Эдуард Фит - Миссия вторжения
Ожидание при данных обстоятельствах было, конечно, не самым плодотворным занятием, но с этим приходилось мириться. Андрей не угадал. Прошло всего пятнадцать минут и в номере раздался пронзительный телефонный звонок. Андрей схватил трубку.
— Мсье Родионов?
— Слушаю.
— Господин Фивейский сможет принять вас сегодня в четыре.
— В четыре часа?
— Да. Пожалуйста не опаздывайте. У патрона несколько важных деловых свиданий. Он сможет уделить вам всего десять минут.
— Спасибо. Для меня этого достаточно, — ответил Родионов и положил трубку. Дроздов взглянул на часы. До встречи с Фивейским оставалось около часа. Андрей открыл чемодан и достал свой лучший выходной костюм.
За пять минут до назначенного времени Дроздов припарковал «Рено» в районе парка Монсю.
Атмосфера тут была весьма своеобразной. Двухэтажные особняки, сложенные из камня, сверкающие двери, окна и чисто вымытые лестницы. Это была улица в одном из богатых районов Парижа. Прежде чем выйти из машины, Андрей и Вадим внимательно изучили окружающую обстановку. Ничего подозрительного не заметили. Особняк Фивейского не имел внешней охраны. Если этот видный бизнесмен и охранялся, то все средства охраны, включая и людей, размещались внутри дома. Родионов вышел из машины, взял в левую руку кожаный саквояж с товаром и, попросив Вадима подождать на стоянке, не торопясь направился к особняку.
Поднявшись по ступенькам лестницы, Андрей нажал на кнопку звонка. Через некоторое время дверь открылась. На пороге, вопросительно подняв седые брови, стоял высокий полный человек в костюме английского дворецкого.
— Я — Андрей Родионов, — отрекомендовался Андрей. — Мне Нужен господин Фивейский.
— Да, мсье. Сюда, пожалуйста.
Родионов последовал за дворецким и, пройдя большой холл, оказался в приемной. Шесть делового вида мужчин сидели в креслах с утомленным видом. При появлении Родионова они уставились на него с таким беспросветным безразличием, что он понял: бедняги давно потеряли счет времени.
— Мсье Фивейский вызовет вас, — степенно произнес дворецкий, обращаясь к сидящим, и плавно, словно передвигаясь на колесах, пересек приемную и остановился возле массивной двери из полированного красного дерева.
— Родионов здесь, мсье! — приоткрыв дверь, сказал он. Потом, отойдя в сторону, пропустил Андрея вперед. Просторный кабинет имел два широких окна, из которых открывался чудесный вид на внутренний дворик. В дальнем углу стоял письменный стол. Родионов заметил и великолепную картину, принадлежавшую, вероятно, кисти Сальвадора Дали.
За столом сидел высокий стройный человек с орлиным профилем и тщательно уложенной прической. Секунд десять он пристально рассматривал Андрея, потом поднялся, вытянул вперед руку и крепко, до боли в косточках, пожал Родионову руку.
— Я сразу узнал вас, мсье Родионов. — Его русский, сдобренный легким акцентом, был утонченным и почти изысканным. Он протянул руку к креслу: — Присаживайтесь сюда. Чем могу быть полезен?
— Я приехал в Париж на конференцию по радиоактивным элементам. Но помимо научных я хотел бы установить и деловые контакты. Это и побудило меня обратиться к вам.
Фивейский не ответил, он молча смотрел в окно, будто пересчитывая деревья во дворе. Андрей решил перейти к делу.
— Когда вы приезжали последний раз в Москву, мсье, вас очень интересовала одна продукция нашего «Центра». Я хочу знать, не пропал ли у вас к ней интерес?
Родионов заметил, как дрогнуло лицо Фивейского.
— Интерес не пропал, мсье Родионов, — произнес, наконец, Фивейский. — Сколько у вас этого товара?
— Двадцать килограммов.
— Марку Фивейскому не нужно было много объяснять. Он знал, что «красная ртуть» ввозится контрабандным путем. Его интересовало только одно: качество продукта и его цена.
— Это хорошо очищенная «красная ртуть»?
— Да.
— Сколько вы хотите за все?
— Четыре миллиона долларов.
— Давайте сделаем так. Вы привезете мне товар, я возьму пробу и отдам на анализ: Вы понимаете, когда покупают товар за такие деньги, то надо быть слишком наивным, чтобы не проверить его.
— Товар у меня с собой, — сказал Андрей, указывая на саквояж.
— Очень хорошо, мсье Родионов. С вашего разрешения, я возьму граммов пять на анализ?
Родионов молча кивнул, раскрыл саквояж, позволяя Фивейскому взять необходимое количество ртути.
— При положительных результатах анализа вы сразу получите деньги, — сказал Фивейский. — Кстати, анализ образца будет стоить от шести до десяти тысяч долларов. Вам придется это оплатить.
— Разумеется. Только оплату я хочу произвести из тех денег, которые я получу от продажи ртути.
Бизнесмен взглянул на Андрея:
— Я понимаю это так, что вначале за анализ придется заплатить мне.
Родионов кивнул вторично. Потом добавил:
— Помимо двадцати килограммов «красной ртути» я привез сто пятьдесят граммов осмия-187. После удачного завершения сделки с «красной ртутью» можно поговорить о продаже и этого товара со скидкой только для вас, мсье.
— И какова будет эта скидка? — мгновенно отреагировал Фивейский.
— Я полагаю, что смогу уступить вам весь осмий за семь миллионов долларов.
Бизнесмен поднялся в своем кресле.
— Я обдумаю ваше предложение. Хочу напомнить — об этой сделке никому ни слова. Есть люди, которые пойдут на все, чтобы эту сделку сорвать.
Несколько секунд он не спускал с него глаз, потом поднялся и начал вышагивать по кабинету. Затем резко остановился и уставился на Родионова.
— Приезжайте ко мне через несколько дней. Время визита вам сообщит секретарь. Кстати, в какой форме вы хотите получить свои четыре миллиона?
— Лучше в виде чеков на предъявителя. Каждый чек на сто тысяч и триста тысяч наличными.
— К вашему приезду все будет приготовлено, мсье Родионов.
Фивейский протянул руку, давая понять, что встреча окончена.
Глава седьмая
ОТРАВЛЕННЫЙ КОНЬЯК
— Мне срочно нужны деньги, Микаэл. Большие деньги. Положение критическое. Пропал Родионов с грузом, стоимость которого двенадцать миллионов долларов. Арестованы братья Саркисян, которым Родионов должен был передать груз. Мне нечем платить зарплату, я не могу заплатить налоги, расплатиться за поставленное сырье, электроэнергию и газ. Что посоветуешь? Симонян, заместитель директора по административно-хозяйственным вопросам, помолчал, потом загадочно улыбнулся.
— Видишь ли, Станислав… Кое-какие соображения у меня есть.
— Выкладывай.
