Станислав Рем - Пропавшая экспедиция
— Есть одна мысль. — СЧХ наклонился к капитану. — Десять минут назад звонил Рыбаков. Так вот, у некоего профессора Урманского, я тебе о нём рассказывал, появилась любопытная версия: будто экспедиция искала вовсе не золото, а некий исторический артефакт.
— И что?
— А то, что здесь могло быть столкновение интересов. Лёха, вспомни, кто в те весёлые времена мог упаковать Дмитриева в психушку? Правильно — «контора». А теперь пойдём дальше: а что если «безопасность» к данному делу не имеет никакого отношения? Сечёшь, куда клоню? Что если некто как раз и не был заинтересован в том, чтобы КГБ узнало о находке? Тогда у него оставался единственный выход — уничтожить следы на месте. Что и было сделано.
— С помощью Гаджи?
— Именно!
— Что именно? В таком случае вовсе ничего непонятно. — Донченко встал, прошёл к окну, взял бутылку. — На кой чёрт пасут Санатова и Дмитриева сегодня? За сорок лет этот артефакт наверняка давным-давно вывезли. Продали и перепродали.
— А если не вывезли? — заметил Щетинин. — Если это такой предмет, который невозможно вывезти? То-то! Не случайно «Гюрза» здесь ползает. А телефонный звонок из главка?
Капитан с шумом сделал большой глоток.
— И какой же это может быть предмет, который не смогли вывезти в такой стране, как СССР? Где втихаря даже водородную бомбу можно было по городам возить.
— Понятия не имею. Пока, надеюсь. Так что насчёт отпуска?
* * *— Вариантов два. Первый: изолировать Савицкого и не трогать группу. По моим расчётам, это ничего не даст. Дмитриев всё равно продолжит поиски, и каков будет их результат, предсказать невозможно. Вариант второй — дать возможность Савицкому встретиться с Дмитриевым, чтобы они вместе занялись поиском дневника. Если не найдут останки «Профессора», то ни Савицкий, ни Дмитриев для нас в дальнейшем никакой опасности не представят. Если же дневник будет найден… Будем исходить из ситуации. Я сторонник второго плана развития событий. В этом случае над нами перестанет висеть дамоклов меч в виде записей «Профессора».
— А вы уверены, что дневник сохранился?
— Мы ничего не теряем. Если рукопись пропала, истлела, нам и волноваться не о чем. А если цела, в таком случае лучше, чтобы она оказалась у нас.
— Мы трижды организовывали поиски тела «Профессора» и трижды потерпели фиаско. Неужели думаете, Дмитриев сможет его найти?
— Кто знает… В этом несовершенном мире всё происходит, на удивление, спонтанно и непредсказуемо.
* * *Сашка откинулся на мягкую спинку дивана, вытянув и скрестив уставшие за день ноги. Прикрыл глаза. Из кухни доносился аромат жареных котлет: Алла Николаевна готовила ужин. Рыбаков обожал котлеты.
— Александр… — Санька поморщился: «Урманский. Чтоб его…»
— …Анатольевич, — еле скрыв недовольство, напомнил майор. — Ещё что-то нашли? На этот раз стоящее?
Профессор битых часа два изучал дневники академика и вот уже как с полчаса выдавал всё новые и новые версии возможных вариантов и комбинаций, которые могли бы заинтересовать следствие. И вот опять…
— Не знаю, — глуховатый голос профессора заставил Рыбакова подняться с насиженного места, — просто показалось странным одно обстоятельство.
Александр Васильевич поправил очки, что привело Рыбакова в новое чувство раздражения. Целый вечер сидеть, уткнувшись в две тетрадки, и найти только «одно странное обстоятельство»? Да там этих странных обстоятельств…
Майор нехотя подошёл к профессору:
— Где?
— Вот читайте. Отсюда, — палец Урманского ткнул в страницу. — Почти в конце страницы. После слов: «Ключ Джуркан».
Взгляд следователя опустился на нужную строку: «Ключ Джуркан»… Уж очень знакомое название… Рыбаков резко вскинул голову, но профессор его тут же осадил:
— Читайте! Читайте!
Майор едва не выругался, но всё-таки продолжил:
«…Иван Сазонов рассказал, где находятся бруски из розоватого гранита.[6] Прощаемся с последними жителями Сиваглей и двигаемся в указанном направлении. Местонахождение было указано точно. В воде увидели частично уходящие под берег, сильно замытые, тщательно обработанные бруски розоватого камня, похожего на гранит. Впечатление такое, будто здесь затонуло судно, перевозившее их. Почему такой ценный груз был брошен, непонятно… С чем-то подобным мы уже сталкивались на правом берегу Зеи, против устья Селемджи. Там мы тоже видели прямоугольные, треугольные, трапециевидные каменные блоки. Куда их готовили? Быть может, для облицовки строящихся крепостей или для храмовых колонн?.. Их там, уже вросших в землю, столько, что можно построить дом или облицевать валы солидной крепости.
От затонувших брусков гранита взгляд невольно переключается на близлежащую местность. Не здесь ли находилась каменоломня, из которой сюда доставили блоки… Идём смотреть склон сопки и метрах в 70 от устья, в скальных осыпях, находим прекрасный нуклеус леваллуазского типа. Такие нуклеусы и использованная техника обработки камня характерны для неандертальцев! А это от 35 до 80 тысяч лет назад! Возможно ли такое?..»
— Стоп! — Урманский так звонко выкрикнул это слово, что Рыбаков вздрогнул. — Достаточно!
— И что должно было меня заинтересовать?
— Гранитные блоки! Вот что! — Александр Васильевич с торжествующим видом посмотрел на следователя.
Майор ещё раз заглянул в тетрадь.
— Что-то я не пойму, товарищ учёный. Вы что, серьёзно думаете, дело в каких-то камнях?
— Не в камнях, а в блоках!
— Бред! — Рыбаков кинул тетрадь на стол, снова откинулся на мягкую спинку дивана. — Я с разными преступлениями встречался на своём веку. В том числе связанными и со строительством. Но в любом деле преступление совершалось не из-за кирпича или цемента, а, как вы правильно отметили, — из-за выгоды от их продажи. А здесь какая выгода? В чём? Хотя нет, — Сашка увидел недовольное выражение лица профессора, а потому решил сострить: — Точно! Колодников и Дмитриев решили заняться подпольным строительным бизнесом. А на лето студентов под видом стройотряда отправлять на работы.
— Не ёрничайте. Лучше послушайте этот фрагмент. — Урманский склонился над тетрадью, перелистал её, нашёл нужное место — «…когда обследовали устье небольшого ключа на окраине с. Граматухи, Анатолий нашел второй леваллуазский нуклеус. Это всего километров 65–70 от ключа Джуркан и места находки нашего нуклеуса». — Александр Васильевич замолк, нервно, несколькими резкими движениями правой руки провёл по лысеющему затылку, явный знак волнения, после чего поднял взгляд на следователя. — Шестьдесят километров от ключа — это практически то самое место, где расположился лагерь Дмитриева. Михаил Юрьевич показывал… Дмитриев специально разбил лагерь между Джурканом и изысканиями Колодникова. Чтобы исследовать обе местности. И, если моя теория верна, то и на Норе, и на Гилюе должны находиться залежи точно таких же или подобных им гранитных блоков.
