Павел Багряк - Пять президентов
Луиза открыла сразу, как будто она стояла за дверью и дожидалась стука. Увидев Гарда и его спутников, она непроизвольно сделала шаг назад, и по ее лицу разлилась мертвенная бледность. Вошедшие обратили внимание на то, что Луиза была одета и даже причесана: в эту ночь она, вероятно, еще не ложилась спать.
— Вы нас не ждали, — сказал Гард, — но мы не всегда приходим в гости по приглашению.
Луиза молча стояла посреди неприбранной комнаты, безвольно опустив руки.
Гард все еще тяжело дышал, отдуваясь после быстрого марша по лестнице. Несколько минут никто не проронил ни слова, и наконец Гард спросил то, что уже готово было сорваться с уст Таратуры:
— Луиза Муллен, ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: вы только что приехали домой или как раз собирались уехать?
С трудом взяв себя в руки, Луиза сделала неуклюжую попытку улыбнуться.
— Простите, инспектор, но джентльмены не должны задавать…
— Я повторяю, — сухо прервал ее Гард, — вы приехали или собираетесь уезжать?
— Но по какому праву, — возразила Луиза, — вы врываетесь в мой дом и позволяете себе…
— Хорошо, — спокойно сказал Гард, — в таком случае вам придется поехать с нами.
Глава 12
Куда ведут дороги?
— Вы ждали Бэри, Луиза?
Луиза сидела в кресле. Честер — на подоконнике. Таратура стоял, прислонившись к стене, а Гард медленно ходил по своему кабинету. Это был первый вопрос, который он задал с того момента, как они приехали в управление.
Женщина вздрогнула. Ее глаза расширились от удивления.
— Вас удивляет, откуда мы знаем это имя? — сказал Гард. — Теперь мы знаем все, Луиза. Итак, вы ждали Бэри.
В последней реплике инспектора уже не было вопроса, она звучала утвердительно.
— Вам нет смысла отпираться, — продолжал Гард. — Расскажите, что было после того, как профессор Чвиз отпустил вас домой.
— Все, что я могла вам сказать, я сказала еще там, в лаборатории, — упрямо ответила женщина.
— Меня интересует, при каких обстоятельствах Бэри похитил папку с документами.
— Я сказала все. Остальное, если вам угодно, можете спросить у самого Бэри.
— К сожалению, Луиза, это невозможно.
— Как вас понять? — спросила женщина.
— Соберитесь с силами, — ответил Гард, — сейчас вы все поймете.
Честер слез с подоконника и подошел к Гарду.
— Дэвид, — сказал он тихо, — не слишком ли это жестоко?
— У нас нет другого выхода, — так же тихо сказал Гард.
Луиза уже не сидела в кресле, она стояла, испуганно глядя на Гарда и Честера. Левой рукой она сжимала горло, словно удерживая рыдания, готовые вот-вот вырваться наружу. Глаза ее помутнели от тяжкого предчувствия.
— Что случилось? — еле выдавила она из себя.
— Бэри нет в живых, Луиза, — жестко сказал Гард. — Этой ночью он…
— Ложь! — крикнула Луиза. — Ложь!
— Этой ночью он погиб в автомобильной катастрофе.
— Я вам не верю!
— Вы можете увидеть его. У нас это называется «опознать». Таратура, проводите ее в соседнюю комнату.
— Не надо, — сказала Луиза. — Я сама. Куда мне идти?
Гард показал на дверь, ведущую прямо из его кабинета. Как сомнамбула, Луиза двинулась вперед, не глядя себе под ноги. Все трое с напряженным ожиданием смотрели ей вслед. Через мгновение из соседней комнаты донесся исступленный крик.
— Таратура, — сказал Гард, — помогите ей.
— Она справится и без моей помощи.
Честер вскочил с подоконника и, бросив на ходу Таратуре: «Удивительно, как в тебе рядом с сентиментальностью может уживаться жестокость», — пошел к двери. Но не успел он дойти до нее, как на пороге появилась Луиза.
Она была бледна, но выглядела совершенно спокойной. Только плотно сжатые губы и голубая жилка, бившаяся на виске, дали возможность присутствующим догадаться, каких усилий ей это стоит. В глазах Гарда мелькнуло что-то похожее на уважение.
— Как… это… случилось? — произнесла она очень медленно, с какой-то жуткой расстановкой.
— Его убили, Луиза, — тихо сказал Гард. — Мы будем искать убийцу.
— Я знала, что так случится, — прошептала Луиза, опустив низко голову и ни к кому не обращаясь. — Я говорила ему… — Потом снова выпрямилась и в упор посмотрела на Гарда. — Что вы теперь от меня хотите?
— Ничего, — сказал он мягко. — Прошу вас, присядьте. Таратура, дайте воды… Я понимаю, Луиза, что вам сейчас нелегко. Терять близких всегда трудно, и горе остается горем, с кем бы оно ни случилось. Вы любили его?
— Да.
— Иначе вы не позволили бы ему на ваших глазах взять документы… По всей вероятности, после того как Чвиз отпустил вас, вы вернулись в лабораторию за какой-то забытой вещью, за пудреницей, например, или…
— За сумочкой, — тихо сказала Луиза.
— И увидели на столе записку профессора, — продолжал Гард. — Я бы на вашем месте тоже решил, что Чвиз покончил с собой, и, наверное, тоже бы испугался. А в это время зашел Кербер, ведь вы собирались куда-то с ним ехать, у вас были планы на вечер.
— Нет, я позвонила ему.
— И он пришел. Тотчас. Буквально через три-четыре минуты. Он прочитал записку и, как и вы, поверил в то, что Чвиз распрощался с жизнью. Тогда он подошел к сейфу и открыл его. Сделать это было несложно, так как ключ торчал в замке…
— Он лежал на записке, — сказала тихо Луиза.
— Хорошо, на записке, — мягко согласился Гард. — А когда папка с документами уже была у Кербера, вы неожиданно увидели Чвиза…
— Нет, — сказала Луиза. — Мы его не видели.
— Да, вы не знали, что он сидит в это время у Миллера, живой и здоровый, и ведет с ним беседу. Не знали? И что он вернется потом в лабораторию, чтобы передвинуть стрелки контрольных часов, тоже не знали. И вдруг увидели, как дверь открывается…
— Нет, — повторила Луиза. — Мы услышали скрип в соседней комнате. Просто скрип.
— Вы замерли, прислушиваясь, но все было спокойно? И только в понедельник утром, когда вы приехали в лабораторию, Кербер понял, что означал этот скрип?
— Да, — сказала Луиза. — Он понял, что Чвиз вернулся, чтобы передвинуть стрелки.
— И что он мог вас видеть?
— И что он мог нас видеть, — подтвердила Луиза.
— А в тот вечер, успокоившись, Кербер запер сейф, а потом взял что-то тяжелое и ударил по колпаку установки. Так?
— Я спросила его: «Отто, зачем ты это делаешь?» Он сказал: «Так надо, дорогая, я потом тебе все объясню».
— Ремонт занял бы не менее полугода, и этого времени достаточно, чтобы осуществить свои планы, — сказал Гард. — Он велел вам молчать о записке до понедельника?
