Миллион миров (СИ) - Карелин Антон Александрович

— Привет, — сказал Одиссей, хриплый после нежданного смеха.

— Привет, — прошелестело из темноты.

— Мы не враги, мы хотим вам помочь.

— Вижу. Но разве вы сможете?

Тень смотрела на них, в фиолетовом глазе не было выражения, может, только ожидание, непонятно, чего.

— Отведёшь нас к остальным?

Тихая пауза.

— Отведу, — выдохнул он и стал спускаться вниз по подарочному валу, осторожно шурша по ступенькам из контейнеров и коробок, игрушек и мешков.

Детектив и его ассистентка тихонько двинулись за ребёнком. Они шли сквозь ряды причудливых украшений и мебели, спящих подушек и пустых костюмов, внимательных кукол; огибали стоянки заглохших машинок и домашних роботов вокруг зарядочных станций; шли мимо обескрыленных звёздных кораблей, на которых застыли, как стальные паучки, маленькие сервисные дроиды; проходили череду смолкших мини-аттракционов, бездвижных ветряных подвесок, уснувших зеркал и задумчивых картин.

— Как будто склад ушедшего детства, — поёжилась Ана. — Многих детей сразу.

Одиссей заметил скрытую логику в расположении вещей. Они размещались не хронологически и не тематически, а повторяющимися блоками, например, инструменты для творчества всегда рядом с наборами солдатиков, а спортивные снаряды посреди кукол. По дороге он видел три скопления настольных и напольных часов (показывавших одно и то же время, вне зависимости от разных метрических систем) и четыре группы фейерверочных установок.

— Хм, — качнул головой детектив. — А Игрушка реально подготовилась.

Где-то посередине лабиринта, между крупными меха-шахматами и сервизом топологической посуды, вывернутой саму в себя, и прятался малыш Нуку.

Меха-король был сброшен с доски и валялся рядом, а на освободившемся месте стоял надувной трон из распотрошённой коробки, остатки которой валялись рядом. Столетия хранения не пощадили трон, поначалу он честно надулся, но неуклонно спускал воздух и не мог удержать былую власть, поэтому к приходу Аны с Одиссеем трон заметно скукожился и клонился набок, представляя собой жалкое и нелепое зрелище. Но всё же лучше, чем ничего.

Наследник свернулся на троне калачиком и обнимал синего шэмирай, того, что с яркими голубыми глазами, пряча лицо на его плече.

— Здравствуй, Нур’Гриар’Дан! — громко поздоровался детектив.

Зелёный малыш дрогнул и медленно повернул голову, они увидели два изумрудных глаза, блеснувшие в полутьме. В отличие от серого, во взгляде Нуку были видны чувства: непонимание и отупевшая боль.

— Нур’Дан, — слегка шепеляво сказал он. — Нур’Дан.

— Почему? — в первый момент не сообразил Фокс, а потом заметил, что синий не шевелится, и его отросток-рука безвольно свешивается с трона.

— Гриар не возвращается, — Нуку развёл ручками, глядя с надеждой, что новопришедшие подскажут что-то новое, взрослое, о чём он сам не догадался…

— Он не вернётся, — буркнул серый руу’нн из темноты.

Волосы Аны почернели.

— Можно посмотреть? — спросила она.

Маленький холмик неуклюже съехал с трона, полностью открывая своего шэмирай, и стала видна опалённая импульсом дыра у синего в груди.

Одиссея дёрнуло изнутри, он почти увидел, как всё было: Гриар, средний в тройке, всегда отвечал за Нуку и вёл его за руку, заботился и помогал. Когда на них напали, мальчик со сверкающими глазами сделал всё правильно: выбрал, куда прыгать, крикнул и увлёк Наследника за собой. Он использовал Силу, чтобы отражать одни выстрелы и уклоняться от других; а когда не справился и импульс пробил невидимую пелену, закрыл младшего своим телом. Кувыркаясь, они влетели в портал почти одновременно, вместе, как были всегда.

И это было бы горько — но светло, это было бы братством и подвигом… если бы с самого своего рождения любопытный и активный синий руу’нн не был запрограммирован и создан, чтобы заботиться и защищать, любить и преданно служить. Пожертвовать собой, если будет нужно. Сделать всё ради хару, ведь он шэмирай. Губы Одиссея сжались.

