Пальмира Керлис - Вторая встречная
— Не телефонный разговор, — добавила Кира. — И очень важный, поторопись.
— Выезжаю, — сдалась я и сбросила звонок.
Из кухни как раз вышел Влад. Услышав последнюю фразу, он заметно опечалился:
— Оставляешь нас умирать голодной смертью?
— Не парься, у меня печенье есть! — Артем достал из-за диванных подушек помятую упаковку, из которой посыпались крошки.
Я лишь бессильно простонала. Как только эта парочка съедет, устрою генеральную уборку и сделаю капитальный ремонт.
— Я присмотрю за ним, — заверил Влад и плюхнулся на диван. — С чем печенье?
Артем зашуршал упаковкой. Я промолчала, поскольку слова наружу просились совершенно нецензурные. Надеюсь, в мое отсутствие неугомонные дети не натворят бед. Будет прискорбно по приезду обнаружить руины вместо уютного гнездышка.
Когда такси высадило меня у ресторана, желание было одно — немедленно вернуться. Вдруг квартира еще цела! Впрочем, какая разница? В мире больше не существует места, где я бы чувствовала себя хорошо. Привычная жизнь разбита вдребезги, убежище осквернено, одиночество разбавлено несносной компанией. С чего меня назначили всеобщей спасительницей? Почему я согласилась? Никто ведь не заставлял. Ничто не мешало послать всех к черту и запереться дома. В ресторан, кстати, меня насильно не тянули, но я приехала. Так что сама виновата.
Одетая не по погоде Кира сидела за столиком в компании весьма эффектного мужчины. Сказать, что он выглядел необычно — значит, ничего не сказать. В глаза бросалась неестественная бледность и светлые, почти бесцветные волосы. Пожалуй, седина легко потерялась бы в этих волосах. Сначала я подумала, что он просто ну очень блондин, но потом сообразила — иначе как альбинизмом такую неординарную внешность не объяснить. Подобное часто отталкивало или даже пугало, однако Кириному спутнику все это изумительно шло. И он точно был не из наших. Зачем тогда он здесь?
Обогнув их столик, я уселась на третий стул и, не скрывая возмущения, выпалила:
— Внимательно слушаю.
Кира одернула короткое летнее платьице и осуждающе покачала головой.
— Это Феликс, — представила она своего спутника. Тот скользнул по мне безучастным взглядом. — А это Валерия, я о ней рассказывала.
— Ближе к делу, — потребовала я.
— Спешишь? — спросила Кира, поправив огромные очки. Ужасно несуразные, между прочим, в пол-лица. Что за мода?
Меня передернуло. Воображение услужливо нарисовало Влада и Артема, весело скачущих на кровати с подкосившимися ножками. Картина была настолько реалистичной, что я взорвалась:
— По твоей милости, мою квартиру сейчас громит избалованный малолетний монстр. Или сию минуту говоришь, в чем дело, или я ухожу!
— Ладно-ладно, остынь, — запричитала Кира. — За выходные погибло еще несколько вемов. Тоже якобы сердечный приступ.
— Предсказуемо, — вздохнула я и покосилась на Феликса. Буду откровенной, раз подруга затронула эту тему при нем. — Свидетели есть?
— Нет, хотя я обзвонила, кого могла, и настоятельно просила в Поток не соваться и от родственников ни на шаг не отходить. Хрень какая-то! Один в подъезде умер, другой чуть ли не в туалете…
— И почему меня это касается больше, чем тебя?
Кира выудила из сумочки листочек и протянула мне. На нем ровным почерком были выведены четырнадцать фамилий. Я не стала в них вчитываться, а лишь угрюмо констатировала:
— Многовато…
— Жертвы из разных городов. Повальная эпидемия сердечной недостаточности, чтоб ее! Заметь, погибших кое-что объединяет — все очень сильные. Умирают лучшие, шестой день подряд.
— И что?
— А то, что ты на очереди, — невесело улыбнулась Кира.
— В таком случае, я должна была быть в начале очереди, — без стеснения заявила я.
В Феликсе мелькнуло подобие заинтересованности, но от комментариев он воздержался.
— Ты определенно на вершине топ-списочка, — ехидно сказала подруга.
Топ-списочком она величала собственноручно составленный рейтинг людей с даром. Помнится, Кира написала его, когда затеяла авантюру с юридической компанией — лет семь назад. Никто из сильных на ее призыв не откликнулся. Зато те, кто послабее, с радостью погнались за деньгами. И не прогадали. Предприятие Киры процветало, а верхние строчки рейтинга по-прежнему не желали использовать дар ради денег. Влияние Вениамина и усвоенные ценности не позволяли нам вести себя безответственно.
— Есть идея, — продолжила Кира. — Феликс занимается нашей проблемой. Предлагаю вам объединить усилия.
— Почему со мной?
— Никого лучше тебя нет. По крайне мере, в окрестностях семнадцати миллионов километров.
— Пашу попросите, — буркнула я.
Кира раздраженно тряхнула волосами.
— Единственное, о чем я могу его попросить — отползти в ближайшие кусты и сдохнуть.
— Имей в виду, ты исчерпала просьбы о помощи на весь следующий год.
— Думаешь, мы доживем до следующего года?
Злость как рукой сняло. Подруга права — многие рискуют не дожить до завтра, а я зациклилась на себе и незваных гостях.
— Чем Феликс нам поможет? Он не…
— Я талантливый, — перебил он, впервые подав голос — бархатистый и удивительно спокойный. Только третьего сомнительного типа на мою голову не хватало! Было в нем что-то странное, но я упорно не понимала что. Где Кира его нашла?
— Что ты собираешься делать? — спросила я Феликса, исключительно из любопытства.
— Дима был первым, с него и начнем, — ответил он без единой эмоции. — Сегодня у меня встреча с его женой Настей. Составишь компанию?
— Не вижу смысла ехать к ней.
— У вашей истории два варианта завязки, — пояснил Феликс. — Либо Дима пал первой жертвой случайно, либо все началось с него. Вот второй вариант и проверим.
— Зачем нам его жена?
— Затем. Раз у него были опасения, предчувствия, видения или что там еще у вас бывает, — произнес он с явной издевкой, — то близким Дима об этом говорил.
Несмотря на едкое замечание, мне полегчало. Враждебность я ощутила прекрасно. Наконец он проявил хоть какие-то эмоции, а то уже становилось жутковато.
— Вряд ли Настя знала о даре, — возразила я.
— Неважно. У нее может быть подсказка.
Звучит разумно. Если Дима Дашу чем-то нагрузил, то жену и подавно.
— Съезди, пожалуйста, — умоляюще протянула Кира. — Чего тебе стоит?
— Жду через час у Диминого подъезда, — официальным тоном известил Феликс, не дождавшись ответа. Будто считал согласие само собой разумеющимся, или оно ему не требовалось. Меня переполнила ярость. Мое мнение что, совсем никого не интересует?
