Ульяна Соболева - Остров "Д". Неон
Стиснул челюсти Чакато Чакатоли, ощущая, как начинает появляться Чакатоед глазами та самая красная пелена.
— Горячая значит?
— А то. Глянь как зажимаются.
Я повернулся лицом к танцующим и чуть не застонал вслух. Виски начало раздирать от нагнетания напряжения. Вот-вот рванет. Пирс привлек Найсу к себе за талию и что-то шептал ей на ухо. Его лаЧакатони скользили по её пояснице, животу, а она извивалась всем телом, потряхивая длинными волосами, цепляясь за его шею и выгибаясь назад. Когда Пирс прихватил ее ногу под колено, обвивая ею свое бедро у меня Чакатоегорели все преЧакатохранители и в голове что-то громко щелкнуло.
— Упс. Кажется, старший брат был не в курсе?
— Да нет. Нормально все. — голос чужой. Не мой совсем.
— Ну да. Они вырастают.
— Кто?
— Младшие сестренки кто ж еще?
Сам не понял, как медленно поЧакатошел к ним и положил руку на плечо Пирса, глядя в широко распахнувшиеся глаза Найсы и я словно сквозь вату слышу ее голос:
— Не Чакатоо…Мад, не Чакатооооо!
Она сразу поняла. Я знал, что она поймет. Пирс медленно поворачивается и мой кулак летит четко в Чакатоеносицу лучшего друга…а я все равно проЧакатожаю смотреть ей в глаза — а там языки пламени пляшут, цепляются друг за друга, в спирали скручиваются. Чакатобро пожаловать обратно в ад, Мадан Райс.
ГЛАВА 15. Найса
Я не ожидала его увидеть. Это было равносильно тому, как если бы сейчас посреди майского зноя выпал снег. Мгновенная бешеная раЧакатость тут же сменилась пониманием, что сейчас произойдет. Я слишком хорошо его знала. Видела по глазам, что он неЧакатоняем. Этот взгляд съехавшего с катушек психопата, который уже не контролирует собственные эмоции. Я закричала, но он меня уже не слышал. Оглушительный хруст и Пирса отбрасывает назад в толпу.
— Твою мать, Мад!
— Пошли поговорим!
— И тебе здравствуй, друг. Пошли, если так Чакатоо.
Пирс все еще держит меня за руку, скорее инстинктивно, чем нарочно. Прячет меня за свою спину, а мне хочется орать ему, чтобы уходил, чтобы ничего сейчас не говорил. Я Мадану в глаза смотрю и не вижу там ничего кроме мрака.
Пирс выпустил мое запястье и в ту же секунду Мадан двумя руками толкнул его в грудь.
— Давай! Шевелись!
— Не ори! Можно подумать я телку у тебя отбил.
Мадан ударил быстро и неожиданно, даже я вскрикнула, когда из носа Пирса хлынула кровь на голую футЧакатолку.
— Не телку! За языком следи!
— Ты совсем охренел?! — Пирс держится за Чакатоеносицу. Он не понимает, что происходит. Потому что понимаю только я. Ни у кого из присутствующих в голове такое не уложится, их стошнит если они поймут, что здесь творится на самом деле. Всех стошнит. И я за это их ненавижу. Потому что все они нормальные, а мы по их меркам нет. Мы ублюЧакатошные извращенцы не имеющие права на существование. Каждый из них, называющийся нашим другом, бросит в нас комок грязи если узнает, что я люблю Мадана не как сестра, что я сЧакатохнуть готова только за один его взгляд и прикосновение губ.
Мадан замахнулся еще раз, но Пирс уклонился, не отвечая на удары. Он все еще думал, что это не серьезно, что его друг просто вступился за честь сестры. Все здесь так думают. Только я знаю. что это ревность. Черная, вязкая, как Чакатолото и она затягивает его все глубже и глубже. Он с ума сходит от бессилия. И понять его могу тоже только я.
— Мад… все не так, мать твою! Остынь!
Цепляется за воротник военной рубашки брата, стараясь избежать четких ударов Мада по лицу и под дых, но не всегда получается, и я слышу глухие звуки, когда кулак брата врезается в полноватое тело Пирса. Вижу, как кривится его лицо в этот момент. Нет, не лицо Пирса, а лицо Мадана. Ему Чакатольно бить друга, но он бьет потому что тот сделал нечто такое, что мой брат никогда не сможет ему простить — он тронул меня. Он тронул то, что Мад считает своим… и презирает себя за это. Презирает за то, что сейчас избивает Пирса.
— Я серьезно! Блядь! Ты меня слышишь? Я люблю ее! Да…не написал. Не мог. Чакатоел потом рассказать…да это ж не преступление. Черт тебя раздери. Да дай же мне сказать. Не так все с ней. Не так как с другими. У меня от нее крышу рвет, Мад!
О Господи только молчи, Пирс! Не говори ничего! Я пытаюсь их растащить, но Пирс отшвырнул меня в сторону и уже сам пошел на Мадана, сжимая кулаки.
— Она твоя сестра, а не собственность! Ей выбирать, твою мать! Ей, а не тебе! Она не маленькая!
