Джей Бонансинга - Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая
– Я понимаю, – кивнула она.
Губернатор сделал еще одну затяжку.
– Случившееся с тобой… лишний раз доказывает, сколько опасностей таит в себе этот мир, пока в нем есть такие негодяи. Нужно расправиться с ними, пока не случилось что-нибудь похуже. Мы положим конец их бесчинствам. Любой ценой. Понимаешь?
Лилли ответила не сразу, задержав взгляд у него на лице.
– Увидимся утром, – наконец сказала она холодным бесцветным голосом.
Затем она развернулась и пошла прочь, сжав кулаки.
Губернатор еще некоторое время стоял в темноте у ворот гоночного трека и смотрел вслед Лилли Коул. Сама ее походка говорила о том, что она была готова. Она была готова убивать.
Она завернула за угол на Мейн-стит, и ночной ветер метнул ей вслед валявшийся на тротуаре мусор.
Филип глубоко вздохнул, выбросил окурок и затушил его подошвой сапога. У него оставалось лишь одно дело, которое нужно было окончить до рассвета, – лишь одного члена племени нужно было склонить на свою сторону, прежде чем прольется кровь.
Он пошел по улице, посвистывая и чувствуя себя как никогда живым. Сомнений больше не было.
Война началась.
Часть 2
Часы судного дня
И разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их,
и всех людей Кореевых и все имущество.
И сошли они со всем, что принадлежало им,
живые в преисподнюю, и покрыла их земля.
Глава десятая
Боб Стуки неловко потирал руки, стоя в душной, провонявшей гнилью прихожей квартиры Губернатора. Его вытащили из постели в три часа ночи, и голова медика слегка кружилась, но все же он старался держать себя в руках и не пялиться на мертвую девочку, прикованную к стене в десяти футах от него. На ней было голубое платьице в цветочек, ткань которого так истрепалась и пропиталась грязью, что казалось, будто кто-то пропустил ее через мясорубку. Волосы на жуткой голове все еще были заплетены в косички. Ее глаза были широко распахнуты – она напоминала рыбу, насаженную на крючок, – а черные беззубые челюсти бесшумно хватали воздух, когда она тянулась к ближайшему к ней человеку.
– Я скоро вернусь, милая, не волнуйся, – сказал Губернатор, опустившись перед ней на колени.
Он улыбался девочке, но на его лице было какое-то странное выражение. Если бы Боба попросили описать его, он бы сказал, что оно напоминает маску смерти, клоунский грим, нанесенный на лицо мертвеца.
– Ты даже не успеешь соскучиться. Веди себя хорошо, ладно? Слушайся дядю Боба, – мертвая Пенни застонала и снова ухватила ртом воздух. Губернатор обнял ее. – Знаю, знаю… Я тоже тебя люблю.
Боб отвернулся, охваченный волной противоречивых чувств – отвращения, печали, страха, сожаления, – которые сильно ударили по нему. Кроме него, о существовании Пенни знали только двое, и в эту минуту Боб сомневался, хочется ли ему такого доверия Губернатора. Он опустил глаза и сдержал рвотные позывы.
– Боб?
Должно быть, Губернатор заметил кислое лицо Боба и обратился к нему довольно резко, словно к провинившемуся ребенку.
– Ты уверен, что справишься? Я не шучу – она многое для меня значит.
Боб прислонился спиной к стене и глубоко вздохнул.
– Я присмотрю за ней, Губернатор. Я трезв как стеклышко. Я с нее глаз не спущу. Не волнуйтесь об этом.
Губернатор тоже вздохнул и снова повернулся к жуткой девочке.
– Можешь спустить ее с цепи, если хочешь. Впрочем, я не буду возражать, если ты оставишь ее на привязи. – Губернатор смотрел на беспрестанно движущиеся черные губы дочери. – Она больше не может укусить, но ей все равно палец в рот не клади. Сейчас ее нечем покормить, поэтому она немного капризна.
Боб кивнул, не сдвинувшись с места. У него на лбу выступили капельки пота, глаза горели огнем. Он неожиданно понял, что ему вовсе не хочется подходить ни на шаг ближе к маленькому монстру.
Губернатор посмотрел на Боба.
– Но если кто-то умрет – кто угодно, Боб, – покорми ее. Понимаешь меня?
– Да, – Боб старался не смотреть на девочку. – Все понял.
Губернатор еще раз обнял мертвую дочь. Когда он наконец отстранился, у него на плече блеснула ее слюна.
Немногим меньше часа спустя – в 5:14 утра – Губернатор уже стоял рядом с Гейбом в северном конце городской площади Вудбери. Их освещал единственный фонарь, уцелевший на телефонном столбе, и в луче света роилась целая туча мотыльков. Мужчины облачились в тяжелую кевларовую амуницию, добытую на базе Национальной гвардии, и в доспехах напоминали истинных воинов, не знающих пощады. Было прохладно. Пока они проводили смотр выстроившихся перед ними разношерстных войск, состоящих из двадцати трех бойцов, с их губ то и дело слетали облачка пара.
Вдоль бордюра стояло почти две дюжины мужчин и женщин, снабженных патронташами и портупеями, тяжелыми от оружия и запасных патронов. Все смотрели на главнокомандующего в ожидании последних приказаний. Позади них на полквартала растянулась цепочка автомобилей, уже заправленных и тарахтящих на холостом ходу. Их фары освещали ворота города.
Бойцы намеревались оставить двадцать пять своих товарищей без единого пистолета или патрона – весь их арсенал сейчас был погружен в грузовики и фургоны и сложен в кузовах огромных фур. Губернатор попросил Штернов остаться и присмотреть за городом, а когда Барбара посмела возразить ему – в конце концов, они с Дэвидом входили в число лучших стрелков Вудбери, – он заявил ей, что это не просьба, а чертов приказ.
– Они у нас на мушке, друзья! – воскликнул теперь Филип Блейк, обращаясь к своей армии, и его громкий голос эхом разнесся над темной площадью.
Каждый из собравшихся ощущал серьезность момента. Их глаза под козырьками бейсболок светились мрачной решимостью и глубоко запрятанным страхом. Пальцы нервно постукивали по спусковым скобам и прикладам автоматов. Этих людей никак нельзя было назвать профессиональными военными, но Филип видел, как проснувшийся в них инстинкт выживания заряжал их энергией, подготавливая к битве.
Он еще сильнее воодушевлял их своим громоподобным голосом.
– Эти ублюдки убили доктора Стивенса! Они убили Брюса Купера!
Губернатор обвел взглядом угрюмые лица и наконец заметил Лилли, которая стояла в конце цепочки. Рядом с ней был Остин, державший на плече винтовку «Гаранд». Он наклонил голову, всем своим видом выражая готовность к действию. Волосы Лилли были стянуты в тугой конский хвост. Она держала ладони на рукоятях своих ругеров, закрепленных у нее на бедрах. За спиной у нее виднелся силуэт снайперской винтовки «Ремингтон MSR». На мгновение что-то во взгляде Лилли озадачило Филипа. Может, ему все это только показалось, но создавалось ощущение, что она глубоко погрузилась в мысли и сосредоточенно обдумывала что-то, вместо того чтобы гудеть от ярости, подобно камертону. Не сводя с нее взгляда, Филип провозгласил:
