Виктор Ночкин - Свирель Гангмара
— Пока ты командуешь этим сбродом, — повторил он, — займись делом. У меня есть кое-какая работенка для местных.
«Работенка для местных» оказалась самая паршивая — стащить отовсюду трупы разбойников и погрузить на телеги, которые вот-вот должны пригнать из лагеря. Свен отправился по двору, скликая земляков. Те, едва поняв в чем дело, принялись ворчать — но не слишком громко, поскольку понимали, что задание исполнить все равно придется. Самые предприимчивые тут же сообразили, что на трупах могут быть ценные вещички и, стало быть, имеется возможность поживиться… но вскоре выяснилось, что убитых уже успели обобрать наемники, вот что значит большой опыт!
Так что ополченцы, бранясь и сквернословя, принялись неторопливо стаскивать покойников к воротам крепости, брезгливо избегая пачкаться в крови. Сам Свен посчитал, что он, как начальник, имеет привилегии и может не мараться.
Несколько человек столпились неподалеку от пролома, проделанного штурмующими солдатами, и принялись обсуждать что-то, тыча пальцами под ноги. Свену стало любопытно, чем так заинтересовались земляки, и он тоже подошел. Под стеной, неестественно вывернув шею, лежала молодая женщина. Один из пинедских парней осторожно перевернул тело. Очень красивая блондинка. Одета покойница была довольно нарядно, в голубое платье, которое резко выделялось среди черных одеяний разбойников. На груди тонкая ткань была прожжена, обильно запятнана кровью, и сквозь дыру можно было видеть обугленную плоть. Сгрудившись над телом, солдаты принялись обсуждать покойницу.
— Это не стрелой и не пикой, — авторитетно заявил ополченец постарше, — точно говорю, это чародей ее пришил.
— Марольд, что ли? — переспросил другой. — Зачем? Она же небось с ним здесь жила. Ну, того — при нем, значит.
— Да не Марольд, — отмахнулся первый вояка, — а тот малахольный, который с солдатами. Я сам видел, он своей палкой махнул, и будто враз такая… такая молния ударила. Прямо с палки его! Девку со стены сбило, огонь пыхнул! Она сперва визжала… Только недолго.
— Ага, — тут же подхватил третий, — и я слышал! То-то, думаю, тонко так кричит…
— Стало быть, чародей ее и убил волшебством… Потом еще сразу светлей стало. Вот же какие колдуны эти… все бы им людей губить!
— Это да, — согласился еще один ополченец, — хороша-то как! Такой бы девке жить и жить. Эх… И зачем колдун ее…
— Слюни подбери! — ткнул его локтем сосед. — Тебе все едино не перепадет. Небось много желающих бы сыскалось.
— Да чего «перепадет», — обиделся горожанин, — я же ничего такого, просто жалко, красивая какая. Такие красивые должны жить, а не от колдовского чернокнижия помирать в молодых-то годах. От красоты в жизни радость.
Свен оглянулся — Герта уже под стеной не было. «Должно быть, допил вино, — неприязненно подумал парень, — и в обоз за добавкой пошел». Марольд все так же сидел под стеной, тихо звеня цепями. Свену пришло в голову: может, разбойника так поразила смерть подруги, что он словно потерянный теперь. Надо же, кто бы мог подумать… Всякое говорили о Марольде Черном, но никто не слыхал о его зазнобе и большой любви между ними.
Ополченцы, сгрудившись над телом, продолжали тихо переговариваться, обсуждая убитую девушку.
Свен толкнул локтем ценителя красоты и бросил:
— Давай, что ли? Только осторожно.
Земляк послушно подхватил тело с другой стороны, бормоча:
— Да, жалко девку… И колечко, гляди, с пальца пропало. Руки загорели, а от колечка белый след остался. Дорогое небось.
Третий взял убитую за ноги, чтобы не волочились по земле, и поддакнул:
— Это да… За солдатами разве успеешь? Как саранча все метут. Ни колечка за ними не останется, ни монетки. И с чем теперь домой вернусь? Я-то думал, в крепости у Марольда добра видимо-невидимо…
Мертвую красавицу осторожно уложили в повозку поверх трупов в черном. На пороге строения, прилепившегося к разрушенной башне, показались солдаты. Кряхтя, они волокли большущий сундук. С трудом протиснулись в узкую дверь.
Тот ополченец, что жалел о колечке, пихнул локтем ценителя красоты:
— Видал? В самом деле, добра у Марольда хватало… да не про нашу честь. Верно, начальник?
Последнее относилось к Свену и звучало с неприязнью и издевкой. «Начальник» ответил:
— Верно. Только какой же я начальник? Меня ведь в гвардию небось не сегодня запишут. Вот приеду с сэром Реквистом в Гонзор, явлюсь в канцелярию…
— А? — переспросил ополченец. — В гвардию? Тебя?
— Меня сэр Реквист нынче звал на службу, — сдержанно ответил Свен, пряча улыбку.
— А?.. Тебя, стало быть?.. Ну…
Земляки переглянулись, один развел руками, другой почесал затылок, они снова переглянулись… и побрели в сторону. В душе оба уговаривали себя, что не желали бы такого приглашения… А чем же еще утешиться, если удача всегда улыбается не тебе?
Гонзорские солдаты обыскали жилые постройки, благо они были невелики, обшарили в поисках тайников дворик и погрузили в фургоны все, что представляло хоть малейшую ценность. Сэр Реквист наблюдал за суетой с высоты боевого коня и недовольно морщился. Хотя перечня похищенных ценностей у него при себе не имелось, рыцарь был достаточно опытен, чтобы сообразить: добыча маловата. Не то чтобы он в ответе за возврат всего, что награбил Марольд… но тем не менее гвардеец поднаторел в придворных интригах и уже теперь прикидывал, кому из вельмож будет неприятен его успех, кто станет шептаться по углам, что сэр Реквист присвоил часть трофеев.
Поэтому рыцарь счел необходимым включить в конвой, сопровождающий добычу, кроме своих людей, и местных ополченцев, чтобы в случае чего были хоть какие-то свидетели. В Пинеде он велит городскому писарю составить опись груза и постарается, чтобы как можно больше народу видело, что ничего из добычи не скрыто. Сам доблестный дворянин держался поближе к повозке, в которую швырнули Марольда. Пленение знаменитого разбойника — вот честь, которой у Реквиста уже никому не отнять! И уж он позаботится, чтобы эта история стала известна во всех деталях юному герцогу, прибытия которого ожидают в Гонзоре.
Наконец рыцарю доложили, что ничего более отыскать не удалось, и сэр Реквист решил сделать последнюю попытку. Подъехав к повозке, на которую погрузили пленного чародея, рыцарь спросил:
— Эй, ты! Сознавайся, припрятал часть добычи, а?
Марольд оставался безучастен.
— Послушай, разбойник, если хочешь, чтобы с тобой лучше обращались, покажи, где у тебя тайник?
Тут только пленник впервые поднял глаза. С минуту смотрел на рыцаря — так пристально, что бравому воину даже стало не по себе. Потом чародей отвернулся и снова принялся перебирать, будто четки, звенья кандальной цепи.
