Александр Лонс - Арт-Кафе
Бородатый Андрей Александрович ненадолго замолчал, а мы соблюдали паузу, ожидая продолжения. Не знаю как остальные, но я ждала разъяснений по теме «плоть человеческая слаба и грешна», но комментариев не последовало. Наконец наш клиент сказал:
— Дабы упредить возможные вопросы и рассеять ненужные подозрения скажу сразу, что на мне монашеский сан, но согласно указанию Святейшего у меня особое служение. Я имею право носить мирскую одежду, появляться в светских местах, на мирских собраниях и, если угодно Всевышнему, вести себя как любой светский гражданин. Все это для пользы Церкви и во служение Господу нашему. Все материалы я передал вашему начальнику, — «монах» сделал легкий поклон в сторону шефа, — и дальнейшие инструкции получите уже от него….
Наконец переодетый монах ушел. Потом шеф отпустил Лильку. Думая, что про меня просто забыли, я встала и сделала движение к выходу.
— Стелла, задержитесь на минутку, — в последний момент сказал шеф, когда я уже почти вышла за дверь. Это начинало надоедать. — У меня пара вопросов к тебе.
— Да шеф? — немного нервно спросила я. Обращение «на ты» означало, что беседа будет носить неофициальный и доверительный характер.
— Присаживайся. Так… Ну, и что ты об этом обо всем думаешь?
— О чем? О нашем заказчике, или обо всем этом деле?
— Обо всем в комплексе, — как-то задумчиво вымолвил мой начальник.
— Если честно, то нужно максимально тщательно это расследовать, сделать все, от нас зависящее, и предоставить соответствующий счет за услуги. По-моему эти ребята небедные, и их нам сам бог послал.
— Грамотно излагаешь, — кивнул шеф. Я ожидала продолжения, но мой босс ничего не сказал, только молча смотрел куда-то в сторону окна. Наконец, я не выдержала:
— Разрешите еще спросить?
— Естественно, зачем еще я просил тебя задержаться? — повернулся ко мне мой босс. — Можно подумать, что запрети я все твои вопросы, ты станешь молчать.
— Вы не справедливы ко мне, шеф…
— Начальник должен быть несправедливым, — как-то сочно вымолвил босс. — Будь я справедлив, вы бы здесь уже не работали.
— Нашему клиенту… — замялась я, — в широком значении этого термина… ну, вы меня поняли, зачем им эта икона?
— А, да. Самое главное я не успел сказать, а этот симпатичный господин видимо решил, что вы все уже в курсе. Руководство нанявшей нас организации полагает, что в иконе спрятан некий документ, подтверждающий притязания ЕХАЦ на древность и легитимность.
— Как все туманно. По-моему тут что-то притянуто за уши. Вам так не кажется?
— Если честно, то сразу показалось. Но что я могу сказать? Есть клиент, причем — дрогой клиент, мы с ними уже работали и хорошо знаем их финансовое положение. Идея понятна? Дело мы приняли, поэтому будем трудиться. Давай-ка составь план мероприятий и покажи мне. Думаю, ты и так все прекрасно понимаешь, но все-таки покажи — не повредит.
Оставшаяся часть дня мне почти не запомнилась. Пока составляла планы, решала всякие текущие проблемы и снова составляла планы, как вести себя в данном конкретном случае, наступил вечер. А потом незаметно перешел в ночь. Дома оказалась только к началу первого.
От своего дома я не ожидала ничего, кроме пустой квартиры и почти полного холодильника. Впрочем — ничего иного мне тогда и не требовалось — впереди маячили полные свободы сутки, которые я намеревалась провести в приятных занятиях с чашкой кофе у своего компьютера. Рассчитывала разобраться в этом окололитературном деле, и времени вполне должно было хватить. В последние годы я любила эти поздние час-два перед сном: единственное свободное время суток. Даже рано утром доставали телефонные звонки, лишь ночью, часов после двенадцати, оставалась возможность побыть с собой.
Начать собиралась немедленно после ужина.
Ага, как же… Щаз!
То, что наш мир — несовершенен, известно всем, но мы вовсе не обязаны стараться представлять его таким, как в какой-нибудь идеальной схеме. Как писал когда-то Ремарк — «не надо бояться быть смешным. Впрочем, для этого требуется не только мужество, но и известная непринужденность». У меня явно всего этого в дефиците, да и в смешные ситуации попадаю регулярно. Или время от времени.
Телефон зазвенел в тот самый момент, когда я уже подносила ко рту стакан кефира. Интересно, можно ли назвать это ужином? В полпервого ночи? Видимо да, почему нет?
— Алло? — спросила я трубку, разглядывая табло. Номер не определился. — Слушаю!
— Стелла, — утвердительно сказал баритон, звучащий из телефона.
Голос был мне отлично знаком. Звонил мой бывший — моя прежняя любовь. Мы практически уже расстались, что произошло не самым приятным для обоих образом. Но до полного разрыва, несмотря на все старания, так и не дошло. Иногда виделись, и эти встречи постепенно начинали меня нервировать. Была в наших отношениях какая-то искусственность, неестественность и напряженность. Это утомляло. С раздражением скорчила рожу, подавив мучительное желание отключиться, но вместо этого как можно вежливее и спокойнее произнесла:
— Привет, как дела? — сказала я дежурную фразу. — Знаешь, мне сейчас безумно некогда, правда! Позвони лучше как-нибудь в другое время, хорошо? Но только вот не сегодня, о’кей?
— Привет-привет! Притворяешься, что вся занята чем-то суперважным? А ну — быстро ко мне! И бегом! Или я приеду к тебе?
— Ты о чем? — я в первый момент от такого напора несколько обалдела. Обычно перед приглашением следовал пространный разговор о жизни вообще и частных проблемах конкретно.
— Делаешь вид, что работаешь по ночам? — в его голосе звучали раззадоривающие нотки. — Или просто хочешь немного повыкобениваться? Я-то уж подумал, что давным-давно излечил тебя от стремлений сторониться тесного общения со мной. Почему-то верил, что все твои прежние фокусы далеко-далеко в прошлом и остались где-то позади. Только будь добра, не объясняй мне, что всей душой жаждешь швырнуть трубку, не дав мне возможности договорить. Выслушай меня сначала. Это все, что я сейчас от тебя требую.
— Требуешь? Я не делаю никакого вида, — недовольно возразила я, в полном отчаянии осмотрев свою кухню, как будто искал в ней черный ход. — Сейчас момент, правда, не вполне подходящий.
Я вдруг ощутила, как в внутри меня нарастает неконтролируемая волна протеста. Я ему что, специальная кукла для секса? Девочка по вызову?
— Конечно, ты же у нас железная леди! — судя по голосу, мой удаленный собеседник готов был рассмеяться. — Ты — крутой детектив, Шерлок Холмс в юбке. А может, все-таки собираешься что-нибудь поменять в своей жизни? Кстати — пора и уже можно! Вчера я много пил и пришел к выводу, что для человека, верящего в соответствие реальности своему восприятию, либо не видящего смысла верить во что-то иное, категорический императив Канта — единственная разумная мораль. Видишь, куда я веду свою мысль? В конце концов, все ведь только между нами, как говорится, кино только для взрослых…
