Любовь Федорова - Тыква
А потом он сказал себе: тпру. За какими еще углями ходил Ошка в трактир, когда у них в домике две печи? Не проще ли было угли для жаровни нагрести из топки? Тем более, что и входов в домик тоже два. И на улице Ошка всю ночь вокруг храма не пасется, а всего лишь время от времени выглядывает…
Мем рассердился на бестолковый учебник, не оправдавший надежд, бросил его Агастре обратно на кровать. Потом достал из своего сундука ароматическое масло и намазал им шею. Для рабочего времени на Веселом Берегу было еще рановато. Там сейчас как раз просыпались и начинали готовиться к вечеру. Самое время пойти расспросить о прошлом эргра Датара. Заодно, может, ужином покормят, который при тамошнем распорядке завтрак.
* * *Насчет ужина Мем не ошибся, он пришел очень удачно. Кроме того, он решил сделать тетушке Ин подарок. По пути он свернул в одну лавочку и приобрел перевязанный золотой ленточкой маленький букетик розово-желтых фиалок, которые зимой выращивают под стеклянными колпаками. По-другому, правда, этот цветок называли навозницей, поскольку грядки, где он растет, для тепла устраивали на навозных кучах. Но пахли фиалки чудесно, и не сказать, что взросли на навозе. К тому же, ранней весной они считались в Столице очень модным цветком.
Тетушка Ин принимала ванну, сочетая ее с легкой трапезой. Мем припрятал подарок в рукав, осторожно подошел и преподнес его со всей возможной утонченностью манер, на какую только хватало его воспитания. Тетушка Ин вспыхнула, словно девочка, и одарила Мема кокетливым и многозначительным взглядом. Покупных цветов Мем Ясе не дарил никогда, и тетушка Ин об этом прекрасно знала. Потом на некоторое время им стало не до разговоров о Датаре или чем-нибудь другом. Зато Мему представилась возможность сравнить Ясю с другой женщиной, и ему пришла в голову неутешительная мысль, что Яся была с ним чрезвычайно холодна. Он все никак не мог решить серьезный вопрос: обидеться ли ему всерьез и постараться забыть рыжую мемнорку, или же, наоборот пробовать доказать, что только он один достоин быть рядом с ней. Сравнение тут пришлось не в пользу Яси, и упрямство Мема во что бы то ни стало добиваться поставленной цели, дало трещинку. Под давлением обстоятельств его цель вполне могла измениться. Единственно, что не менялось пока — злость на северного господина с паланкином. Как Яся смотрела на северянина и как на Мема! Такое унижение Мем прощать был не склонен.
После, лежа в постели и умиротворенно водя пальцем по холеному боку тетушки Ин, Мем спросил:
— Я слышал такую историю: будто бы здесь, на Веселом Бережке, жила раньше знатная энленка, и у нее был сын, который постригся в монахи? Ты о них знаешь?
Тетушка Ин призадумалась.
— Это грустная история, Мем, — покачала головой она.
— Расскажи мне про них. Как сюда могла попасть благодарная дама и Белого Севера?
— Она жила не в этом доме, а через улицу наискосок. Ее саму я плохо знала, лет мне тогда было немного, и я не очень смотрела по сторонам. Красноглазая и красноглазая. Управителем у них служил Мерген, он собирал всякие диковинки для клиентов, которые желают необычного. Красноглазая, да еще знатная, ему оказалась очень кстати. А вот мальчика я помню. Мальчик был очень хороший. Не такой, как она. Его здесь все жалели.
— Как же так вышло? Ведь тут не принято заводить детей.
— Ну так что, раз не принято? Если баба захочет — кто ей помешает? Только отправят потом в деревню гусей пасти да коз доить, вот и весь разговор. Впрочем, с той дамой случилась другая история. Она уже приехала с пузом. И заключила договор: тот, кого она родит, как подрастет, останется работать вместо нее. Родился мальчик, подрос и остался. Выбора у него не было. А красноглазая уехала обратно в Эн-Лэн-Лен.
От рассказа о подобном примере родительской любви даже не очень чувствительного Мема пробрало:
— Но это же бессердечно! — воскликнул он. — Она же мать! Почему на так?..
— Некоторые утверждали, будто она очень ненавидела того, от кого был ребенок.
— Что же — получается, она сделала это специально? Из мести?
— Из мести или нет, теперь спрашивать не у кого. А что бы ты хотел от красноглазой? Они же не люди, они так… земляные пауки. Северянка тебя поцелует — еще взбесишься, как от ядовитого укуса…
— А что случилось с мальчиком после?
— Мальчик подрос и стал искать возможность выбраться отсюда. Существуют такие люди, которые сами идут к нам на Берег и остаются здесь по доброй воле и собственному выбору, но он оказался не из тех. Ему тут было плохо. Однажды он возможность нашел. Ему дали денег на вступительный взнос в монастырь. Мерген очень не хотел его отпускать, но в конце концов пришлось.
— Кто-то из клиентов его пожалел?
— Сам Хозяин его пожалел. Прежний Хозяин Берега, если ты понимаешь, о ком речь. Он был набожный человек. Когда он умер, все тут встало с ног на голову. Никакого порядка.
Мем понимающе кивнул. Он очень не завидовал Датару. Наверняка, голодать и мерзнуть в приюте у молчальников стократ приятнее, чем за долги родителей работать в веселом доме. Такой судьбы врагу не поделаешь.
— А дальше что же? — поинтересовался Мем. — В какой он поступил монастырь?
— Да в тот, что рядом. Он с самого детства туда бегал, Мергену частенько доводилось приводить его обратно за ухо.
— Ты знаешь, где он теперь?
— Я видела его всего несколько раз после этого. Однажды в монастырских воротах, и потом — внизу у канала на перевозе. Да, наверное, это был он, я не ошиблась… Он служит где-то в Столице, но никогда не ходит верхней набережной. А что вдруг ты про него расспрашиваешь? Мем, это мало похоже на простое любопытство…
Тут Мем постарался сделать вид, что его поведение похоже именно на простое любопытство, и ни на что иное. Ему это было позволено, и где-то через четверть стражи он оделся и ушел, довольный приятно проведенным временем и полученными сведениями. Ведь если Датар больше не ходит верхней набережной, значит, тыкву украл не он. По этому поводу Мем был рад за Датара.
* * *Вечером сквозь разрывы облаков проглянуло фиолетовое небо, стылое и пустое. Поднялся ветер; в городе заговорили, будто на океане начался нешуточный шторм. Вода в каналах поднялась на добрый локоть, несмотря на шлюзы.
На перевозе не оказалось ни одной свободной лодки, зато накопилась очередь из желающих плыть в различных направлениях, и среди них — никого на Чаячий остров. Мем потоптался немного на пристани. Уплыть отсюда в ближайшие полстражи было нереально. Он решил идти вдоль берега к слиянию каналов — вдруг оттуда кто поплывет в нужную ему сторону.