— Не возвращается, — безнадёжно пробормотал Нуку, держа повисшую руку брата. — Я звал-звал, а он…

Ана смотрела на мёртвого руу’нн, сканы в её глазах подтверждали и без того очевидное, но она приложила ладонь к отвердевшему телу, которое из мягкой глины уже превращалось в потрескавшийся известняк. Внутри ничего не билось и не перетекало, да и не могло — дыра в груди была красноречивее сводки, поступившей Ане на зрачковый монитор.

Зелёный увидел лицо девушки и понял, что взрослые ничего не изменят.

— Теперь не Нур’Гриар’Дан, — прошепелявил он, опуская голову. — А только Нур… Дан.

Сказав это, он наконец осознал, что его брат умер, услышал, как посередине его имени и существа зияет неустранимая дыра. Малыш резко сморщился, хотел закричать: «Нет!», но не закричал, а всем телом потянулся к серому, за утешением, объяснением, каким-то словом. Но серый не двинулся, только вздохнул, его единственный фиолетовый глаз смотрел с ожиданием. Тогда малыш Нуку сжался, его уши размякли и накрыли лицо, а ручки-отростки наплелись сверху, пытаясь спрятать Наследника от всего мира.

— Нельзя горевать, — резко сказал Дан, — надо попрощаться с Гри и бороться. Ты должен быть сильным, чтобы победить. Гри уже за тебя ничего не сделает!

Нуку задрожал, его лицо сморщилось и поплыло, по всему телу руу’нн расходились содрогания, это выглядело пугающе, но на самом деле это просто плакал ребёнок.

Одиссей подался вперёд, потому что первым человеческим инстинктом было обнять и утешить — но перед ним был не человеческий малыш, а вязкое и беззащитное в своём горе существо, всё тельце которого размякло и булькало от слёз. Нельзя его трогать: кто знает, какие там встроенные системы безопасности; это полное нарушение этикета; неизвестно, как отреагирует Игрушка; да как такого обнимешь, ты же провалишься в него; а ещё…

Ана отстранила Фокса, схватила Нуку и прижала к себе.

— Бедный, хороший, — прошептала девушка. — Поплачь, я тебя подержу. Всё будет хорошо, слышишь? Мы с тобой вместе, вы теперь не одни.

Её подбородок утонул в голове Наследника, а руки врезались в его тело, как в тесто, она словно тонула в его горе, и это помогало малышу держаться и не тонуть самому.

Одиссей заметил, как изменился взгляд Дана, когда чужая совершила неслыханное: взяла и сграбастала Наследника. Фиолетовый глаз смотрел непонимающе, озабоченно, удивлённо, словно ожил, эмоции сменялись в нём со скоростью калейдоскопа, мелькнуло недовольство, жадное желание… Дан заметил, что чужак смотрит, и взгляд серого тут же погас, стал таким же отстранённым и ожидающим, каким был всегда.

— Слышите, дети, вам на помощь пришёл лучший сыщик в галактике, — горячо пообещала Ана. — Сейчас он во всём разберётся и придумает идеальный план, как нам всех победить. Так что не бойтесь, а просто делайте, как скажет мой босс, и всё будет хорошо.

Фиолетовый глаз и два изумрудных с удивлением уставились на Фокса. Малыш Нуку медленно встрепенулся и начал твердеть, но Ану не отпускал.

— Ты правда лучший в галактике? — недоверчиво спросил Дан.

— Нет, — улыбнулся Одиссей. — Джанни Фло лучшая. Но я тоже неплох.

— И что нам делать?

— Где Игрушка? Я бы хотел с ней поговорить.

— Я здесь, — проскрежетала одна из шахматных меха-фигур.

— Почему заговорщики ещё не штурмуют это место?

— Его нет ни в каких планах. Я заранее вывела его из всех баз, чтобы успеть подготовиться.

— Вижу, что успела. Но как ты можешь быть на такое способна?

— Личный интос Наследника, широкие права доступа и наивысший грейд среди интеллектуальных систем. Взломать более слабые сети обычно не сложно.

— ИИ покруче Гаммы, это конечно прекрасно, — пробормотал Фокс. — Но если ты всё делала заранее, почему просто не раскрыла заговор Совету квазарата?

— Ключевые заговорщики были не выявлены, — спокойно ответила Игрушка. — Требуется вскрыть предателей, чтобы подавить заговор и исключить опасность для Наследника в будущем.