос:
— Путешествия во времени еще не изобрели! А когда вся многомерная Вселенная, превратившись в гигантский шар перегретого газа, сожмется в точку размером с одну триллионную триллионной нейтрона, маловероятно, что изобретут вообще.
— Погодите, погодите… — сказала я, пытаясь уместить в голове последний кусок информации. — Во всей этой затее с путешествиями во времени очень мало логики, но у вас должны быть машины, обеспечивающие вам возможность перемещаться сквозь время.
— Конечно, но мы понятия не имеем, как они работают, кто их построил и когда. У нас вся отрасль работала на том, что мы называем «ретродефицитной технологией». Мы использовали технологию сейчас, исходя из предположения, что она будет изобретена в будущем. То же самое мы делали с гравиметро в пятидесятых и с микрочипами десять лет назад — ни то ни другое не будет изобретено на протяжении более десяти тысяч лет, но нам удобнее иметь их сейчас.
— Дайте разобраться, — медленно произнесла я. — Вы используете технологию, которой у вас нет, так же как я делаю перерасход по своей кредитной карте.
— Правильно. Мы прочесали все до последней секунды на случай, если оно было изобретено, а мы не заметили. Ничего. Ноль. Nada. Rien.[33]
Плечи его поникли, он запустил пятерню в волосы.
— Послушайте, если Пятница не займет снова свое место во главе Хроностражи и не использует свои поразительные умения, чтобы как-то нас спасти, тогда вся наша работа окажется несделанной, как только мы достигнем Времени Ноль.
— Думаю, я уловила. Тогда почему Пятница не следует своей обычной карьере?
— Понятия не имею. В детстве он всегда был подвижным и любознательным ребенком. Что же случилось?
Я пожала плечами.
— Нынче все ребята таковы. Это современное явление, вызванное избытком телевидения, видеоигр и заразой мгновенного удовлетворения потребностей. Или так, или ребята точно такие же, как раньше, а это я становлюсь на старости лет сварливой и нетерпимой. Послушайте, я сделаю, что смогу.
Искривленс поблагодарил меня, и я вышла наружу, к Лондэну и Пятнице.
— Я не хочу работать во Временной промышленности, мам. Я просто нарушу какое-нибудь тупое правило, и в итоге меня устранят.
— Мое устранение было совершенно безболезненным, — ударился в воспоминания Лондэн. — На самом деле, если бы твоя мама мне о нем не рассказала, я бы и не знал, что оно имело место.
— От этого не легче, папа, — проворчал Пятница. — Тебя восстановили, а как насчет дедушки? Никто не может сказать, существует он или нет, — даже он сам.
Я положила ему руку на плечо. На сей раз он не отстранился.
— Я знаю, Душистый Горошек. И если ты не хочешь поступать туда, никто не станет тебя заставлять.
Он помолчал немного, потом сказал:
— Обязательно называть меня Душистым Горошком? Мне шестнадцать лет.
Мы с Лондэном переглянулись и сели на трамвай в сторону дома. Верный своему слову, Темпор выпустил нас за несколько минут до того, как мы вошли, и, в молчании трясясь по рельсам на пути домой, мы миновали самих себя, ехавших на презентацию.
— Знаешь, что за желтую дубину он нам показывал? — сказал Пятница, глядя в окно.
— Ну?
— Это было полсекунды бильярдного шара.
Глава 15
Снова дома
Заметив с тревогой, что большинство межрелигиозных склок возникало исключительно потому, что все крупные религии были убеждены, будто их бог правильный, а у всех остальных религий неправильный, учредители церкви Всемирного Стандартного Божества основывали свою неоперившуюся «гибридную» веру на той посылке, что большинство религий, если отсечь бесстыдные манипуляторские игры властей, хотят одного и того же: мира, стабильности, равенства и справедливости — того же, что и неверующие. Когда они сформулировали эту основную мысль, объединяющую всех людей, и сделали какой-либо диалог с Носителем Высшего Нравственного Авторитета по большей части необязательным, ВСБ расцвело пышным цветом.
Как только мы вошли в дом, Пятница обиженно ушел в свою комнату. Миссис Боллуан-Котл сообщила нам, что девочки вели себя хорошо и что она сложила все постиранное белье, убрала на кухне, покормила Пиквик и приготовила запеканку из мяса с картошкой на всех. Это было обычное дело с ее стороны, и, с негодованием отвергнув любую плату, она ушаркала к себе, мрачно бормоча, что если бы она убила своего мужа в тот момент, когда впервые подумала об этом, то «сейчас уже вышла бы».
— Где Дженни? — спросила я Лондэна, после того как поднялась наверх, чтобы проверить. — В комнате ее нет.
— Она только что была на кухне.
Зазвонил телефон, и я сняла трубку.
— Алло?
— Это Мильон, — донесся негромкий голос. — Простите, что звоню вам домой.
— Где вы?
— Посмотрите в окно.
Я выполнила его просьбу и увидела, как он машет мне со своего обычного места между компостной кучей и лавровыми кустами. Мильон де Роз, надо пояснить, являлся моим официальным сталкером, то есть преследователем. Хотя я давно уже скатилась на самые нижние строчки знаменитостей низшего разряда, он настоял на продолжении ненавязчивого преследования, поскольку, как он выразился: «всем нужно иметь хобби на пенсии». Во время нашего совместного путешествия в Элан в далеком восемьдесят восьмом году он выказал изрядную стойкость, и теперь я считала его другом семьи, чего он, будучи спрошен, никогда не признавал. «Дружба, — сдержанно произносил он нараспев, — всегда уничтожает фактор раздражения, являющийся основой связи между преследователем и преследуемым». Детей он не беспокоил совершенно, а его возможности по части раннего оповещения были действительно очень кстати — в конце концов, он засек Феликса-8. Преследование, разумеется, отнюдь не являлось его единственным занятием. Помимо торговли контрабандным сыром в восточной части Суиндона он издавал журнал «Теоретик заговора» и работал над моей официальной биографией, причем эта работа заняла куда больше времени, чем мы оба предполагали.
— Так в чем дело? Вы по-прежнему за сыром вечером?
— Конечно… но у вас гости. На улице машина, в ней двое, и еще один лезет через заднюю стенку.
Я поблагодарила его и повесила трубку. В прошлом я обзавелась некоторым количеством врагов, поэтому мы с Лондэном заранее разработали аварийные меры.
— У нас проблемы? — спросил Лондэн.
— Желтый код.
Лондэн понял и без лишних слов понесся в переднюю часть дома. Я открыла заднюю дверь, выползла в сад, свернула на боковую дорожку рядом с мусорными баками и скользнула за беседку. Мне не пришлось долго ждать: мужчина в черном комбинезоне и подшлемнике на цыпочках крался по дорожке к тому месту, где я спряталась. Он нес мешок и пакет зефира. Я не стала тратить время на обмен любезностями — просто заехала ему кулаком в челюсть, а когда он зашатался, на мгновение оглушенный, треснула его в грудину, и он со стоном повалился навзничь. Стянув подшлемник, я узнала этого человека: Артур Планкетт из Суиндонского общества любителей дронтов.
