Венедикт Ли - Гроза над Миром
Арни, не поворачивая головы, сказал:
– Вага, твоя заморская шлюха мешает мне играть.
– А по стенке жук ползет – громко топает, тоже мешает, – лениво отозвался Вага, глаза его недобро сузились.
– Играть уметь надо, – он поставил камень.
– А ты все хапаешь, да крепости строишь. Территория моя меньше, а зона влияния больше. И я в момент выстрою в ней все, что надо, – он сгреб черные камни с доски.
– Считаем?
Арни со вздохом согласился.
– У меня сто одиннадцать, все ж больше, чем в прошлый раз.
– Сто четыре, – тихо сказала Наоми.
Лицо Арни гневно исказилось.
– Заткнись!
Он замахнулся на нее. Наоми быстро встала, отступила назад.
– Вага! Я не случайно просила тогда зеркало. Твой помощник так и пялился в угол зала, все ждал чего-то. Последнюю минуту он за твоей спиной стоял, как приклеенный. Стрелок брал прицел по его белому шарфу – хорошо видно в сумерках.
Арни вскочил, опрокинув доску. Камни, белые и черные, рассыпались по ковру.
– И подарил помощника мне ты – тихий голос Ваги прозвучал неожиданно страшно. Маленький игломет казался игрушкой в его ладони.
– Очень слабый спуск. Не дрыгайся – сдохнешь.
Арни прошипел:
– У меня – половина флота! Они восстанут, если убьешь меня!
Вага, похоже, решение принял заранее. И не замедлил с ответом.
– Ты прав, гаденыш. Сейчас охрана проводит тебя до порта. Отправляйся к своему флоту. Север – твой. Посиди там, поостынь. И не вздумай играть на моей половине. Пошел вон!
Арни постоял несколько секунд, как в столбняке, затем, ни на кого не глядя, быстро вышел.
– Сучий потрох, – пробурчал Вага, опустил игломет и со вздохом поднялся.
Теперь Наоми вспомнила точно. Да, это он провожал ее вчера после покушения. Точно также возвышалась над нею его седая голова. Грубое, с резкими складками у губ лицо. Нос с горбинкой начинается почти ото лба. «Он похож на пожилого деревенского кузнеца. Силы уже не те, но все еще помнят, какая тяжелая у него рука».
Внимательно поглядев на свою гостью-пленницу, Вага повернулся к большой морской раковине на стене. «Могла бы сразу понять, что это – не украшение…» Отдав несколько коротких приказаний, Вага вновь обернулся к ней.
– Сейчас придет Пини, она будет служить тебе постоянно. Для начала покажет, где можно ходить свободно. И…, впрочем, остальное тебе, женщине, не интересно.
Он замолчал и, после паузы, с неожиданной мягкостью добавил:
– Я вовсе не считаю тебя дурой…
– Столько лет прошло… Я теперь – больше, чем удачливый пират. Крупные набеги прекратились давно. И мне платят за то, что я не даю грабить другим. Не всем это нравится. Арни из таких. Они не понимают, как можно добывать деньги иначе, чем силой вытряхивая их из чужих карманов…
Наоми осторожно спросила:
– Вы давно ждали неприятностей?
Вага не успел ответить. В дверях появилась одна из двух молодых служанок, что были у Наоми утром. Эту она назвала про себя: «та, что побольше». На полголовы выше Наоми, овальное лицо, соломенного цвета волосы расчесаны на прямой пробор. Вполне заурядная внешность. Служанка улыбнулась Наоми, как старой знакомой и лицо ее сразу как бы осветилось. Тут было и почтение и, скрытое глубоко, почти обожание и, в то же время, некое покровительство, как со стороны старшей подруги.
– Звал меня, отец?
– Пини! Я отучу тебя переспрашивать, как только найду ремень, которым порол тебя в детстве. А пока, брысь отсюда. Обе. Я устал.
– Он все время разный, – пожаловалась Наоми. – Никак не могу приноровиться. Вчера я, прости меня, Пини, решила, что он – старый, жирный паук, которого скоро…
– Сожрут молодые, – подхватила Пини. – Элегантно выражаешься!
– Я же попросила прощенья!
– Положим, отец вовсе не жирный, – продолжала Пини, – и я не обижаюсь на твои слова. Сегодня ты увидала его с другой стороны и это сбило тебя с толку. Это ж со смеху помереть, какая стала у тебя физиономия, когда ты поняла, что тебе служит его дочь!.. Отец говорит, не умеешь служить – не сможешь приказывать.
Они шли по главному коридору. Часовые в боковых проходах молча приветствовали, то ли одну Пини, то ли их обеих – Наоми не вдавалась в детали.
– А потом он извинился за оговорку… И даже поговорил по человечески, не как вчера.
– Но не обманывайся, Наоми. Иначе тяжко тебе придется…
Комната на третьем этаже выходила узкими окнами на юго-запад. Наоми удивилась метровой толщине стен, обращенных к морю. Настоящая крепость. Свинцовые рамы с мутно-зелеными стеклами сейчас были открыты, и Наоми увидела с высоты в сто человеческих ростов поразительную картину.
Слева от почти абсолютно правильного круга Большой бухты лежал порт. Корабли у причалов, торчащие мачты, муравьиные фигурки людей, еле слышные на таком расстоянии звуки – кипение незнакомой, малопонятной ей жизни… Затем берег круто поднимался и, в высшей точке над огромным синим кругом моря, в парящем на неприступной высоте дворце-крепости сейчас была заперта она, Наоми. Оба берега, где покрытые растительностью, где чернеющие голым камнем, сперва широко расступающиеся, крабьими клешнями сходились вдали на горизонте, и только узкий промежуток между ними открывал выход в море. «Какая дикая красота… И вижу я отсюда километров на шестьдесят…»
Пини тихо стояла рядом.
– Смотри! – вдруг встрепенулась она. Трехмачтовик с удлиненным корпусом направлялся к далекому выходу в открытый океан, по пути одеваясь парусами. Вот уже целое белое облако их скрыло корпус. Оно все дальше… дальше…
Наоми обернулась, пристально взглянула на подругу.
– Экс-любимец твоего папаши. Не смог убить его одного – теперь попытается прикончить нас всех.
Пини натянуто улыбнулась.
– Не осмелится. Никто не устоял у отца на дороге. Он…
– Да! Упрямый, гордый, жестокий! Но – меру знает, надеюсь. А Арни… Мне становится страшно, когда о нем думаю.
2. ГНЕЗДО ВАГИ
С первых дней Наоми убедилась, что пользуется относительной свободой только в пределах дворца. Желания ее, впрочем, весьма скромные, вроде обеда у себя в одиночестве – исполнялись немедленно. Охрана, завидев, почтительно приветствовала, а в числе служанок была и дочь повелителя. Но первая же попытка хотя бы выйти в сад, окружавший дворец с трех сторон (четвертой было море) натолкнулась на вежливое, но твердое «нет».
Тюрьма. Клетка с золотыми прутьями. Наоми не позволила себе впасть в уныние или бессильную ярость. Хватит того, что уже случилось. А пока лучше узнать, насколько возможно, внутреннее устройство дворца.
