Ишио Ямагато - Герои Шести Цветов Том 3
«Может ли Нашетания быть по другую сторону? Увижу ли я ее снова невредимой?
* * *А Нашетания незадолго до этого сидела на камне на юго-востоке пояса лавы и смотрела на небо. Доззу устроился на ее коленях. Нашетания нежно обхватила его руками и прижала к груди.
Вокруг было около пятидесяти Кьема. Ящерица с каменной чешуей, долговязая обезьяна и огромный волк с серебряной шерстью выделялись среди них. И все ждали приказа.
— Интересно, о чем сейчас думает Голдоф-сан, — тихо сказал Доззу. Только Нашетания его услышала.
— Точно. Он не может понять, присоединяться ли ему к нам, или исполнять желания Героев. Но больше всего он хочет снова меня увидеть. Так он, скорее всего, и думает.
— Разве?
— Это же Голдоф. Уж о нем-то я все знаю, да? — сказала Нашетания и улыбнулась.
— А ты выросла жестокой. Тебе даже не жалко так использовать Голдофа-сана?
— О чем ты? Голдоф рад, что я его использую.
Нашетания потрепала ухо Доззу с шаловливой улыбкой.
— Но ведь из-за него я смогла пройти так далеко?
— Совершенно верно. Ты выросла потрясающей.
Доззу на ее коленях улыбался.
— Мы почти готовы. Поверим в Голдофа. Он все для нас сделает.
* * *Из долины поднимался горячий воздух. Голдоф заглянул вниз, чувствуя жар на щеках. И все же он не видел, как пересечь долину. Адлет и Ролония тоже разглядывали пространство перед ними.
И вдруг Голдоф вскинул голову и увидел, как Кьема-мотылек направляется на юго-восток.
— …Эй, Ад-кун.
— Ты что-то нашла? — отозвался Адлет.
Они тоже заметили Кьема. Голдоф же не обратил внимания. Он перевел взгляд на долину.
А потом он услышал звон колокольчика. Он оглядывался. Но вокруг не было ничего, что могло бы так звенеть, а Адлет и Ролония не реагировали на звук. Они говорили и смотрели на небо. Похоже, они его не слышали.
И тогда Голдоф понял, что звук исходит из Шлема Правды. Он получил его два года назад, и шлем впервые активировался. Он реагировал, когда хозяин попадал в беду. Кто-то поймал Нашетанию.
Шлем продолжал посылать невыносимый звон. Голдоф принялся вспоминать детали, которые слышал о шлеме от Нашетании. Он звенел, когда хозяину грозила опасность.
— Принцесса? Принцесса? Что случилось? — Голдоф невольно приложил руку к шлему и взывал к Нашетании.
— …доф, если ты еще мой… если ты…
Голос Нашетании шел из шлема, но слова обрывались. Словно ей было сложно дышать.
Все тело Голдофа напряглось из-за ее голоса. А сердце замерло.
— Принцесса? Кто поймал вас? Где вы? — прошептал Голдоф. И мысли о Нашетании-враге исчезли из его головы.
— Мне поймал Тгуней в поясе лавы к югу от леса Сломанных Пальцев. Я в желудке Кьема…
Голдоф услышал, как что-то ломается, затрудненное дыхание и звук, как кого-то тошнит. И больше ничего. Голдоф вдруг понял, что услышал, и горло сжалось.
Голдоф понимал, что не должен ей помогать. Она была врагом Шести Цветов. Она бросила его, предала человечество.
Но эмоции заставляли его идти на помощь. Нашетанию могли убить. А он жил, чтобы защищать ее. Если он ее бросит, умрет его душа.
В груди Голдофа разгоралось темное пламя. Оно же заставило его в одиночку напасть на поместье шесть лет назад. И когда пламя горело, все его страхи и мысли сгорало, Голдоф мог думать только о сражении.
Голдоф вздрогнул и пошел на юг. У него не было выбора.
— В чем дело, Голдоф-сан? — позвала его Ролония.
Но Голдоф не остановился. Он набирал темп шагов, направляясь на юго-восток.
— Не делай, что вздумается. Там тебе делать нечего, — сказал Адлет, хватая Голдофа за плечо.
«Не вмешивайся», — подумал Голдоф. Он мог расправиться с любой помехой на пути. Инстинктивно Голдоф схватил Адлета за запястье и швырнул на землю.
— Ад-кун! — закричала Ролония. Но ее слова Голдоф уже не слышал.
— Что ты творишь, Голдоф?!
Адлет мешал ему. «Не вмешивайся». Но он смог сказать только одну фразу:
— …Принцесса в опасности.
Кулаки полетели в Адлета. Но он все же смог остановить себя.
— Что случилось? Что с принцессой… с Нашетанией?
Но Голдоф уже не мог думать ни о Героях, ни о Маджине, ни о седьмом, ни о себе. Он мог думать лишь о Нашетании.
— Стой, Голдоф. Объясни. Что случилось с Нашетанией?
— Принцесса в беде. Я спасу ее.
— О чем ты? Нашетания — враг.
Услышав это, Голдоф подумал:
«Не удивлюсь, если и ты — враг».
Его разум затуманился. Он ударил Адлета в живот. Тот рухнул на колени, а Ролония закричала и подбежала к нему.
— Адлет, Ролония. Я помогу принцессе.
— Почему? — спросила Ролония.
Голдоф заговорил искренне:
— Слушайте внимательно. Не мешайте мне. Я помогу принцессе.
Голдоф решил сразу, что спасет Нашетанию сам. Адлет и остальные были ее врагами. И они попытаются остановить Голдофа.
«Оставьте меня, — думал Голдоф. — У вас своя битва. У меня — своя».
— Я пойду один. Не ходите за мной.
Голдоф отвернулся от Адлета и пошел дальше.
— Постой, Голдоф-сан! Что случилось?!
— Обстоятельства изменились. Если вы вмешаетесь, я вас убью.
— У-убьешь?
Лицо Ролонии перекосилось от страха. Голдоф был серьезным. Пламя в его груди никто не мог подавить. Он мог убить всякого, кто угрожал бы жизни Нашетании.
«Я не хочу сражаться с товарищами. Отстаньте», — подумал Голдоф.
Он оставил Адлета и Ролонию и ушел. И только тогда понял, что плачет.
— …Принцесса, я спасу вас.
И все разум не до конца пропал. И он шептал ему:
«Это может оказаться ловушкой. Нашетания обманывает тебя и попытается убить. Или использует, чтобы убить остальных Героев».
Но Голдоф все равно не мог поступить иначе. Он побежал, подумав лишь:
«Мне жаль».
* * *Голдоф бежал. Он уже был далеко от долины и бежал по равнине. Он столкнулся по пути с тремя Кьема. Поняв ситуацию, он решил, что их лучше убить. И направился на них с копьем. Он мгновенно проткнул их копьем, и они упали на землю, их тошнило.
Голдоф ощутил перемены. Его зрение и слух обострились, он мог ощущать окрестности. Может, сейчас он был сильнее, чем когда-либо.
Он вспомнил слова Нашетании. Она говорила: «в желудке Кьема». И Голдоф острием копья вспорол животы Кьема. Но в них никого не было. И он побежал дальше.
— Принцесса, вы можете говорить? Где вы? Что за враги вокруг? — взывал к Нашетании Голдоф, сжав руками шлем.
Он мог слабо слышать затрудненное дыхание, но не слова.
Что-то сломалось в горле Нашетании. И если она не могла позвать его через Шлем, он не мог ее слышать.
