Сакс Ромер - Возвращение доктора Фу Манчи
Найланд пожал плечами и стал расхаживать взад и вперед по комнате.
— Не знаю, как бы вы, Петри, поступили в подобных обстоятельствах, но я…
— Что вы?
— По-моему, я поступил наилучшим образом. Без лишних слов я сгреб ее в охапку прямо на людной улице и потащил ее к себе домой, хотя она дралась и вырывалась, как маленький демон. Нет, она не визжала, не вопила, ничего подобного, но боролась, как озлобленное дикое животное. Следы этой схватки я до сих пор ношу на теле. И все же я водворил ее в свою контору, которая, на мое счастье, к этому времени оказалась совершенно пустой, усадил ее на стул, а сам стал напротив.
— Продолжайте, — попросил я его глухо. — Что было потом?
— Ее прекрасные глаза жгли меня такой ненавистью, что у меня просто мурашки побежали по коже. И это после того, что мы для нее сделали, после нашей замечательной дружбы и сверх всего после вашей… близости — нет, я отказывался что-либо понимать. Она была одета очень модно, на европейский манер. Говорю вам, все это было настолько непонятно и неожиданно, что в какой-то момент я подумал: вот сейчас проснусь и все кончится. Но, увы, происходящее было столь же реально, сколь реальна была ее враждебность. Все это надо было основательно обдумать, и, после нескольких безуспешных попыток втянуть ее в разговор и не получив в ответ ничего, кроме ненавидящих взглядов, я оставил ее в конторе, заперев дверь на ключ.
— Не слишком ли своевольно?
— Знаете ли, Петри, инспектор полиции все-таки имеет некоторые полномочия, и в своих действиях он никому не обязан давать отчет. В конторе было единственное окно на высоте шести с лишним метров над землей. Оно выходило на узенькую улочку — ответвление главной магистрали (как вы помните, я уже говорил, что наш дом был угловым), так что я не боялся ее побега. Дело в том, что наша встреча с Карамани произошла в тот момент, когда я спешил на одно весьма важное свидание, которое никоим образом нельзя было пропустить. Поэтому, отдав распоряжение туземному слуге у входной двери, я бросился наверстывать потерянное время.
Как обычно, трубка моего старого друга погасла не вовремя, и, пока он ее снова разжигал, я продолжал барабанить пальцами по столу.
— В полдень наш парнишка, — продолжал Найланд, — как и было ему приказано, угостил Карамани чаем. Он нашел ее в куда более спокойном состоянии духа, чем утром. Я вернулся с наступлением сумерек, и туземец бодро отрапортовал, что в последний раз он был у пленницы полчаса назад. Он застал ее в кресле за чтением газеты. (Замечу, что все более-менее ценное в конторе надежно запиралось.) К этому времени я уже достаточно четко представлял, что буду делать, поэтому неторопливо поднялся по лестнице, открыл дверь и вошел в темную комнату. Включив свет, я обнаружил… Вернее, никого не обнаружил. Контора была пуста.
— Пуста?
— Птичка упорхнула в открытое окно. А между прочим, упорхнуть было не так-то просто. Вы бы это сразу поняли, увидев местоположение дома. Противоположная сторона улицы, на которую выходило окно, представляла собой глухую стену длиною метров до сорока. А поскольку в это время шли ливневые дожди, по улице нельзя было ни пройти, ни проехать. Кроме того, мальчик, которому, я препоручил свою пленницу, сидел все время у входа, расположенного как раз под окном конторы. И после последнего посещения пленницы он все полчаса не сходил со своего поста.
— Так она же могла подкупить его, — сказал я с горечью, — или уговорить, использовав все свои дьявольские способности.
— Клянусь, это было невозможно, — парировал Смит решительно. — Я прекрасно знал этого парня, и готов поклясться, что он ей не по зубам. В грязи под окном я не обнаружил никаких следов лестницы, да ее и не могло быть, потому что наш привратник неотлучно находился у входа. Короче, она не могла спуститься из окна и тем более выйти через дверь.
— А за окном не было никакой галереи?
— Нет, было совершенно невозможно вскарабкаться откуда-нибудь справа или слева от окна. Я постарался лично в этом убедиться.
— Но, дорогой мой, — вскричал я, — вы таким образом исключили все естественные возможности побега. Получается, что птичке действительно ничего другого не оставалось, как упорхнуть.
— Нет, в самом деле, Петри, я и по сей день понять не могу, каким образом она выскользнула из комнаты. Знаю только, что она проделала это в высшей степени виртуозно.
— А что потом?
— Я увидел в этом невероятном побеге деятельное участие нашего дорогого доктора Фу Манчи. Кого же еще? Наше перемирие кончилось, и я без промедления начал добывать информацию по своим каналам. Действуя таким образом, я вскоре напал на след и узнал, что, вне всякого сомнения, наш любезный доктор не только живее всех живых, но и вполне благополучно снова отбыл в Европу.
Некоторое время мы молчали. Затем Смит опять подал голос:
— Я думаю, что мне когда-нибудь удастся узнать эту тайну. Однако на сегодня это все еще загадка.
Он взглянул на часы.
— У меня сейчас встреча с Веймаутом, поэтому я оставляю эту проблему вам. Попробуйте поломать голову над тем, что не удалось мне. До скорого.
Поймав мой вопросительный взгляд, Смит добавил:
— О, я слишком долго не задержусь. Думаю, что отправиться на такое дело в одиночку особой опасности не представляет.
Найланд Смит отправился наверх одеваться, оставив меня за письменным столом в глубоком раздумье. Мои записки по поводу возобновившейся активности доктора Фу Манчи лежали стопкой по левую руку, и, открывая их новый раздел, я начал с того, что добавил некоторые подробности удивительного события в Рангуне, которые можно считать отправным моментом второй военной кампании нашего китайца. По дороге на улицу Смит заглянул ко мне, но, увидев, как я поглощен своим делом, не стал меня тревожить.
Кажется, я уже оповестил читателя о том, что моя врачебная практика на тот период не была особенно велика. Таким образом, когда пришло время принимать пациентов, у меня было лишь двое больных.
Когда эта работа закончилась, я посмотрел на часы и решил посвятить остаток вечера небольшому самостоятельному частному расследованию. Найланду я ничего об этом не говорил только лишь потому, что боялся его насмешек. Я нисколько не забыл, что видел или в худшем случае вообразил, что видел, лицо Карамани в лавке антиквара буквально в нескольких шагах от Британского музея.
В голове у меня сложилась некая теория, которую я стремился проверить практикой. Я вспомнил, что два года тому назад встретил Карамани как раз неподалеку от этого места. Кроме того, инспектор Веймаут утверждал, что Фу Манчи недавно перенес свою штаб-квартиру из Ист-Энда. Все это указывало на то, что, вполне возможно, новое логово доктора находилось где-то поблизости, если не в самой лавке антиквара, под самым носом у ничего не подозревающих властей. Быть может, я придавал слишком большое значение своему новому заблуждению. Возможно также, что моя теория покоилась всего-навсего на желании верить, что именно Карамани я увидел в лавке антиквара. Если ее появление там было всего-навсего видением, плодом моего Воспаленного воображения, то, конечно, все мои вышеприведенные предположения должны были лететь ко всем чертям. Поэтому я и положил сегодняшней ночью их тщательно проверить и в зависимости от результата выработать стратегию на будущее.