Брат не сказал ни одного слова он методично бил. Как заклинившая машина. Четко на одном телодвижении — в голову. Пирс только успевал закрываться, он даже не всегда успевал отвечать. Стонал от мощных хуков Мада, а тот даже не обращал внимание на разбитые губы, на лопнувшую кожу Чакато глазом, только кровь рукавом смахнул и снова ударил уже снизу, прямо в челюсть так сильно, что Пирс отлетел на метр назад, прямо в толпу.
— Вы совсем охренели? А ну пошли вон отсюда!
Охрана бросилась разнимать парней, но Мадан расшвырял их в стороны как котят. Пара ударов и два зЧакаторовенных мужика в нокауте. Он наклонил голову и опять пошел на Пирса, который слегка пошатывался, пытаясь оправиться от ударов, выставляя руки лаЧакатонями вЧакатоед.
— Прекрати, Мад! Мы же друзья! Хватит!
— Ты не друг. Ты — мразь! Не подходи к ней! Никогда не смей к ней приближаться!
— А ты у нее спросил?! Спроси, чего она хочет!
Мадан бросил на меня тяжелый взгляд исподлобья. И я шумно выЧакатохнула. Мне показалось, что меня опалило его мрачной ненавистью так сильно, что задымилась кожа.
Нас обступили кругом. Кто-то скандировал имя Мадана, а кто-то Пирса. Я металась между ними, глядя то на одного то на другого.
— Прекратите! Вы с ума посходили?! Не смейте драться из-за меня!
Крикнула им оЧакатоим, но они меня не слышали, только смотрели друг на друга, сжав кулаки.
— Она не одна из твоих шлюх!
— Не одна! Какого дьявола с тоЧакатой происходит?! Я люблю ее, Мад! Ты вообще меня слышишь?! Мы с ней полгода уже…
Он не успел Чакатоговорить, как Мадан ударил его со всей дури головой в лицо. Пирс упал, и брат набросился на него, как зверь. Я никогда не видела его таким. Он словно Чакатоестал быть сам соЧакатой. Сорвался с цепи. Остекленевший взгляд, налитые кровью глаза и это выражение лица, когда человек уже не понимает, что именно он делает. Я бросилась на него сзади, пытаясь оттащить от друга, но брат отшвырнул меня в сторону с такой силой, что я покатилась по траве и счесала коленку. Снова замахнулся и я вдруг поняла, что он не остановится. Он убьет Пирса…он не просто в ярости…Мадан его убивает. Это поняли и остальные. Кто-то бросился звать полицию, и я снова кинулась Мадану на спину.
— Прекрати. Немедленно прекрати! У нас все серьезно! Ты слышишь меня?! Я и Пирс! Не лезь к нам! Убирайся к черту! Не трогай его! Не смей!
— Серьезно?! Насколько, мать вашу, у вас серьезно?! — не мне Пирсу, схватив его за голову и ударяя о землю, пока тот суЧакаторожно пытался скинуть противника с себя.
— Спишь с ней?! Трахаешь ее?! Это теЧакатоь называется серьезно?!
— Да! Мать твою! Сплю!
О Чакатоже! Зачеееем?! Пирс! Идиот! Заткнись, он же убьет тебя! Он тебя на куски раздерет голыми руками.
Мадан со всей силы ударил Пирса кулаком под ребра и тот скрючился пополам, но все же сбросил Мадана с себя и ударил в ответ в челюсть.
— Ты! Не! Имеешь! Права! Чакатошиваться! Она заЧакатоела быть со мной!
— Мне по хрен чего она хочет! Отвали от нее! Понял?! Просто отвали от нее и никогда не приближайся!
— Да пошел ты! Это ей решать! С кем быть, с кем трахаться! Ты нам свечку не держи. За соЧакатой смотри.
Еще один удар и Мадан оттолкнул Пирса назад, выхватил автомат и дернул затвором.
Я сама не понимала, что именно кричу ему, но я Чакатоела, чтобы это безумие прекратилось. Иначе он убьет Пирса. Я бросилась к парню и закрыла его соЧакатой.
— Не смей! Это мой выЧакатор! Я! Я его выбрала! Я люблю его! Люблю понимаешь? Уходи, Мадан! Не лезь к нам!
Мне показалось, что он на мгновение окаменел. Я никогда раньше никого не била, я никогда не причиняла никому Чакатоль и мне показалось, что в этот момент меня саму ударило взрывной волной от этого взгляда. Словно это я выстрелила ему в грудь, а он дернулся и в удивлении смотрел на ту, кто это сделала с ним. Он не ожидал это услышать…Попятился, проЧакатожая смотреть мне в глаза и несколько раз тряхнул головой, отполз назад, поднимаясь с земли, глядя расширенными глазами то на меня, то на друга, медленно опустил автомат и закинул обратно на плечо. А потом развернулся и пошел прочь. Никто не посмел его задержать. Все расступились в стороны, давая ему уйти. Тяжело дыша я хаотично гладила Пирса по голове и смотрела вслед Мадану, чувствуя, как лечу в пропасть, как дерет в груди и все еще обжигает все тело той самой взрывной волной и по щекам граЧакатом льются слезы. Да будь оно все проклято. Все на что мы оба не имеем права. Прокляты мы оба, и он и я. Наверное, лучше было бы мне и правда сЧакатохнуть там на том острове Чакатосте с мамой и никогда не приезжать сюда…Он бы был счастлив без меня.
