Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 3. Барбаросса
С первых дней рейса начали исчезать пассажиры второго класса. Был человек, и нет человека. В первом классе все люди на виду, а второй класс оказался самым многочисленным.
Пассажиры считали, что это команда грабит людей и убивает.
Команда считала, что среди пассажиров едут бандиты и налётчики, которые делают всё, чтобы вина за исчезновение пассажиров была на членах экипажа.
Мы с дедом Сашкой никуда не ходили поодиночке. Дед по причине того, что не так хорошо знает испанский язык, а я не хотел очутиться за бортом, чтобы последние мгновения жизни не ознаменовались огоньками уходящего за горизонт корабля. Дед где-то раздобыл себе палку, на которую опирался как на посох, хотя сил у него было достаточно, чтобы не только палку носить, но и поработать ею как следует. Я постоянно держал в кармане пистолет. Бережёного Бог бережёт.
Есть такое мнение, что наличие оружия привлекает к человеку злобную силу. То есть, безоружного и беззащитного человека бандит не тронет. А вот, если у человека есть пистолет, то он обязательно будет на него нападать, чтобы вынудить человека применить оружие.
Всё это ерунда. На хорошо вооружённую страну никто не нападёт. Исключение – Россия. Вооружена была до зубов, да только это не помогло откатиться ей до самой Москвы.
Кроме оружия должен быть человек, который умеет обращаться с этим оружием и должен быть человек, который объединит этих людей на организованную защиту. Такой организованной силой были мы с дедом Сашкой.
Бандиты могут напасть и на вооружённого человека, если знают, что он будет размахивать этим оружием, кричать, что применит его, что, мол, не доводите до стрельбы. На такого человека можно нападать безбоязненно.
Но если у тебя есть оружие, то не нужно уговаривать врага бояться тебя. Если достал из кармана пистолет, то стреляй, иначе выкинь этот пистолет, возьми лопату и копай себе могилу, потому что бандит не будет раздумывать, убивать тебя или нет. Убьёт и даже жилка жалости не шевельнётся.
Напали на меня внезапно, из-за угла ударили деревянной колотушкой. Я выключился. Деда налётчики в расчёт не брали. Дунь – в порошок рассыплется. Но дед довольно чувствительно ударил старшего налётчика своим дрыном по спине.
– Ты, что делаешь, старая перечница, – взвился он, сунув мой бумажник в карман и двинувшись к старику.
Ко мне в это время вернулось сознание. Я выхватил пистолет и не стал никого предупреждать о применении оружия. Один бандит рухнул на палубу мешком, второй сидел и визжал, держась за раненную ногу. Прибежавшие на выстрелы матросы схватили налётчиков. Капитан пригласил меня к себе в каюту.
– Господин фон Казен, – сказал капитан, – благодарю вас за проявленную решительность. Я знаю, что вы немецкий дипломат, но действовали вы как настоящий полицейский. Подскажите, как нам выявить остальных бандитов и какие меры принять к ним?
– Господин капитан, – ответил я, – только быстрота может избежать лишних жертв и захвата заложников. Время военное, вы тоже становитесь военным человеком в случае нападения. Для этого у вас есть пушки и винтовки для матросов. Нужно произвести осмотр и обыск всех пассажиров парохода.
– На основании какого закона мы будем проводить эти действия? – спросил капитан.
– На основании распоряжения капитана, который в море является старшим военным, дипломатическим, полицейским и судебным начальником, – сказал я. – Исчезновение пятерых пассажиров вы зафиксировали? Зафиксировали. А какие меры приняли? Никаких. Практически было произведено нападение на ваше судно и на ваших пассажиров. Какие меры приняты? Никаких. Вот за это с вас могут спросить.
– Да, могут и спросить, – как бы про себя сказал капитан, – я могу надеяться на вашу помощь?
– Несомненно, капитан, – заверил я его.
Под предлогом штормового предупреждения и подготовки к сильному шторму во всех пассажирских каютах законтрили иллюминаторы и всем пассажирам предложили зайти в каюты, а у дверей поставили охрану. Мы с дедом Сашкой прошли вдоль кают, и капитан поставил мелом крестики на двери, к которым своей палкой прикоснулся дед. Получилось три каюты, две во втором классе и одна в первом.
Одна каюта второго класса была пустой, там жили двое раненых, которым оказали медицинскую помощь и разместили в пустой кладовой. В каюте был проведён тщательный обыск. Были найдены вещи и ценности, не принадлежавшие задержанным, но имевшие метки исчезнувших пассажиров.
Обыск второй каюты дал схожие результаты. Пассажиры пытались открыть иллюминатор, когда мы открыли дверь их временного жилища. Была найдена пружинная дубинка с металлическим шаром на конце. Если бы меня стукнули такой дубинкой, то я вряд ли бы пришёл в себя так быстро. Кроме этого у пассажиров были обнаружены ножи, кастеты и отмычки. Документы были поддельные и во время обыска их хозяева пытались оказать сопротивление. А женские серьги и перстни изобличали их в грабеже.
С каютой первого класса было труднее, потому что обитатель её респектабельный испанский дворянин устроил нам скандал, но в его каюте нашлись вещи и ценности, о пропаже которых заявляли члены команды и пассажиры. Похоже, что это был главарь банды, который собирал всё награбленное и скрывал его, пользуясь респектабельностью положения.
Когда главаря сопровождали под арест, он вырвался от конвоиров и бросился за борт. Возможно, что он действительно был дворянином. Дворянин может заниматься бесчестными делами, если о них никто не знает, но если это вскрывается, то вопросы чести могут восстанавливаться только кровью. А посредине мирового океана акулы обязательно пустят ему кровь.
На следующий день был общий суд. Все пассажиры и команда требовали повесить грабителей и убийц на рее, как в старые добрые времена. Но капитан рассудил, что законнее будет передать их полиции по прибытии в порт назначения.
Наутро растерянный часовой доложил, что задержанные бежали из-под ареста. Куда они могли сбежать посреди океана? Только в воду. Сдаётся мне, что им помогли бежать. Может быть, даже любезно груз привязали к ногам. Морские законы суровы, особенно к убийцам.
Многие люди пребывают в культивируемом их правительствами заблуждении о том, что, говоря о войнах, как-то обходят стороной преступность. Как будто преступники все, как один, встали на борьбу с захватчиками или пошли добровольцами в армию.
Очень опасное заблуждение. Во время войны всегда наблюдается всплеск преступности. Правительствам воюющих государств приходится отвлекать большие силы и средства для обуздания вала преступности откровенного бандитизма.
