Хатчинс Дж. К. - Седьмой сын
— Джейн Альфы. Точнее, Альфа Альфы. После нескольких удачных экспериментов мы решили, что процедура загрузки и записи полной памяти достаточно отлажена и готова для тестирования на человеке. Опыты с клонами шимпанзе прошли вполне успешно. Это было задолго до вашего «рождения». Готовясь к очередному технологическому прорыву, мы начали создавать клонов нашей первой Альфы. Джейн Альфы.
— Была другая Альфа? Кто растил эту девочку?
— Хью и Дания Шеридан. Если помните, они были старше родителей всех ваших одноклассников. Джон Альфа стал вторым ребенком, которого они воспитывали.
Джон не мог отвести взгляд от утробных плодов. Машина мирно гудела, нагнетая в шары маслянистую жидкость.
— И что случилось с этими клонами?
— Мы инсценировали дорожную аварию так же, как сделали с Джоном Альфой, — ответил Кляйнман. — Вкололи Джейн снотворное…
— Ее звали Джейн Мишель Смит?
— Да. Затем должна была состояться процедура записи ее воспоминаний. В отличие от вашего случая мы начали растить бета-клонов еще до «аварии» Джейн. И вот на этой стадии процесс их роста был остановлен.
Джон слегка поежился.
— Что-то пошло не так?
— Да.
— Вам не удалось записать ее память?
— Верно.
— И вы держите этих безмозглых клонов живыми? Вытащили их из Матки, но не довели до конца изучение? Теперь они для вас такой же утиль, как клоны шимпанзе из вашего чертова Зазеркалья?
— Только не считайте нас бездушными людьми. Мы не чудовища.
Джон посмотрел в его глаза.
— А что случилось с Джейн Смит? Она еще жива?
Кляйнман даже не моргнул.
— Возможно. Она вышла из комы и была передана под опеку государства. Травма мозга оказалась слишком велика. Наши сотрудники пытались записать ее полную память, но упустили свой шанс. С тех пор мы не следили за ее дальнейшей судьбой.
Джон почувствовал себя совершенно выжатым.
— Действительно. Вы не чудовище. Извините, если чем-то обижу вас, но вы всего лишь обычный мерзавец.
Желая уйти подальше от машины и безумного ученого, создавшего ее, Джон вернулся к остальным «близнецам». Бета-клоны стояли вокруг какого-то приспособления и слушали разъяснения Дурбина. И вновь, как будто прошлых впечатлений было мало, Джону показалось, что он находится где-то за пределами Солнечной системы. Устройство заставляло вспомнить о лаборатории Франкенштейна. Эта небольшая штука выглядела как шесть соединенных черных цилиндров, каждый из которых был размером с банку из-под тоника. Их пересекали провода. Поверх цилиндров располагалась маленькая металлическая пластина, похожая на колоду игральных карт. И эта пластина выполняла роль крохотной лежанки с кожаными ремешками, идущими от «пола» — то есть от поверхности опутанных проводами цилиндров.
— Ох! — едва слышно прошептал Джон.
— Как я уже упоминал, многие из тупиковых исследований, имевших отношение к загрузке и выгрузке воспоминаний, были… хм… забыты, — продолжил свои объяснения Дурбин. — Речь идет об откровенных неудачах. Но одна из них достойна упоминания, поскольку мы считаем, что Джон Альфа недавно воспользовался ею.
Дурбин нажал на пару клавиш, и на экране планшетника открылась новая страница. Джону захотелось закурить. Он отчаянно нуждался в сигарете.
— Первые эксперименты по записи и инсталляции полной памяти проводились на лабораторных мышах, — взглянув на экран, сказал Дурбин. — Эта серия опытов закончилась в тысяча девятьсот восемьдесят втором году.
Он кивнул на устройство с черными цилиндрами. Джон представил себе животное, привязанное к крохотной лежанке.
— Ученые записали воспоминания мыши, перевели их в двоичный код и сохранили в памяти лабораторного «К-Крея», который в ту пору уже стал достаточно мощным компьютером. Всем казалось, что это был успех. Но через некоторое время команду «Седьмого сына» ожидало разочарование.
Клоны обменялись встревоженными взглядами.
— И что случилось? — спросил морпех.
Дурбин смущенно переступил с ноги на ногу.
— После этих процедур ученые начали наблюдать за подопытной мышью. Оказалось, что процесс записи полной памяти включал в себя нечто большее, чем просто сохранение воспоминания. Он создавал электрическую обратную связь… э-э… некий откат… Я не могу предложить вам лучшего термина.
Джон почувствовал, как по его затылку скользнула капля пота.
— И что в этом такого? — спросил он, сам того не желая.
— Ну, как вам сказать…
Дурбин потер лоб ладонью.
— Через пару наносекунд после записи полной памяти устройство послало в мозг животного сильный электрический импульс. Запись прошла успешно, но такая аномалия… такая непредвиденная биоэлектрическая реакция удалила все воспоминания подопытной мыши.
«Стерла память, — подумал Джон. — Удалила воспоминания? Да, он так сказал, что бы это ни означало».
— Произошло полное стирание памяти, — подтвердил Дурбин. — Ткани мозга выглядели здоровыми, но команда не наблюдала никакой активности мозга. У подопытной мыши не осталось воспоминаний. Абсолютная пустота. Полный вакуум.
Джон прижал ладони к лицу. Слишком много всего. Слишком много для рассудка. Он закрыл глаза. Жесткие от струн пальцы музыканта подрагивали на бровях. Слева раздался мрачный смех.
— Похоже, вы создали нейтронную бомбу для мозга, — сказал пехотинец.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Джек.
— В конце пятидесятых годов двадцатого века нейтронные бомбы считались самым большим военно-научным исследовательским проектом Соединенных Штатов, — ответил Майкл, выжидающе посмотрев на генерала.
Хилл одобрительно кивнул.
— Взрыв такой бомбы уничтожает органику, но оставляет нетронутыми здания, дороги, машины и технику. Тот, кто победит в войне, может занять территорию и забрать военные трофеи.
— Что ты хочешь сказать? — спросил доктор Майк.
— Обратная связь стирает программу, но сохраняет диск памяти, — ответил морпех. — Свет в доме по-прежнему горит, а там никого уже нет. Верно, Дурбин?
Молодой офицер улыбнулся в ответ.
— Вскоре команда «Седьмого сына» разобралась в ситуации. Процесс записи полной памяти прошел успешно. Виной всему был какой-то побочный эффект. Устройство ВИП-камеры проектировалось только для копирования. Оно не должно было удалять воспоминания. Согласно архивным отчетам, команда решила инсталлировать записанную память обратно на прежнее место. Они планировали загрузить сохраненные воспоминания обратно в мозг мыши.
— Зачем? — спросил отец Томас.
